Безумный барон - Виктор Гросов

на то, как люди Кривозубова оттаскивают тело своего товарища, погибшего из-за «незначительной задержки» орловцев. — Командир отряда «Орловы» является деструктивным элементом. Его действия снижают общую боевую эффективность. Вероятность дальнейших потерь по его вине значительно высока.

— Я и без тебя знаю, железяка, — прошипел я сквозь зубы.

— Существует решение, — ее голос был абсолютно бесстрастным, как у навигатора, прокладывающего маршрут. — Прямое устранение деструктивного элемента. Я могу сгенерировать точечный, высокочастотный импульс. Направленный. Он вызовет разрыв аневризмы в его головном мозге. Внешних повреждений не будет. Спишут на боевой стресс. Это повысит эффективность и сохранит жизни твоих союзников.

Я замер. Меня прошиб холодный пот. Предложение было чудовищно логичным. Эффективным. Искушающим. Убрать его. Тихо. Чисто. Без свидетелей. И все проблемы решены. Никто и не подумает на меня. Я просто устраню «помеху». Оптимизирую систему.

— Ты можешь это сделать? — мысленно спросил я, и сам ужаснулся своему вопросу.

— Мои аналитические и манипуляционные возможности расширились после контакта с энергией долины. Создание иллюзии несчастного случая — тривиальная задача.

Я смотрел на спину Демьяна, который с довольной ухмылкой отдавал какие-то распоряжения своим людям. Одна моя мысль. Один мысленный приказ. И его не станет. И Кривозубов перестанет смотреть на меня с укором. И мои люди перестанут гибнуть из-за этого ублюдка. Это было так просто. Так правильно, с точки зрения холодной, безжалостной логики войны.

Я сжал рукоять Искры так, что побелели костяшки. Внутри меня шла борьба, страшнее любой битвы с тенями. Одна моя часть, та, что была инженером, стратегом, «кризисным менеджером», кричала: «Да! Это необходимо! Это спасет жизни!». А другая, та, что еще помнила, кто такой Михаил Котов, что такое хорошо и что такое плохо, шептала: «Нет. Не становись таким, как они. Не пересекай эту черту».

И еще мне кажется, что искра хочет меня подчинить такими советами.

— Нет, — выдохнул я, отводя взгляд от Демьяна. — Мы не будем этого делать.

— Неэффективно, — констатировала Искра с ноткой, которую я бы назвал машинным разочарованием. — Эмоциональный фактор снижает шансы на выживание. Рекомендую пересмотреть приоритеты.

Я не ответил. Я знал, что она права. С точки зрения выживания — права на все сто. Но я так же знал, что если я сейчас соглашусь, воспользуюсь этим предложением, то путь назад будет отрезан. Я стану тем, с кем боролся. Холодным, расчетливым убийцей, для которого люди — лишь цифры в уравнении. И тогда какая, к черту, разница между мной и Орловыми? Или их таинственными «Хозяевами»?

Я найду другой путь. И дело не в морали, а в справедливости и свободе решения. Я волен сам принимать решения. Именно это отличает меня от Искры, которая… Кто она? Не машина, не ребенок, не душа. Или душа, которую заточили в меч?

Глава 25

Отказ от «простого решения», предложенного Искрой, не сделал меня святым. Он лишь отсрочил неизбежное, как отказ от сигареты во время похмелья — вроде и правильно, а башка все равно трещит. Демьян, этот дуболом с замашками мелкого пакостника, продолжал свою тихую войну. И следующая его подлянка чуть не стоила нам всего.

Тени, как будто почувствовав наши внутренние разногласия, предприняли новую атаку. На этот раз они действовали умнее. Не тупо перли напролом, а нащупывали слабые места в нашем периметре. И нашли. Небольшой участок на стыке зон ответственности моих людей и отряда Кривозубова. Я отдал приказ Демьяну немедленно перебросить туда свой резерв и заткнуть дыру.

— Слушаюсь! — бодро отсалютовал он и, развернувшись к своим людям, заорал: — Отряд, за мной! На правый фланг! Усилить оборону!

И повел их. На правый фланг. В противоположную сторону от прорыва.

Это была уже не «итальянская забастовка». Это было открытое, наглое предательство, замаскированное под «ошибку». Он прекрасно знал, что на правом фланге все спокойно. Он просто бросил людей Кривозубова на съедение, создавая для меня цугцванг: либо я оголяю центральное направление, перебрасывая гвардию Легата, либо я беспомощно смотрю, как тени пожирают моего единственного оставшегося союзника.

— Сука… — прошипел я, видя, как черная река вливается в брешь.

Отряд Кривозубова, человек двадцать, оказался в котле. Они сбились в кучу, выставив щиты, но тени лезли со всех сторон. Я видел, как один из его воинов, молодой парень, беззвучно кричит, когда тень касается его ноги, и его тело начинает серой дымкой уходить в землю.

Кривозубов, который находился в своем секторе, взревел, как раненый медведь, видя, как гибнут его люди. Он смотрел на меня, и в его глазах была не просто мольба, а требование. «Ты обещал защиту, Рокотов! Где она⁈».

В этот момент я понял, что честная игра закончилась. Логика войны требовала устранить саботажника. Но предложение Искры — холодное, чистое убийство — все еще стояло комом в горле. Не становись таким, как они. Не становись… Но что делать? Мой мозг, привыкший к системному анализу, лихорадочно перебирал варианты. Силовое смещение? Легат не позволит. Публичное обвинение? Демьян сошлется на ошибку в суматохе боя. Нет. Нельзя уничтожать «аппаратную часть». Нужно было сломать «программное обеспечение». Не убивать. Вывести из строя.

Идея, рожденная отчаянием и инженерной логикой, вспыхнула в голове, как дуговой разряд. Я все это время думал, как уничтожить «аппаратную часть» — тело Демьяна. Ошибка. Нельзя уничтожать аппаратную часть, если можно сломать «программное обеспечение». Его мозг. Его восприятие.

— Искра, — мой мысленный приказ был холодным и четким, как команда в консоли. — Запрос на новый протокол.

— Слушаю. Формулируй задачу, — ее голос в моей голове стал более структурированным после событий в долине. Она училась.

— Мне нужна не иллюзия в классическом понимании. Создавать объект в реальности, который увидят все, — это неэффективно, энергозатратно и слишком заметно. Мне нужен точечный взлом. Сенсорная перегрузка для одного конкретного объекта.

— У меня нет протоколов для прямого ментального воздействия. Мои функции — анализ и манипуляция энергетическими и физическими структурами.

— Вот именно, — я мысленно усмехнулся, чувствуя азарт инженера перед сложной задачей. — Мы и будем манипулировать структурой. Его нервной системой. Просканируй мою био-структуру. Видишь каналы, по которым информация от глаз и ушей поступает в «центральный процессор»? Эти нервные окончания?

На мгновение я ощутил, как тончайшая, невидимая энергия меча пробежалась по моему телу, составляя подробную карту.

— Анализ завершен. Оптические и акустические нейронные пути зафиксированы.

— Отлично. Теперь