Чай со звездным сиянием. Книга 2 - Марта Льян

– Извини, что я тебя втянул… – начал было Кадер, который, вернувшись с кухни, разливал по кружкам содержимое чайника, так знакомо пахнущее мятой и апельсинами.

– Если вздумаешь еще раз извиняться, я тебя тресну, честное слово, – бесхитростно заявил Уилл, перехватив его взгляд. – Я ж не жалуюсь. Я просто пытался кратко описать ситуацию. Но получилось так себе, согласен.

Кадер поставил чайник на стол, взял свою кружку и, сев на диван, попытался улыбнуться, но на лице отразилась лишь смесь усмешки с горьким сожалением. Короткий проблеск эмоций – и джинн будто утратил связь с реальностью. Взгляд стал блеклым и невыразительным: знакомые грозовые тучи превратились в серый осенний туман, а после он и вовсе устало закрыл глаза – лишь подрагивали густые ресницы.

– Дрыхнуть-таки собрался? Сидя не особо удобно. – Дирк зевнул во весь рот.

– Нет, заснуть я точно не смогу, – джинн снова открыл глаза.

Эсси посмотрела на кружку в его руках: Кадер нервно скреб пальцем ободок. Неужели он все еще волнуется? Вопрос с желаниями уже исчерпан, значит, дело в другом. В нехватке информации о происходящем или?.. Она уставилась в глубину апельсиново-мятного ночного неба, чтобы отвлечься.

Чай пили в полном безмолвии, словно предчувствовали что-то и старались сохранить силы для того, чтобы это пережить. Тишину нарушали только возня Уиллаи Дирк, пару раз шмыгнувший носом.

Тепло от напитка согревало ладони, разливалось по телу, усыпляло, успокаивало. Звезды вспыхивали и гасли вместе с мыслями. Эсси, поставив кружку на стол, снова украдкой взглянула на Кадера.

Тот потерялся во времени и пространстве, не обращая внимания на остывающий чай, который ни разу не отпил. Завитки пара уже пропали, и было видно, как небо в кружке предательски дрожит.

Когда они с матерью перестраивали этот дом, было решено сменить планировку комнат. Эсси очень радовалась переменам, пусть и частичным. Правда, это оказалось сложнее, чем она думала: некоторые стены были несущими, и избавиться от них означало разрушить весь дом до основания. Благо бригада строителей свое дело знала и нигде не ошиблась.

Их четверка за эту зиму тоже стала чем-то вроде дома. И несущая стена, кажется, рушилась на глазах.

Спокойствие и оптимизм Кадера были сродни маяку в темноте, не позволяя остальным полностью поддаться панике или унынию, возненавидеть друг друга или надолго остаться в одиночестве. А теперь свет маяка тускнел, хотя шторм еще не закончился. Пора было исправлять дело.

– Что-то не так? – Эсси попыталась постучать в закрытую дверь души, за которой таилась правда.

– А? – вздрогнул джинн. – Что ты имеешь в виду?

– Она хотела спросить, что тебя беспокоит, – Уилл не стал ходить вокруг да около. – Собственно, как и я.

– Ничего такого, о чем вы были бы рады узнать, – вздохнул Кадер. – Не волнуйтесь, это не ваша забота.

– Так, а вот это ты зря сказал, – оживился Дирк. – Сейчас тебе придется выложить все, иначе мы не отстанем. А то мало ли каких дров ты там наломал! Сегодня это «не наша забота», а завтра тебя стырят и выкуп с нас потребуют. А так я хоть заранее предупрежу, что никакой выкуп я платить не буду, чтоб ты не надеялся особо.

– Просто расскажи, – попросила Эсси. – Думаешь, нам приятно смотреть, как ты барахтаешься в проблемах?

– Моими же словами меня уговариваешь? – джинн немного повеселел. – Ладно, допустим, вы имеете право знать. Может, даже совет дадите, потому что я пока в полной растерянности.

Все обратились в слух.

– Про мои желания вы уже в курсе. По крайней мере, про большую часть. Желание Бернхарда было вторым по счету, но стало первым выполненным, хотя в процессе я чудом остался цел. Желание Эсси – первое, и было бы единственным, не приведи оно меня сюда. Сейчас я свободен и от него. Третье желание еще не было озвучено, и я думаю, все здесь догадываются, кому оно принадлежит.

Эсси и Дирк переглянулись и понимающе кивнули, а Уилл принялся усердно разглядывать потолок. Только бы они не начали сейчас это обсуждать! Это было не его решение, и он с радостью предпочел бы этому раскладу любой другой, в котором он не получал желание или получал, но при иных обстоятельствах, а не потому, что Кадер переживал за его безопасность.

– На этом бы все закончилось, не будь я таким, как Дирк выразился, терпилой, – понурился Кадер. – Есть и четвертое желание. Тоже не использованное, но проблема в том, что оно может мне аукнуться в любую секунду. А ведь его не должно было быть.

– У кого четвертое? – с нажимом спросил лепрекон.

Эсси надеялась, что сейчас она услышит имя Шалимара или, на худой конец, Николаса, но что-то подсказывало, что этого не произойдет.

– У Терезы.

Уилл и ундина ахнули.

– Да ладно?! Какой же ты кретин! – взвыл Дирк и вскочил с дивана, чуть не разлив на себя остатки волшебного напитка. – Остолоп! – Он сокрушенно вздохнул и, пристроив кружку на край стола, подытожил: – Чай спас Британию от джина, а вот от джинна… От дурака-джинна нас ничто, кажется, не спасет![44]

– Как? – недоумевал Уилл. – Как тебя угораздило? И главное, когда?

– После того, как на Берна напали гарпии. Шалимар тогда с вами беседовал, а нас троих уже опросили и осмотрели. Берн отошел поговорить с кем-то, а мы остались ждать в соседней комнате. Она сразу бросилась благодарить меня, чуть ли не со слезами на глазах. Рассказала, как сильно испугалась, как тяжело человеку принять происходящее, несмотря на то, что с арикъялнами она общается довольно долго…

– Чья бы корова мычала, – тихо проворчал Уилл. – Единственным испугавшимся человеком там был я.

– …А потом она начала жаловаться. Сказала, что раз Комитет сейчас упустил гарпий, то они могут вернуться снова. Сетовала на то, что ее и Берна опять могут не успеть защитить, и тогда им уже никто не поможет. Я попытался возразить – их ведь собирались забрать в Вену, там будет куда безопаснее, но она все равно боялась самого худшего. Мне ее слова казались искренними – ну, знаете, что еще может чувствовать тот, на кого внезапно напали? – но что-то не давало покоя.

И тут она попросила у меня желание. Я пытался отпираться, но она все говорила и говорила. Там было и искреннее изумление, вроде того, что постоянно возникает у Уилла, когда он сталкивается с чем-то непонятным, и страх, и уважение. Мне показалось, что прошла вся ночь, хотя мы разговаривали лишь с десяток минут. Когда она упомянула, как жалеет, что