Жена-беглянка. Ребенок для попаданки - Константин Фрес

Глава 54

Макса, разумеется, не нашли.

На это требовалось время. А у него были деньги; так что он хорошенько спрятался.

Мать, к которой явились с обыском, только хныкала и твердила, что она ни в чем не виновата.

— Всего-то хотела призвать дочь к почтению и послушанию, — кудахтала она, хлопая глазами. — Что в том плохого?

— Дочь или графиню Рубин? — сурово сопел страж порядка. — Графиня — не тот человек, которым вы могли командовать, сударыня.

— Кто ж знал, что она получила титул графини? Я думала — она несчастное брошенное дитя. Герцог больше не желал видеть ее своей женой! Я и пришла взять ее под свое крыло! Хотела, чтоб она повинилась немного передо мной, и… эх!

— Не знали, что ваша дочь стала графиней? Видно, не часто вы видитесь!

— Где же часто! — отмахнулась мать. — Она из высшего сословия теперь, а я… Так, пыль из-под ног. Я и говорю — дети вырастают, становятся важными птицами и забывают своих старых, больных, бедных родителей.

Она заливалась слезами, нарочно выставляя переломанные руки перед собой, чтобы их было получше видно.

— Досчь мне это продемонстрировала в полной мере, — всхлипывая и поджимая с обидой губы, ответила мать. — Избила, переломала руки. Дети растут такими неблагодарными! — прошептала она голосом, преисполненным горя.

По ее лицу полились слезы, скорее, от злости, досады и бессилия, чем от боли.

И доверие к себе она честно выплакала.

Результатами поисков я осталась недовольна.

Значит, все ж придется идти к королю за защитой!

Но это тоже оказалось не так-то просто.

В прошлый раз меня и одел, и привел на прием Робер. Сама я ко двору не была приглашена. И сейчас меня никто во дворец не звал. В очередной раз Робера просить? Неудобно.

Я составила письмо, наверное, слишком неумелое и наивное, прося короля о внимании. Но, кажется, он его не удосужился даже прочесть.

Вместо него мне ответил один из его приближенных слуг.

«Весь месяц Его Величества расписан на встречи с интересными поданными. Чем вы можете развлечь короля, отчего он должен отказать в аудиенции другим?».

Что я могла предложить королю?

Нужно, чтоб король услышал обо мне и снова заинтересовался.

Но что король может услышать о женщине, которая сидит дома, воспитывает братьев и сестер и ожидает ребенка?..

Пока я обдумывала это, на мою голову свалилась еще одна нежданная беда.

В очередной раз привезя добычу камней домой, я призвала домой оценщика.

Как раз были добыты прекрасные камни. Пожалуй, лучшие из всех.

Почти все безупречно прозрачные, как стекло, ярко-алого цвета. Крупные и красивые, даже не обработанные.

— Голубиная кровь, — пробормотал оценщик, кривя губы и рассматривая похожие на капли артериальной яркой крови рубины.

— Что это значит? — сбитая с толку его брезгливо скорченной физиономией, спросила я.

— Самый дорогой сорт камней, — ответил тот, все с такой же кислой миной. — Раньше, кажется, такие камни украшали только короны королей.

— О! — пробормотала я, разволновавшись.

Это было приятное волнение.

Но оценщик поспешил испортить мне все настроение и планы, связанные с этими камнями.

Первая же выписанная бумага с ценой на самый крупный камень повергла меня в шок.

— Что это такое?! — выдохнула я, схватив недописанный документ. — Вы сказали — камни редкие и дорогие! Так что за цену вы тут пишете?! Это же сущие гроши!

Оценщик с ненавистью посмотрел на меня.

— Я зна-аю, — протянул он премерзким, скрипучим и липким голосом, — что камней много. Очень много. Я лично все осматривал и оценивал. Поэтому никто вам цену за них не даст. То, чего много, всегда дешево.

— Но на рынке камней нет! — выкрикнула я.

Неужто Робер меня обманул? Неужели стал продавать?..

— Нет, — согласился оценщик с мерзкой ухмылкой. — Но скоро будут, не так ли? Полгода — и они хлынут рекой. Масштаб добычи я уже поведал особо интересующимся. Господин казначей не спасет вас, — хихикнул он, дав мне понять, что знает, куда я продаю камни. — Он не купит дороже, чем указано в документах. Ну, может быть, с десяток камней, чтоб сделать вам приятно. Из своих средств. Но не более. Деньгами короля он не станет оплачивать ваши стекляшки. Так что лучше вам все продать мне, сегодня же — по предложенной мною цене.

— Стекляшки? — возмутилась я. — Самые дорогие камни в королевстве вы называете стекляшками?! Да вы ничего не получите, мошенник!

Тот безразлично пожал плечами.

— Мне велели, — страшным в своей бездушной жестокости голосом произнес он, — сделать вас сговорчивее и послушнее. Монополист всегда плохо. Для всеобщего процветания, если вы понимаете, о чем я. И ваше возмущение мы предвидели. Вы думаете, если единолично владеете сокровищем, то богаты. Но если у вас никто не станет покупать ваши камни задорого, что тогда? А мы не будем! Но если вы умерите вашу гордыню и станете делать, что вам говорят, мы, так и быть, ослабим тиски. И вам с вашими мелкими спиногрызами, которых вы навезли полный дом, хватит на хлеб с маслом. Я знаю все о ваших доходах. Денег у вас ровно столько, чтоб потуже набить карман, но не более. Если господин казначей и купит всю эту партию у вас, вы продержитесь еще год. Ну, два. А дальше и он вас бросит на милость нам. И тогда вас ничто не спасет, если вы будете по-прежнему упрямы!

— А если я все же не соглашусь с вашими условиями? — спросила я.

Тот неопределенно пожал плечами.

— Тогда ешьте вместо масла ваши камни, — издеваясь, ответил он. — И посмотрим, сколько вы продержитесь на рубиновой диете! Ваш дом пойдет с молотка, ваши дети отправятся на обочину дороги, просить милостыню — и все потому, что вы не желаете расстаться с тем, что досталось вам так легко! Придется и рабочих распустить, и, вероятно, добывать камни самой. Но это не так-то легко в вашем интересном положении, э?

Он отвратительно захихикал, тыча пальцем в сторону моего округлившегося животика.

Ах, вот что!

Они, эти зловредные ювелиры, решили сесть мне на шею, и просто грабить меня на законных основаниях!

— Но продавать вам тоже придется за гроши, — заметила я, цепляясь за последнюю надежду. — Иначе как вы объясните подорожание камешков в изделиях?