Театр стекла и теней - Энн Корлетт

– Не просто имена, – сказал Келлан. – Ничто не теряется. Ничто не исчезает. Ты нередко говорил мне, что Шоу – это история Округа, написанная поколениями Режиссеров, поколениями твоего племени. Ну, есть и другая история, собранная поколениями моего. Не знаю, как это началось – возможно, искупление, – но фрагменты этих потерянных жизней рассеяны по театру, и я отдам полиции все до единого.

– Это признание? – Мансфилд шагнул вперед, вцепился в балконные перила.

– Это приглашение к признанию. – Келлан не сводил взгляда с Дейнса. – По-моему, Режиссер забыл, сколько всего доверил мне. Лучше, если он признается сам, чем вы будете вытягивать это опасное знание по частям из меня. – Теперь он обратился к Дейнсу. – И еще кое-что ты говорил мне снова и снова. Иерархия обещаний – какие нельзя не сдержать, а какие можно и забыть.

– Келлан…

– Даю тебе шанс сдержать их все. Те, что ты давал мне, и те, что дал Округу. – И, не повышая голоса, Помощник Режиссера прибавил: – Ты сдержишь свои обещания или я нарушу все мои. Тебе решать, Режиссер.

Тут его голос сорвался, но то, что в нем пробилось, не походило на простую ненависть. Сожаление звучало в нем, поизносившееся почтение и боль расставания.

– Какие обещания? – Мансфилд переводил взгляд с Келлана на Дейнса. – О чем вы?

Ему никто не ответил. Режиссер и его Помощник смотрели друг другу в глаза, и Джульетта почти различала высоковольтные линии напряжения между ними. Дейнс уступил первым – отвернулся, обвел глазами бальный зал, артистов и рабочих сцены, затем устремил взгляд на балки под крышей, будто сквозь нее различал гигантский купол из стекла и стали. Лицо его оставалось невозмутимым, но в медленном повороте головы Джульетта прочла, что сейчас будет.

Через весь зал Дейнс в упор посмотрел на Мансфилда. Задрал подбородок, нацепил улыбку шоумена, которую Джульетта однажды уже видела.

– Какая драма, – сказал он. – Ну хорошо, я признаюсь. Вы наконец-то поймали меня, инспектор. Будь на мне маска, вы могли бы сорвать ее под изумленный вскрик зрителей. – Он изобразил, как перекидывает плащ через плечо, и склонился в глубоком поклоне. – Пора уходить со сцены.

– Смейтесь сколько хотите, Дейнс, – жестко сказал Мансфилд. – Все кончено. Фиби Уорд. Эвелин Макаллистер. Шарлотта Бродёр. Их тела нашли в реке неподалеку.

– Уверяю вас, инспектор, я совершенно серьезен, – ответил Дейнс. – Вы правы. Все кончено. Вы победили. Победителю и флаг в руки. – Он скупо улыбнулся. – Но прежде, чем меня уволокут в наручниках, нужно решить с преемником. – Он посмотрел на Итана. – Ты знаешь, что делать.

– Нет, – покачал головой Келлан. – Он тоже замешан.

– А, так у меня есть сообщник, – беспечно сказал Режиссер. – Интересно, кого еще разоблачат. – Он посмотрел на Мансфилда. – Может быть, окажется, что один из ваших офицеров хранит черную тайну? Или, может, в последний момент случится подмена и прожектор укажет на вас. – Он тряхнул головой. – Ваш злодей – я. У вас есть мое признание. Больше искать некого.

Джульетту опять затрясло. Она поняла, к чему он ведет. Дейнс не мог допустить, чтобы трещины побежали по всему Округу. Не мог допустить разоблачения Спонсоров. Надо заговорить, но страх сдавил ей горло, душил, не выпуская наружу слова. Итан – непревзойденный актер, хладнокровный мастер обмана, а она – тупая девчонка, идиотка, которая столько лжи наплела Ламберту, что уже и сама толком не помнила, что говорила. И здесь столько факторов, столько вины и предательства, что она словно очутилась посреди зеркального лабиринта, отражается в бесконечном отблеске подозрений. Укажи на одно – и из-за зеркала шагнет другое. А когда все уйдут и ты опять останешься одна, он улыбнется и скажет: Видишь? Я же говорил, что могу внушить им что угодно, – и тебя опять отволокут в каменный мешок, и ты больше никогда не увидишь света.

– Мы сами решим, кого и что мы ищем. – В бесконтрольный круговорот мыслей Джульетты ворвался спокойный, ровный голос Ламберта. И она ухватилась за этот голос, вцепилась в него изо всех сил, отчаянно желая, чтобы он, такой надежный и уверенный, был рядом. – Мы можем продолжить этот разговор в полицейском участке. Оцепим сцену, установим и опросим свидетелей. Проведем всю необходимую следственную работу, допросим всех подозреваемых.

– Разумеется. – Теперь раздался голос Итана. Джульетта оглянулась и увидела призрак улыбки на его губах. – Работы вам предстоит немало, и мы безусловно будем счастливы помочь.

Мансфилд хохотнул:

– Вот как. – Это был не вопрос. Он сузил глаза. – Вы, кстати, кто?

– Итан Баллард. – Еще один промельк улыбки. – Пятьдесят седьмой режиссер Театрального округа.

Джульетта боролась за каждый вдох – она точно знала, как будут развиваться события. Не важно, что́ она – или Келлан – скажут или не скажут. Ничто не перевесит признания Режиссера, поэтому ничто не остановит Итана. Неизвестно, в курсе ли Дейнс, что племянник собирался его предать, – возможно, Дейнсу до этого и дела нет. Он говорил Келлану, что доверие бывает разное. Я верю, что он позаботится о будущем Округа.

– У меня сложилось впечатление, что, прежде чем назвать себя Режиссером, нужно провести выборы, – ледяным тоном произнес Ламберт.

– Выборы будут, – сдержанно улыбнулся Итан. – Когда объявятся другие кандидаты. А пока…

Не успел он договорить, на краю платформы возникла суматоха, и группка рабочих сцены посторонилась, чтобы дать дорогу стройной фигуре с безупречной осанкой. Сердце у Джульетты изумленно екнуло.

Снизу с балкона Мансфилд уставился на новоприбывшую, а та спокойно встретила его взгляд.

– Элеанора Аббелин, – произнесла она, предвосхищая неизбежный вопрос. – Пятьдесят седьмой режиссер Театрального округа. – И глянула на Итана, улыбка которого померкла. – Избирается.

– Больше кандидатов нету? – Мансфилд раскинул руки, сардонически покосился на Ламберта. – Вот ты не хочешь кинуть шляпу на ринг? Нет? – Он потряс головой. – Так, хватит. Тут вам не это ваше проклятое Шоу, а мы не зрители. – Он глянул через плечо. – Кто-нибудь, поднимитесь туда, ради бога, и давайте с этим закончим.

Ламберт бросил взгляд на Джульетту и вышел с балкона, оставив другого офицера под огнем указаний Мансфилда.

– Ты думаешь, они предпочтут тебя мне? – Голос Итана раздался совсем рядом, и Джульетта крутанулась, едва удерживая внутри панически скачущее сердце. Он подошел ближе, чтобы его слышала только мисс Аббелин. – Женщину? Которая двадцать лет назад отвернулась от Округа?

– Это Округ отвернулся от меня, – ответила мисс Аббелин. – И да, ровно поэтому меня и выберут. Все, что происходило при Конраде, мне предъявить не смогут. Ни Совет, ни полиция.

Итан переводил взгляд с нее на Помощника Режиссера.

– Вы двое, нечестивые союзники. Что за представление устроили. Поднять занавес, раскрыть фокус, показать всему