Дипломатия Мечей - Владимир Пламенев

Через несколько минут мы уселись в обычной столовой. Для бункера она была вполне приличной. А еда — без изысков: горячий суп, жаркое и пара бутербродов с рыбой. Князь сам настоял на таком простом рационе, хоть поварам и было от этого несколько не по себе.

Съели всё молча. И только после этого князь заговорил:

— У меня есть к тебе просьба, Виктор. Такая, которую я могу обратить только к тебе.

— Какая?

Он хмыкнул.

— А как же: «я к Вашим услугам»? — с иронией спросил он.

— Это же просьба, а не приказ, Ваше Величество.

— Давай без величеств. Ты прав. Это — просьба. Если ты откажешься, то я пойму и ни капли не изменю своё мнение о тебе. Потому что она больше личная, чем деловая.

Я кивнул.

Он продолжил:

— Я могу умереть, — он выдержал небольшую паузу. — Если это случится, то Иллирию придётся спасать моим сыновьям. Но, честно говоря, мой старший с этим не справится. А младшему ещё нужно подрасти. Поэтому я не буду строить иллюзий, что всё будет хорошо, если я умру. Поэтому я хочу, чтобы ты спас то, что для меня важно. Догадываешься, о чём я?

Я догадывался.

Он это увидел, затем проговорил:

— София. Я хочу, чтобы ты вывез её из Иллирии и вытянул из политических дрязг. В Российскую империю. С твоим императором я уже договорился, так что проблем там у вас не будет. Но среди всех людей, при моём дворе, я могу довериться очень небольшому числу лиц. Чёрная ирония в том, что ты — чужак — пока что заслужил моё доверие больше, чем почти все остальные. Но ты, хотя бы, не заинтересован в том, чтобы продать её кому-то подороже, — затем он прищурился. — Ведь так?

— Я могу лгать.

— Можешь. Но не будешь. Я вижу, что ты не настолько мелочный, чтобы гоняться за титулами или, упаси предки, деньгами. Так что, я хочу попросить тебя, чтобы в случае моей смерти ты вывез Софию в Российскую империю. Тем более, что опыт спасения её из передряг у тебя уже есть, — он засмеялся.

Да и я усмехнулся. Спасать принце… княжон — это одно из самых часто повторяемых действий за последние дни. Точнее не княжон, а одну конкретную.

— Вы верите, что император сам не использует её в качестве политического актива? — спросил я.

— Нет. Не использует, — покачал головой князь. — Двое моих младших сыновей отправятся в Россию ближайшим поездом. До тех пор, пока в Иллирии не настанет мир. Если Российская Империя захочет взять власть над княжеской династией, то проще это будет сделать через них.

— Заложники…

— Да, — он отвернулся, с печалью смотря в сторону. — Оба будут обручены с русскими аристократками. Оба получат русское образование.

— Они останутся хорватами.

— Мне нужно, чтобы они остались иллирийцами. Но на это я рассчитывать не могу. Слишком уж хорошо в вашей Империи умеют работать с людьми. Сколько народов в твоей стране?

— Один. И это народ Российской Империи.

— Ты же понял, о чём я.

— Понял. Но если отвечу иначе — пойду против своих убеждений.

Он хмыкнул.

— Вот оно — имперское мышление. Кем бы ты ни был, всё равно часть империи, да?

— Да, Ваше…

— Виктор! — он ударил ладонью по столу. Повара вдали всполошились и замерли, не дыша. Но князь дал им отмашку и они вернулись к работе. — Сейчас — без Величеств. Мы говорим как друзья.

— Да, князь, — поправился я.

Он сердито фыркнул. А затем тихо засмеялся снова.

— Вот о вашем имперском единстве я и говорю. Уедет туда мой сын, а вернётся — убеждённый русофил-имперец, который будет видеть будущее Иллирии в составе России.

— Это будет его выбор. Чего стоит идея, если человек не способен следовать ей, даже в окружении других идей?

Повисла тишина. Всего на несколько секунд.

— Ты прав, Виктор, — он посмотрел мне прямо в глаза. — А теперь скажи, ты выполнишь мою просьбу?

София.

В случае реальной гибели князя её можно будет вывезти только с помощью посольства. Если оно будет функционировать к тому времени. При этом она не должна будет попасть в руки Караджича или любого другого аристократа Иллирии, потому что это чревато провалом просьбы Адриана.

Был ла ли в этом выгода для меня? Пожалуй, нет. Ни политических, ни каких-то ещё преимуществ от этого я не получу.

С другой стороны, София… не заслуживала становиться разменной монетой. Хоть и росла с пониманием этой роли для себя, как и всякая благородная девица.

Если я соглашусь, то повешу на себя обязательство, которое должен буду исполнить. Потеряю время, рискну жизнью.

Но…

— Да, князь. Я позабочусь о том, чтобы София добралась до Империи в полной безопасности.

Адриан слегка улыбнулся.

— Благодарю тебя, Виктор. Я возвращаюсь в штаб. Пусть мои командиры куда лучше меня понимают в военном деле, но присутствовать на советах я всё же обязан. А твоя задача — отдохнуть. В любой момент мне может понадобиться советник. Лучше всего — со свежей головой.

Никакие аргументы против он не принимал. Да я и не настаивал. Хотя самому князю отдых требовался больше. Пусть он и держался на стимуляторах, кофе и ответственности за свой народ, сон в несколько часов был ему необходим. Но, опять же, в этом он был так же непробиваем.

Потому он отправился в штаб. А я попытался отыскать источник беспроводного интернета, чтобы подключиться к своим ресурсам «Миротворца». Но в бункере всё оказалось строго — сеть исключительно проводная.

Так что я двинулся в помещения для сна. Но…

— Рад, что нашёл тебя здесь, друг мой, — послышалось из-за двери, как только я открыл её.

Напротив меня стоял невысокий молодой парнишка, с подозрительно знакомой ухмылкой и заговорщическим блеском в глазах. Военная форма, которую носили все в этом штабе. Обычное лицо.

— Георгий, — спокойно сказал я. — Ты поправился.

Он прикрыл глаза, будто кивая.

— Вопреки попыткам целителей сделать из меня больного. Не сдал ли ты им меня?

— Нет, — признался я.

— Верю, дружище. Полагаю, ты догадываешься, зачем я здесь, — он спокойно осмотрелся в коридоре.

— Я не видел его, — ответил я, имея в виду Караджича. — Здесь — точно. Даже в штабе.

— Правду говоришь, — он довольно кивнул. — Но останавливаться на половине пути — не моё.

— Сейчас не время. Ты не можешь отложить свою месть?

— Отложу сейчас — потеряю шанс, — его голос стал твёрже, а взгляд — пронзительным, как игла. — Я слишком долго иду к своей мести. Задержусь сейчас — предки