Товарищ Гроза. Книга 1 - Милослав Григорьевич Князев

ничего не осталось, я ещё раз оглядел смотровую вышку. Вспомнил, как совсем недавно размышлял: ни одной драной портянки не пропущу — всё в инвентарь, ради прокачки. А теперь вот целые вышки готов пропускать. Всё познаётся в сравнении. Я уже столько набил во вне лимит, что в общей массе и портянка, и смотровая вышка выглядят одинаково мелкими.

Но это вовсе не значит, что я теперь стану брезговать теми же портянками или любыми другими мелочами. Если попадётся на дороге — обязательно наклонюсь и подниму. Однако прежний принцип — «забрать в инвентарь всё, что шевелится, а то, что не шевелится, расшевелить и всё равно забрать» — больше не работает.

Теперь каждый раз приходится взвешивать: стоят ли усилия по «расшевеливанию» того предмета, который нужно забрать? Вот и эта смотровая вышка таких усилий не стоит. Слишком уж капитально её в землю вкопали.

Считай, ничего полезного не приобрёл, но вне лимита не жалко. Туда можно напихать вообще сколько угодно и чего угодно. Выйду к нашим — сдам руководству, не выйду — не сдам. Вдруг понадобится одномоментно очень сильно увеличить основное пространство — просто выкину. Ну и самое главное — немцам теперь это не достанется.

А я решил немного отдохнуть. Как и планировал, подвесил книжную полку прямо в воздухе, слегка отгородив ею спальное место. Ну и стал подбирать сразу некоторые интересные книги, которые на неё можно поставить. Особенно из раритетных изданий, которые мне в своё время не попадались. Немудрено — это там, в будущем, они станут раритетами, а здесь просто обычная книга из магазина. Ну или не из магазина, а из старых времён — что тоже ничего особенного. Примерно как советские издания в начале девяностых, которые тогда вообще почти никем особо не ценились.

Вот, например, «Одиссея капитана Блада». Я даже не знал, что подобный раритет вообще существует. Всегда думал, что впервые перевели на русский уже после войны, в той самой знаменитой рамочной серии. А тут на тебе — двадцать пятый год! Что-то нэпмановское, у меня подобный только «Тарзан» был, в ужасном состоянии.

Как нельзя дважды войти в одну и ту же реку, так нельзя дважды прочитать одну и ту же книгу. И если с рекой это скорее метафорическое понятие: да, вода там изменилась, но для человека эти изменения не видны вообще никак. Мало того, даже если сделать химический анализ этой воды, она будет различаться в пределах статистической погрешности. С книгами всё с точностью до наоборот: она сама не изменилась вообще никак, даже ни на запятую. Если взять то же самое издание, разумеется. Зато изменился читатель, в том числе и под воздействием самой книги.

Я, например, читал аж четыре разных книги про капитана Блада. Первый раз в детстве — и это была книга про приключения пиратов. Второй раз уже в подростковом возрасте, когда первая любовь и всё такое. Естественно, это была книга про любовь. Дальше уже чуть позже — и это опять была книга про пиратов и их приключения, но уже больше с точки зрения стратегии, тактики, экономики и всего прочего. Ну и последний раз, когда я уже точно знал, что хуже англичан в те времена, да и в любые другие, в мире не было вообще никого — это была уже ничем не прикрытая и грубая политическая пропаганда.

Даже интересно, о чём эта книга будет в сорок первом году?

Стоило мне её открыть, и я уже обнаружил себя примерно на последней странице. Зачитался, однако. Со мной и раньше такое случалось, но не настолько. С другой стороны, ничего удивительного — я человек из мира информационных технологий и здесь давно испытываю этот самый информационный голод. А в данном времени книга — это единственное, что способно такой голод утолить.

Поэтому о том, что потерял несколько часов от времени системного испытания, совершенно не жалею. Да и не потерял я их, если уж на то пошло, а всего лишь прибавил эти несколько часов ко времени испытания.

До следующего склада мы так и не дошли — по пути попался лагерь военнопленных. Расположенный прямо в чистом поле — просто забор, внутри которого находились пленные. Охрана, понятно, снаружи, несколько палаток — и как бы всё. Правда, очень больших палаток. Мне такие тоже пригодятся.

Там была ещё смотровая вышка вроде той, которую я не совсем недавно отказался взять, а вернее — не смог взять в пространственный карман. Только сильно пониже, пожиже, попроще и вообще ничего особенного. На ней даже пулемёта не было! Да и охранника не было. Складывалось такое впечатление, что её поставили просто для галочки, потому что так положено.

Это вовсе не означает, что я уже решил освобождать лагерь ради захваченного имущества. Понаблюдал издалека, но так ни к какому выводу и не пришёл. Нет, после схватки с бандитами и до этого поста фельджандармерии в себе уверен — смогу. Решил посоветоваться с напарницей.

Как я уже понял, Любовь Орлова — довольно противоречивая личность. С одной стороны — очень строгий секретарь и вообще бюрократ до мозга костей. С другой — из тех, кто в любой момент и за любой кипиш, кроме голодовки. Не любит Сталина, коммунистов и советскую власть вообще. При этом готова броситься освобождать советских военнопленных хоть прямо сейчас, хоть голыми руками, даже без моих возможностей. Нетрудно догадаться, за какой вариант она проголосовала.

Лагерь военнопленных — это вам не случайно встреченный в лесу отряд окруженцев. И не пост полевой жандармерии. Хотя со вторым вполне сравним, отличаясь лишь размерами. Народу много, но все они спят — подходи и по одному прячь в пространственный карман. К счастью, на вышке не только днём, но и ночью никого не было. Я совсем недавно проверял: подобные архитектурные конструкции в карман спрятать не получается. А если самому на неё лезть, есть шанс привлечь внимание, и тогда весь план рухнет.

Я потратил почти час на доскональную разведку периметра. Издалека понаблюдать — это одно, а самому вблизи поползать — сильно другое. Это был не просто лагерь спящих людей, а военный объект, пусть и временный. Я насчитал два пеших патруля, которые встречались на углах квадрата, и, что хуже, дежурного офицера в отдельной брезентовой палатке, который, судя по силуэту, не спал. То ли работал с документами, то ли письма домой писал. Забрать в плен пять десятков человек и не поднять шума — задача, требующая не только скорости,