Товарищ Гроза. Книга 1 - Милослав Григорьевич Князев

оружия и обмундирования. Но не всем, и вот этому дебилу точно ничего не причитается. И вовсе не потому, что он комиссар, а потому что тупой. Против комиссаров ничего в принципе не имею, а вот тупые мне не нравятся.

Окружающие впечатлились? Да я сам охренел от необдуманности своего поступка. Вы когда-нибудь пробовали стрелять стоя из пулемёта? Вот и я не пробовал. Но почему-то уверен: попытайся я сделать нечто подобное раньше, до прихода Системы, — то либо сам свалился от отдачи, либо эта самая отдача у меня оружие из рук вырвала, либо расстрелял часть толпы. Как в том анекдоте: «Не бойтесь этого пулемёта, он ручной». Ну так вот, слово «ручной» там явно значит немножко другое. И именно для такого использования абсолютно не предназначен.

А я прямо встал, как терминатор, и давай палить. И ведь получилось! И на ногах устоял, и попал туда, куда целился, и вообще не чувствую в этом ничего особенного. Ничего очень простого — тоже, но и невыполнимого не чувствовал.

Наверное, только сейчас понял, что обозначают циферки в характеристиках, — а не тогда, когда пытался мешок с зерном поднимать. И не тогда, когда красовался перед Орловой, подкидывая пудовую гирю. Мало того, что мои собственные характеристики на самом пике развития, так ещё ведь и с прибавкой. Вот эта прибавка и дала о себе знать. Да и потом, сила в понимании Системы — это не просто килограммы, которые ты можешь поднять, а нечто гораздо больше. Я и раньше это знал, потому как она связана и с живучестью, и с ловкостью, и с выносливостью (которые, кстати, у меня все выше самой силы). Но знать это одно, а осознавать немножко другое. Значит, нужно не забывать качать Силу. Если такое могу со всего лишь пятёркой, то что будет с шестёркой!

И что на меня такое нашло? Это я теперь понимаю, что так, в принципе, могу, но ведь вначале сделал — и только потом понял. И чего ещё от себя самого ждать? А если в следующий раз также не получится? Надо бы сначала думать — и только потом делать, а не как сегодня.

Глава 23. Мы в ответе

Глава 23. Мы в ответе

Моя расправа над бывшим комиссаром произвела впечатление, даже большее, чем недавняя над уголовниками. Если до этого никто из простых бойцов не стремился записываться в дивизию, то теперь такие нашлись. Аж целый десяток человек, на самом деле даже одиннадцать. И что я со всеми ними буду делать? Нет, так-то изначально собирался организовывать именно дивизию. До того, как столкнулся с реальностью. А теперь не представляю, как и десяткам человек руководить буду.

Это я не представлял, а Любовь Орлова без всяких проблем оформляла их в штат дивизии. Она даже собственноручно изготовленные солдатские книжки делать начала, пока я ерундой занимался и с самозваным комиссаром разбирался. Какой-то картон на складах набрала, теперь вырезала из него обложки, вставляла страницы и на обложке красивым почерком выделяла: «Солдатская книжка Первой Краснознамённой Партизанской Дивизии Имени Товарища Грозного, Ивана Василича», а дальше в скобках: «временная». И что характерно, все мне на подпись отдавала.

Понятно, что стол у неё — не просто доска‑столешница и четыре ножки. Там множество выдвижных ящиков, каждый на своём месте, каждый с чёткой функцией. Я давно отдал в ведение своей секретарши всю свободную бумагу, папки, писчие принадлежности и много чего ещё. Да и она сама добавила — сначала на складах, потом на схроне у контрабандистов. Так что было откуда доставать и из чего делать.

Глядя, как Любовь Орлова прямо на месте мастерит временные книжки красноармейцев, я вдруг вспомнил: в офицерской палатке охраны лагеря был какой‑то архив — или просто россыпь документов. Настроился на свой инвентарь, напряг воображение, мысленно сформулировал запрос: «книжки красноармейцев».

Сразу возникло несколько засветок, и не «несколько», а очень много, гораздо больше, чем я ожидал, причём в самых разных местах. Видимо, попадались и раньше, но я не обращал внимания.

Напряг разум, сузил поле зрения до офицерской палатки и попробовал ещё раз. Получилось. Небольшая стопочка документов — гораздо меньше, чем было военнопленных в лагере. Видимо, далеко не всех доставили сюда с бумагами. Просмотрел то же место внимательнее и обнаружил ещё и комсомольские билеты. Вынул и то, и другое.

Обе стопки выложил на стол. Объяснять моей заместительнице ничего не потребовалось. Она сразу проверила, нет ли среди документов кого‑нибудь из бойцов нашей дивизии. К сожалению, ни одного не нашлось. Тогда она принялась искать среди остальных — не передала командиру, чтобы он сам разбирался, а вызывала по списку и выдавала, если кто‑то откликался. Этим, считай, повезло: вернуться к своим уже с документами.

А вот с самодельными солдатскими книжками пришлось повозиться. Не только подписывать, но и толкнуть речь. Рассказал, что мы не совсем стандартная партизанская дивизия. Партизаны ведь от английского слова «парт» — то есть часть. Часть регулярной армии, действующей в отрыве от основной, в тылу врага. Мы скорее народное ополчение. То есть сами по себе, ни от кого не зависим и никому не подчиняемся. Никому, кроме меня.

Ну а дальше привычно рассказал о том, что являюсь путешественником во времени. И на школьной доске теорию временных линий продемонстрировал. И почему так молодо выгляжу. И про то, что коммунизм ещё не построили, а социализм почти на всей планете, что ничуть не мешает враждовать и воевать дальше. Скоро уже от зубов будет отскакивать.

Остальные слушали. Если кто-то дойдёт до наших, обязательно передаст. Собственно, на это я и рассчитывал. Если попадутся немцам и тоже расскажут? А не страшно, те в любом случае узнают — по моим делам. А чтобы увеличить шансы, поделился имуществом. В первую очередь вещевым — из недавно ограбленного, в смысле, приватизированного склада. Этого добра не жалко.

С оружием и патронами было сложнее. На самом деле не так уж сложно. Почти полсотни немцев ведь не с пустыми руками ходили, и теперь это всё нужно было куда-то девать. Вот и раздавал командирам, чтобы те распределили по бойцам. Не просто так раздавал — каждый ствол оформлялся в акт передачи от Партизанской Дивизии к новому сформированному образованию. Всё это прекрасно и очень быстро оформляла моя заместительница, ей очень нравилось.

Оружие я, конечно же, раздал не всё до единого ствола. Раз уж начал собирать коллекцию, нужно оставлять себе хотя бы по одному экземпляру.