Театр стекла и теней - Энн Корлетт

– Мне все равно, – сказала Джульетта.

– Ой, сомневаюсь, – ответила мисс Аббелин. – Я знаю Округ и знаю тебя. Ты серьезно хочешь сказать, что ничего здесь не полюбила? – Она покачала головой. – Не верю. Ни на секунду. Округ – творение не только Режиссеров. И даже не только актеров. Он построен из надежд, грез, желаний и веры всех, кто веками входил в эти ворота. Он хранит воспоминания обо всех, кто здесь выступал, – и резидентов, и двойников. Здесь твоя мать, и твой отец, и ты тоже будешь здесь еще долго после того, как тебя не станет. Один злодей – это история, которую мир поймет и простит. И больше ничьи жизни не будут украдены. Наше племя перестанут преследовать призраки, чьи имена мы не смеем называть. Округ будет тем, чем и должен быть, – тем, чем и бывал в разные периоды своей истории. Не рай, но место, где больше света, чем тьмы. – В ее улыбке был отсвет печали. – И есть мнение, что это гораздо, гораздо больше, чем способен предложить почти весь прочий мир. – Печаль сменилась чем-то жестким. – Я выполню свои обещания, Джульетта, но я вернулась, чтобы изменить Округ, а не привести его к концу.

Под кожей мисс Аббелин скрывала сталь, но картину рисовала неотразимую. На ум Джульетте пришел артист, который прятался вместе со зрителем, и оба хохотали так, что их не держали ноги. И обещание в улыбке гадалки, которая поманила ее в первый день. И старик в бюро регистраций, заблудившийся в лабиринте лет. И двое подростков в резидентском анклаве, полные еще не замутненных надежд, перелетевшие через зазор у нее над головой.

И вдобавок посетители, что приходили в Округ и отыскивали нечто неведомо для них утраченное, – люди, которые обретали здесь приятие, радость, свое место. В голове всплыла картина – та же, что мучила ее, когда она сказала Ламберту, что не боится. «Корабельные новости» обысканы и разграблены. Юджин, Мейси, Ян – все последователи – обезумели от горя, увидев, как уничтожаются бесчисленные годы истории и все варианты будущего, какие они навоображали Округу, который так любят.

Лунария. Ночные двойники. Дейнс. Нарушенные обещания, сломанная вера. Келлан Грей выступает из тени на свет, и вокруг него в медленном танце пылинок кружатся призраки потерянных. Паутинная сеть историй и жизней, сложная, как само Шоу, и Джульетта тоже в нее вписана.

Прекрасная, совершенная симметрия.

В общем-то, да. Сейчас Джульетта стояла там, где в последний раз стояла ее мать. Когда Мадлен упала, что-то пришло в движение, и теперь ее дочь увидела его финал – и, возможно, новое начало.

Словно падая в давно разверзшуюся под ногами пропасть, Джульетта сделала выбор, в котором, подозревала она, будет сомневаться всякий раз, просыпаясь среди ночи.

– Ладно, – сказала она. – Я расскажу вашу историю. Но я хочу кое-что взамен.

– А именно?

– Вы говорите, что Шоу помнит всех, – ответила Джульетта. – Включая Итана?

– Да, – подтвердила мисс Аббелин. – Он тоже в Шоу, как бы сильно тебе ни хотелось иного.

– Я хочу, чтобы все его следы были стерты, – сказала Джульетта. – Все изображения, все аллюзии, все сюжетные линии, с которыми он хоть раз пересекся. Я хочу, чтобы все забыли о его существовании. Вы можете это сделать?

– Это будет трудно, – ответила мисс Аббелин.

– Я не спрашиваю, трудно ли это. – Джульетта выдержала ее взгляд. – Я спрашиваю, можете ли вы это сделать.

Какое-то мгновение мисс Аббелин вглядывалась в нее, затем кивнула:

– Да, могу. – И слегка улыбнулась – кажется, с намеком на одобрение. – Он тебя недооценил. Кажется, и я тоже. Может быть, ты усвоила мои уроки лучше, чем я думала.

– Я усвоила не только ваши уроки, – сказала Джульетта с тенью обиды.

– Это я знаю. – Мисс Аббелин примирительно взмахнула рукой. Помолчала. – Знаешь, тебе не обязательно уходить.

– Что? – вытаращилась Джульетта. – Я не могу здесь остаться.

– Ты могла бы, – ответила мисс Аббелин. – Тебе есть место в Округе, как ты и хотела.

– Но как? – спросила Джульетта. – Я не Девушка в Серебряных Туфлях. И никогда не была.

– Да и не нужно, – ответила мисс Аббелин. – Все изменится – найдется, чем тебе заняться. – Когда Джульетта открыла рот, мисс Аббелин подняла руку. – Не решай прямо сейчас. Но здесь тебе будет место, если однажды ты захочешь. – Снова пауза. – И еще – в театре есть кое-что твое.

– В театре? – спросила Джульетта. – Что?

– Память, – сказала мисс Аббелин. – Скрытая в Шоу, как и все остальное. Келлан просил тебе передать. Комната, где показывают фильм с Лунарией, – если вынуть верхний ящик в шкафу и посмотреть снизу, ты увидишь имя. Человека, который пришел в Округ искать свою дочь. Свою рыжую дочь, которая однажды сказала ему, что хочет быть самой знаменитой танцовщицей в мире.

У Джульетты защемило в груди.

– Ночных двойников выбирали из тех, кто исчезнет незаметно и не оставит в мире прорехи. Келлан думал, что Мадлен выбрали зря. Он говорил, что она так сияла потому, что ее любили. – Мисс Аббелин говорила тихо, мягко. – И он просил тебе передать, что она тебя любила. Очень сильно.

Джульетта сморгнула слезы. Все тело напряглось, надеясь, предвкушая немедленное «и дальше, и дальше, и дальше жили они долго и счастливо». Но вряд ли ей когда-нибудь вновь достанет на это безрассудства. Отныне она всегда будет проверять землю на устойчивость, прежде чем сделать шаг.

Потом пришла другая мысль.

– А что с Эсме? – спросила Джульетта. – Итан наобещал ей золотые горы. По-моему… – Она помолчала, на ощупь огибая то, что хочет сказать. Эта девица никогда ей не нравилась, но теперь Джульетта догадалась, что всегда ее понимала. – По-моему, она тоже искала свое место. Как и я.

– Как и многие из нас, – ответила мисс Аббелин. – Вот чем может быть Округ. Пусть для большинства – лишь на краткий миг. Я пригляжу за Эсме.

Не успела Джульетта ответить, позади нее раздался голос:

– Это что тут происходит? – Мансфилд оглядел платформу. – Кто-нибудь может мне объяснить, почему два свидетеля разговаривают наедине прямо на месте убийства?

Мисс Аббелин вежливо подняла бровь:

– На месте убийства, инспектор? У меня сложилось впечатление, что преступления, которые вы расследуете, носят исторический характер.

– Исторический? – изумился Мансфилд. – У вас тут мертвое тело под простыней и девушка, которая ни словом не желает его прокомментировать.

– Чрезвычайно несчастный случай, инспектор, – ответила