Здесь, сейчас и тогда - Майк Чен

Кин снова обхватил ее, их губы встретились, и они, Кин и Пенни, разделили одно дыхание на двоих, впитывая кислород с такой жадностью, будто цеплялись за спасательный трос, проброшенный сквозь время и пространство. Кин старался запомнить все и сразу: аромат ее волос, ощущение ее пальцев у себя на плечах, то, как Пенни прижалась к нему всем телом… Все это накрепко впечаталось в память. Как говорится, помирать, так с музыкой.

– Ну ладно, – сказал Кин, когда они отпрянули друг от друга.

В свете луны он посмотрел на Пенни, и та ответила твердым взглядом бездонных карих глаз.

– Пора.

Глава 34

На этот раз все было иначе.

Ни ослепительно-белого света, ни калейдоскопа бессвязных и безмолвных образов. Никакого смятения.

Кин понимал, где находится. Где и когда. По крайней мере, исходя из заданных координат и вида окрестностей. В ночном небе мерцали фиолетовые проблески. Значит, скоро рассвет.

Он лежал на склоне, на голой земле, а приподнятая голова – на какой-то растительности. Он не ощущал, как жесткие травинки колют лицо, а в ладони впиваются острые камешки. Не чувствовал вообще ничего, кроме всепоглощающего холода. Вдалеке сновали огни автолетов. Краем глаза Кин заметил очертания современных небоскребов, свойственные двадцать второму веку.

Он был дома.

Рядом тихо застонали. Определенно женщина. Кин не видел ее, но знал, что где-то за пределами поля зрения Пенни охает, с трудом поднимаясь на ноги. Значит, она тоже пережила этот прыжок. Если ощущения не вернутся, если все понемногу уплывет в темноту, Кин хотя бы будет знать, что Пенни благополучно добралась домой.

– Так, – сказала она. – Мы на месте. На месте, и…

Пенни появилась перед Кином и присела, из раза в раз отбрасывая за уши непокорные каштановые пряди.

– Кин? Кин, ты меня слышишь? О господи, ты даже не моргаешь!

Перед глазами замельтешила то одежда, то какая-то растительность. Предположительно, Пенни взялась проверять, жив ли он.

– Дыхание. Не пойму, есть оно или нет. Ладно, первая помощь.

Другие звуки спрятались за треском и шелестом ткани. Все в поле зрения заходило ходуном. Ничего не чувствуя, Кин сообразил, что Пенни пытается снять с него куртку.

– Сердечно-легочная реанимация, СЛР, СЛР, СЛР, – бормотала Пенни себе под нос, шаря руками по его спине. – Так, хорошо, поехали…

Кин почувствовал легкое нажатие, но ощущение тут же исчезло. Хотелось кричать, цепляться за землю, напрячь волю, чтобы сделать хоть что-нибудь. Но Кин мог лишь молча лежать на животе и думать, что даже боль стала бы сейчас настоящим благословением.

– Ну же, ну же…

Снова мимолетное нажатие. Раз – и нет, еще быстрее, чем в первый раз.

– Ты здесь, Кин? Нет, не здесь. Ну же, что делать? Что же делать? Маркус, почему ты не мог вернуться вместе с нами? Маркус и его идиотские правила!

Пенни выпрямилась – теперь Кин видел только ее ботинки – и загарцевала взад-вперед.

Шаги приблизились. Судя по тону голоса, следующие слова предназначались Кину.

– После всего, что мы сделали, ты боишься вызвать «скорую»? Но почему? Нам нужна помощь!

Пенни вернулась в поле зрения. Взяла Кина за голову. Он знал это, хотя не чувствовал прикосновения холодных ладоней.

– Так, не знаю, слышишь ты или нет, но я должна кое-что сделать, и пропади они пропадом, эти Маркусовы правила, – сказала она хладнокровно и решительно, хотя несколько дней назад в подобной ситуации растерялась бы, а то и впала в истерику. – И твои правила тоже. Сейчас я…

Она осеклась и взглянула за спину.

– Эй! Сюда! – эхом разнесся по склонам и ущельям ее пронзительный крик. – На помощь! Помогите!

Пенни напряженно застыла, глядя куда-то вдаль.

– Или мерещится?.. Помогите! Я здесь!

– Кин Стюарт! – крикнули в ответ.

Тот же голос, что Кин слышал перед прыжком в прошлое.

– Мне нужен Кин Стюарт!

– Он тут! – дрожащим голосом отозвалась Пенни и запрыгала на месте, размахивая руками. – Он тут, и ему нужна помощь! Быстрее!

Кин хотел было возразить, велеть Пенни, чтобы помалкивала, избегая очевидной ловушки бюро, – кто еще знает, что он здесь и сейчас? – но безмолвный вопль не покинул пределов черепной коробки.

Шаги в кустах, сначала почти неслышные, затем полноценное «топ-топ-топ» под хруст веток в сопровождении клубов пыли.

Мужчина присел рядом. Кин не видел его лица.

– Я врач. Мне велели найти здесь человека по имени Кин Стюарт.

– Велели? Кто? Вас прислал Маркус?

– Маркус? Не знаю никакого Маркуса.

Слова срывались с его уст с головокружительной скоростью, но в рюкзаке он шерудил даже быстрее.

* * *

В руке, направленной на Кина, пиликнул какой-то приборчик.

– Отек мозга. Дыхание и кровообращение практически отсутствуют. Определяются только сканером. Вряд ли он нас видит.

Мужчина поднес руку к глазам Кина и пощелкал пальцами.

– Рефлекторных движений нет. Так, давай прогноз.

Приборчик снова пиликнул, и человек сосредоточенно изучил возникший перед ним голографический текст.

– Хорошо, понял. Еще кое-что. Мы справимся. Стабилизатор.

Из рюкзака появились новые предметы, и весь мир содрогнулся, когда игла ужалила Кина в шею. Он услышал шипение.

– Восемь… Девять… Десять. Отлично. Теперь вот это.

Снова шипение, и несколькими секундами позже Кина настигла знакомая пульсация в висках.

Эта боль обрадовала его больше всего на свете.

Вскоре пальцы начало покалывать, но Кин лежал смирно. Он чувствовал – чувствовал! – в груди тяжелый груз, напряжение, превратившее всю опорно-двигательную систему в стиснутый кулак.

– Пен…ни… – выдавил он, не понимая, слышат его или нет.

Мужчина перекатил его на спину – взгляду Кина открылось звездное небо, – и снова взмахнул устройством, сине-желтые огоньки осветили ему лицо.

– Так-так, дыхание и кровообращение в норме, воспаление спадает… Почти закончили. Осталось снять отек мозга. Еще парочку…

Не договорив, он выудил из рюкзака устройство размером с ладонь, откуда выскочил короткий шнурок, и Кин почувствовал, как его тянут за руку. Мужчина прижал шнурок к его запястью, и тишину разорвал высокий звук, а за ним последовала острая колющая боль.

– Порядок, Кин. Держитесь. Пусть эта штука сделает свое дело.

За спиной у человека маячила Пенни. Она внимательно смотрела, как прибор, мигая огоньками, закачивает в организм Кина какое-то химическое соединение.

Кин понял, что снова видит яркие краски. Не то чтобы в последние минуты он не различал цвета, но теперь все выглядело ярче и живее. Подумалось, что, если засмотреться на звезды и фонари автолетов, они обожгут сетчатку.

Он остался лежать на спине. Дышал