Товарищ Гроза. Книга 1 - Милослав Григорьевич Князев

На этот раз коллекция пополнилась ещё одним пулемётом — MG 34T, модификацией для установки на танки. В основном он отличается более тяжёлым кожухом без вентиляционных отверстий и отсутствием сошек. Как и зачем он оказался у охраны лагеря — неизвестно. Кроме пулемёта я взял: одну стандартную винтовку Маузера (не карабин); один пистолет у офицера — точно такой же «Вальтер», который ранее отдал на обмен.

Первое, что сделала Любовь Орлова, когда мы оформили всё трофейное оружие, — записала на себя этот офицерский «Вальтер». При этом от «Люгера» она избавилась, вернув его мне.

Я так и не понял, что ей не понравилось. Может, то, что первый «Вальтер», который я ей выдал, чуть ли не на следующий день обменял на какую-то ерунду? Или дело в моей неудачной шутке про «Парабеллум» из «Двенадцати стульев»? А может, ей просто сам «Вальтер» нравится больше? Не стал выяснять. Оружия у нас хватает — не жалко. Вон от маленького браунинга она отказываться не стала.

Хлопнул себя по лбу, вовремя спохватившись. У меня же теперь дивизия и ей тоже оружие понадобится, а не только для моей личной коллекции. Пора учиться думать не только о себе. Пока извиняет только то, что после схрона контрабандистов этого добра и так с избытком.

То, как самоорганизовывались остальные пленные, меня вообще не интересовало. И тем более я туда не лез со своими советами. Да кто бы меня и послушал? Но всё же происходящее видел. Командовал всем капитан Иван Андреевич Бекасов. Вот к нему с неприятным вопросом я и обратился:

— Что будем делать с захваченными немцами, товарищ командир союзного отряда?

Услышав это, он немного поморщился. Ну да, ему не нравилось, что я считаю наши отряды не разными подразделениями одной армии, а ничем и никак друг другу не обязанными союзниками. Как будто он считает меня чем-то ему обязанным, даже несмотря на спасение из плена. Предпочел бы видеть такого полезного кадра у себя в подчинённых. Но всё же спросил:

— Какими немцами?

— Так охрана вашего лагеря. Или вы думаете, они в воздухе испарились? Так нет, всё в том же моём пространственном кармане отдыхают. А он, между прочим, не резиновый. Вот и хотелось бы освободить место. В конце концов, это ваша охрана, вот вы с ней и разбирайтесь.

— В овраг их! — выкрикнул кто-то.

Одни начали возмущаться, что так нельзя, другие возражали, что только так и надо. Овраг оказался местом, куда немцы скидывали умерших от ран советских солдат. И не только умерших, а ими же и расстрелянных тоже.

В спорах, как говорится, рождается истина. Тут она тоже родилась: победил здравый смысл, а ещё то, что они сейчас никто и звать их никак. То есть советскими военнослужащими на данный момент не являются, поэтому и не обязаны соблюдать никаких уставов и конвенций. Вот когда вернутся к своим, восстановятся в армии, вот тогда и будут всё соблюдать. Я в эти споры не лез, хотя и не понимал, причём здесь конвенции? Советский Союз их не подписывал, поэтому вообще и в любом случае соблюдать не обязан.

Меня подвели к нужному оврагу. Да, запах тут стоял вполне узнаваемый. Прежде чем сбросить туда находящихся в стазисе немцев, я сначала извлёк всю их одежду и другие вещи. Всё, кроме денег и ценностей. Немецкая форма и нижнее бельё мне сейчас совершенно не нужны, а вот бывшим пленным, скорее всего, понадобится, учитывая, что с одеждой у них было крайне плохо. Особенно сапогами.

Вариант со связыванием, как с бандитами на болотах, использовать не стал. Слишком уж их сейчас много, да и я не в одиночку действую. Подошёл к самому краю оврага и материализовал всех скопом. Они сразу ухнули вниз. Вот ты только что спал или лагерь охранял, и вдруг оказываешься голый среди других таких же, а также трупов. В таком случае особо не посопротивляешься.

Вместе с охраной лагеря я сбросил и фельджандармов, которые у меня уже давно в стазисе висят. Сам не знаю, зачем их так долго таскаю. Вот честное слово — действительно не понимаю, зачем до сих пор держал их в пространственном кармане.

Поначалу думал: при случае сдам нашим. Но чем дальше, тем яснее понимаю — этот случай настанет ещё не скоро. Так зачем мне их возить с собой неизвестно сколько времени? Надо было потопить ещё там, на болотах. Однако я этого не сделал. Считал, что они — какие-никакие, но военнопленные.

Или на меня так подействовала собственная же казнь трёх уголовников? Вроде не должна была: там, на болотах, я лично застрелил нескольких бандитов — и ничего. Хотя разница всё-таки есть. Тогда это был бой, а тут — однозначно показательная казнь. Ну а раз казнил одних, то почему бы не сделать то же самое с другими?

Оставил только офицера. Зачем? Так архивы и прочие документы теперь у нас, вот как Любовь Орлова всё проверит, если возникнут вопросы, то будет у кого уточнить. Один, не толпа, его я в пространственном кармане как-нибудь потерплю. Тем более что жандармов там больше нет.

Сразу ушёл назад к своему отряду. Проверять, как бывшие пленные расправляются со своими врагами, не стал. Не потому что совесть мучила или как-то воротило — просто не стал. Да и с совестью у меня всё в полном порядке. С ней вообще у всех и всегда всё в полном порядке. Как там говорится: совесть — самый строгий судья? Да, но и самый изворотливый адвокат тоже она. А когда судья и адвокат — одно лицо, работающее на полставки, нетрудно догадаться, каким будет результат. Да, судить будет строго. Очень строго. Но потом всё равно оправдает.

Подошёл к столу и высыпал перед Любовью Орловой все ценности. Она у нас ещё и бухгалтер, вот пусть и оприходует. У такого количества народа в карманах неизбежно найдётся немало чего интересного. Как там говорилось: «портсигар отечественный — три штуки». Тут был только один, но тоже золотой. Правда, с немецким клеймом, но для владельца он однозначно был отечественным.

Ещё одни золотые карманные часы. Кроме них — двое таких же, но серебряных. Часов вообще хватало — ещё семь наручных. Кольца: 11 обручальных и две печатки. Это я только о золотых, остальные — кучкой без счёта. Всякие разные серёжки и брошки. Это уже явно из награбленного. И опять: золото отдельно, всё остальное отдельно.

Монеты — совсем не маленькая горка. Трёхлитровку ими не заполнить, а литр