Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит

Настя опустила меч, отступила.

— Настасья, твое будущее впереди, — начал Кощей.

— Не могу говорить с тобой, — шепнула она. — Сердце велит одно, разум — другое.

— Не говори, скажу я. — Он подошел вплотную. — Скоро переменится привычный мир, ты встретишь таких же поляниц, сестер названых, и больше не будешь одна. Важное дело будет у вас, иди за клубком, когда почувствуешь, что пора.

Я вложила клубок в протянутую руку, и Кощей передал его Насте.

Они стояли и смотрели друг на друга. В лице Кощея мало что читалось, Настю же рвало на части. Она была влюблена, но избранник не отвечал ее идеалам — он принес в мир огнедышащее зло. Она не могла решить — убить или обнять.

— Спасибо тебе, — сказал Кощей.

— За что? — удивилась Настя.

Он просто улыбнулся, прислонился лбом к ее лбу. Так они стояли недолго, и я не нашла сил отвернуться, но им было все равно, мир сжался до них двоих.

— Еще увидимся, славная богатырша Настасья Милютовна. — Бессмертный резко развернулся и прошагал мимо.

Мы ушли, и слава всем богам, что с нами не было ехидных компаньонов, а конь Ильи, видать, не из болтливых, да и вряд ли кто-то его поймет.

У судьбы полно неизвестных нам планов. Она поставила нас на тропу, с которой будет не свернуть, но оставлять друзей на обочине погано.

Дотла

Первородные игнорировали сообщения. Мы с Кощеем отправляли их пачками, писали, что все сделано, явитесь же на честный бой, чудища поганые! Примерно так, если перевести с бюрократического на человеческий.

В ответ — молчание.

Вместо диалога мне прислали расписание на конец декабря, плотно забитое мероприятиями, настолько, что непонятно, когда между ними присесть можно.

— Они там не померли, пока мы задания выполняли? — спросил как-то Бальтазар, на минутку оторвавшись от роликов о рыбалке.

— Сомневаюсь. Я избавилась от иномирского, Горынычи порхают в небе Лукоморья, и другое сделано. Чего им нужно?

Я вышагивала по квартире, нервно теребя тряпичную куколку-крупеничку, которую однажды сделала Настя. Это все, что от нее осталось у меня на память.

Кощей подтвердил, что путь моей бывшей телохранительницы — стеречь сад молодильных яблок и колодец живой воды в компании таких же боевых девчонок. Один нюанс: это угодья Кощея, в одном из уголков его необъятного, многоуровневого царства. Так что они действительно увидятся попозже, а я… Не знаю, как получится.

Мы много обсуждали ССБ: я была против существования отдела, Кощей же говорил, что они всего лишь инструмент, важно то, в чьих он руках и как им пользуются. Можно и молотком суп мешать, если дурости хватит. Думаю, Кощей уже давно мысленно нацепил ту корону из костей и руководит. Это его воодушевляет, похоже, а меня тяготит, хотя еще не случилось.

Мы так и не пришли к консенсусу, будем разбираться на ходу, как обычно. Но бравые молодцы из службы безопасности были у меня на карандаше, и только ради них стоило стать главными. Сейчас же фокус внимания сместился на Тоху и Юлю. Больно задумчивые оба.

* * *

Среди веников, кадушек и метел зимой уютно. Лавочка Казимира стала нашим местом притяжения, и пока он сам в подвале колдунство с деревом творил, Тоха общался с покупателями. Все чаще заходила Юля, уже не косившаяся с опаской на Каза, разговаривала с ним почти не напрягаясь. Мы пили чай, ели вкусняшки, кутались в свитера с высоким воротом, грели пальцы о пузатые чашки и говорили.

Наступило время не только медленных мыслей, но и общего замедления. Дела шли своим чередом: учеба, работа. Маркус не звонил и не писал — радоваться бы, что отстал, но мысль об этом вызывала смутное напряжение. Хотя придумываю, наверное.

Договорилась с родителями провести у них новогодние каникулы, присматривала подарки. Но стоило только переступить порог своего дома, как накатывала тревога, неконтролируемая, кусачая. Слова Ялии жгли в мозге, сияли неоновой вывеской под закрытыми веками. Дошло до того, что я начинала чесаться, едва закрыв по приходе дверь.

Бастет определила, что это от нервов, и посоветовала идти к специалисту. И что бы я сказала? Здрасьте, я бессмертная Баба Яга, раньше боялась высоты, а сейчас чешусь от нервов? Пропишите мне таблеточки?

Бальтазар велел обратиться к книгам и памятям, что я и сделала. Нашла много рецептов на травах, кажется помогало, зуд не так донимал. Со всеми нынешними делами начать скучать по клубничным соплям как нечего делать.

Недавно снова говорили с Тохой.

— Че подумал, в Лукоморье мне зимой точняк делать нефиг, я тут Юльке помогу. Она грит, жнецы не сошлись во мнениях, но версия с болезнями у них на первом месте.

Задумалась: есть ли в книгах отвары от современных болячек?

— А весной вернешься? — сменила я тему.

— Подумаю. — Он отвел глаза и без нужды переставил товар на витрине.

Понятно, лучше жнец в городе, чем морская дева в Лукоморье. Неожиданные влюбленности могут так же быстро проходить. Случается.

— Братан не сможет там жить, а я не представляю, че делать на дне, даже если Морской царь обстряпает меня селедкой, — добавил Тоха откуда-то из-за башни тазиков.

У него были успехи в перемещении в другие страны, тренировался с посохом, подарком Каза, это было всяко интереснее морского дна. Я тоже не представляла его там.

Пятнистая ракушка для связи с Селиной лежала в сундуке в моей избе — никогда не знаешь, пригодится ли. Тоха мечется, но думаю, что выберет сушу и девушку без жабр со схожими, пугающе похожими способностями. Полагаю, что это правильно: им есть о чем поговорить, людям должно быть интересно друг с другом.

Пока мы пили чай, я еще не знала, что мой поезд, тихо подъезжающий к перрону, сделает последний рывок.

* * *

В Лукоморье завернули морозы. Лес стоял одетый в плотные белые шубы, изредка трещал, смотрел свои волшебные сны и набирался сил перед будущей весной. Кот, негодуя, что надо лапы морозить, выскользнул в ночь по своим деликатным делам, оставив тонкую щель между теплом и зимней стужей. Супчик спал в квартире, я занималась рутиной.

Одно из расслабляющих занятий — приготовление макового молока. Ступка, пестик, равномерные движения… Такое привычное действо. Изба пропахла