Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

ли в городе мест, где можно отработать еду и жилье? Перед ним лежал целый мир. Можно было бы даже воспользоваться письмом Орая Ваухетера и стать посыльным. Если бы не Лиат, Маати и жизнь, которую он выстроил под именем Итани Нойгу.

Ота задумчиво жевал ломтики сушеных яблок и слив, отмечая, как меняется вкус. А она не так уж плоха – жизнь Итани Нойгу. Немудреная работа, в которой он знал толк. Чуть больше усилий, и он легко получил бы место в торговом Доме, у какого-нибудь чиновника или в любом из сотни других мест, где требуется человек со знанием азбуки и приветливым лицом. Полгода назад ему этого хватило бы. Ота или Итани? Вопрос все еще висел.

– Проснулся, – произнес тихий голос. – А дома еще никого. Вот и славно. Нам с тобой есть о чем поговорить.

Бессемянный прислонился к книжному шкафу, скрестив руки. Темные глаза смотрели оценивающе. Ота сунул в рот последнюю сливу и принял позу приветствия, уместную для простолюдина в обществе представителя утхайема. Насколько он знал, этикет обращений к андату на грузчиков не распространялся. Бессемянный отмел приветствие и выплыл вперед, шелестя шелковым черно-синим одеянием.

– Ота Мати, – произнес он. – Ота Неклейменый. Слишком мудрый для поэта и слишком глупый для клейма. Так вот ты каков.

Ота встретил взгляд мерцающих черных глаз и почувствовал, что краснеет. Слова возражения вертелись на языке, тело замерло в полупозе, но что-то в бледном лице-маске андата остановило его. Он опустил руки.

– То-то, – сказал Бессемянный. – Я надеялся, что ты не станешь отпираться. Время, знаешь ли, поджимает.

– Как ты узнал?

– Слушал. Хитрил. Обычный порядок действий для того, кто хочет выведать тайну. Ты уже виделся с Лиат?

– Еще нет.

– А что случилось, уже знаешь, да? Насчет черепицы.

– Маати рассказал.

– Черепица неспроста упала, – проговорил андат. – Ее сбросили.

Ота нахмурился, зная, что андат смотрит на него, вчитывается в лицо и движения. Он напустил на себя будничный вид – не без труда.

– Ты?

– Нет, боги упаси, – отозвался Бессемянный, усаживаясь на кушетку и поджимая ноги, словно на встрече старых друзей. – Во-первых, я не стал бы этого делать. А если б и стал, то не промахнулся бы. Нет, это работа Вилсина и его людей.

Ота наклонился вперед, не сдерживая улыбки. Андат не шелохнулся, даже не вздохнул.

– Ты знаешь, что у меня нет ни одной разумной причины тебе верить.

– Точно, – отозвался андат. – Но сначала выслушай все, что я скажу, чтобы если уж усомниться, то во всем сразу.

– У Вилсина-тя нет причин желать Лиат зла.

– Еще как есть. Его, видишь ли, грешки душат. Помнишь случай с девицей-островитянкой и ее выкидышем? Там все было гораздо сложнее, чем кажется. Слушай внимательно. Эти сведения из тех, за которые убивают. Заварушку с ребенком подстроил Высокий Совет Гальта. Вилсин-тя помогал. Амат Кяан – его распорядительница – разузнала и теперь тратит остаток жизни на то, чтобы вскрыть этот гнусный заговор, как устрицу. Вилсин-тя по исключительному скудоумию взялся уничтожать улики и свидетелей – все, что могло бы пригодиться Амат-тя в расследовании. И Лиат в том числе.

Ота отмахнулся от него и встал, разыскивая глазами плащ:

– С меня хватит.

– Я знаю, кто ты такой, парень. Так что сядь, или я прекращу все твои похождения, и тебе придется остаток жизни бегать от братьев вокруг трона, который тебе даже не нужен.

Ота подумал и сел.

– Так-то лучше. У гальтского Совета был план объединиться с андатами. Мы, несчастные духи, отправимся на свободу, а гальты тем самым разрушат подпорки, возвышающие города Хайема над всем миром, после чего нагрянут сюда, как в эдденсийский амбар, только более сытый и менее охраняемый. Страшный план.

– Неужели?

– Да. Андаты непредсказуемы. Это нас и роднит – тебя и меня. Да расслабься же, Ота-тя. Можно подумать, я тебе нож к горлу приставил.

– А разве не так?

Андат откинулся назад и обвел жестом пустой дом. В очаге потрескивал огонь, за окном шумел дождь.

– Нас никто не услышит. Все сказанное здесь останется между нами, если мы не решим иначе.

– И я должен верить, что ты будешь молчать?

– Нет, конечно. Не глупи. Однако чем меньше ты скажешь, тем меньше я передам другим, верно? Итак. Амат вот-вот получит желаемое, и ее не остановить. Она сущий бойцовый пес: вцепится – не оторвешь. А знаешь, что будет, когда она найдет доказательства?

– Пойдет с ними к хаю.

– Да! – воскликнул андат, хлопнув в ладоши, словно Ота выиграл ярмарочный приз. – А что сделает хай?

– Не знаю.

– Правда? Ты меня огорчаешь. Хай сделает что-нибудь мерзкое, дерзкое и возмутительное. Устроит нечто вроде кары небесной из старых легенд. Мой вариант – это лишь предположение, сугубо частное, хотя я считаю себя довольно сведущим в вопросах неограниченной власти, – таков: он направит нашу с Хешаем силу против всех беременных женщин Гальта. Это будет не сложнее, чем извлечь семена из хлопковой ваты. Тысячу семян. Или больше. Кто знает?

– Хешая это убьет, – сказал Ота.

– Не убьет. Согнет пополам, но не переломит. Один ребенок уже погиб прямо перед ним, а на расстоянии трагедии не так ощущаются. Можно и пальцем закрыть гору, если поднести его к глазу. Пара тысяч гальтских выкидышей – неприятно, конечно, но Хешай этого не увидит. Ну погорюет себе, зальет тоску дешевым вином. А потом займется обучением Маати. И все Хешаево одиночество, отвращение к себе и пожизненная обязанность следить за мной перейдут к нему. Это уже происходит. Хешай любил и потерял и с тех пор терзается виной. С Маати будет то же самое.

– Не будет.

Бессемянный рассмеялся:

– А ты еще глупее, чем я думал! Но пока оставим это. Посмотрим на ближайшее будущее. Я обещаю тебе, Ота Мати: Амат не отступится. Лиат прикончат до того, как хай все узнает, а может, и не прикончат, но Амат своего добьется. Гальт умоется кровью. Маати будет страдать до конца дней. Да, и я выдам тебя братьям, хотя с твоей стороны теперь очень низко о том волноваться. По сравнению с чужими бедами это просто мелочь. – Бессемянный замолк. – Ты меня понял?

– Да.

– Усек теперь, что мы должны действовать?

– Мы?

– Ты и я, Ота. Мы можем это предотвратить. Спасти всех. Вот почему я к тебе обратился.

Лицо андата было совершенно серьезным, руки воздеты в позе мольбы. Ота медленно принял позу вопроса. В ставнях застучал ветер, затылок тронуло холодом.

– Мы можем спасти тех, кого любим. Сарайкет падет, ему уже ничем не поможешь. Город падет, но