Русская Америка. Сухой закон 3 - Михаил Дорохов

Паоло помрачнел и задумался:

— Наверное, поэтому меня не вызывали на допросы так долго. Этот шериф Джон Фэллон молчит. Думаю, как только я стану не нужен — меня убьют mafioso…

— Что ты такое говоришь, zio[3]? — ужаснулся мальчишка.

Дядя заменил ему отца, когда тот умер в раннем детстве после переезда в Америку. Паоло помогал его матери до того момента, как Бог забрал и её, а затем воспитывал его сам. Он любил мальца всей душой. А тот отвечал ему взаимностью. И сейчас Паоло угрожала смертельная опасность.

— Я скоро стану «ненужным» свидетелем, Лоренцо. И тогда мафиозо придут за мной. Их не остановит какой-то один полицейский. Если это произойдёт, на Сицилии нашей семье тоже не жить. Дон Альберти убьёт их. Они станут ему не нужны как заложники. Он давно хотел извести нашу семью. Только договорённость с Массерией мешает ему это закончить.

— Что я могу сделать?

Паоло нахмурился. Он лихорадочно соображал.

— Ты должен быть сильным. И хитрым. Нужно выйти на этого русского.

— Против которого ты свидетельствовал? — округлил глаза и громче прошептал Лоренцо.

— Тише ты! Да. Если он выручит нашу семью и увезёт подальше с Сицилии, то я соглашусь дать показания на Массерию перед другими «боссами».

— Это очень опасно! Тебе не простят!

— А есть ещё какие-то варианты? — горько усмехнулся Паоло, — Но только будь осторожен. Придумай — как сделать так, чтобы письмо, которое я напишу — попало в руки Алексу Соколову. Если я правильно всё понял, он единственный — кому это выгодно, и он будет заинтересован в том, чтобы предъявить обвинение Массерии. Но пусть поторопится. Меня могут убить в любой момент. Я постараюсь поводить полицию за нос и потянуть время. Если мистер Соколов справится, тогда скажешь ему — где меня держат. Но не раньше! Сначала пусть вытащит нашу семью!

— Хорошо, дядя!

— В моём доме около кровати под окном за половицей есть деньги. Возьми их. Сделай так, чтобы на тебя не вышли. Иначе вытрясут из тебя всю информацию раньше времени. Связывайся с Соколовым только по почте или через ячейки хранения на вокзалах. Либо звони ему всегда из разных будок. Сейчас я напишу письмо, которое нужно передать в первую очередь. Я быстро, il mio caro nipote[4]!

Итальянец схватил карандаш и листок тетради. Он положил бумагу на подоконник и начал писать, с трудом видя строки в свете луны. Лампу включать было нельзя. Вдруг подручные Массерии пройдут по внутреннему двору и увидят в отсвете окна доску, пролёгшую между висящими на бельевых верёвках авоськами с продуктами. Холодильников у соседей здесь отродясь не водилось…

* * *

22:30. Завод в окрестностях Аунего. Штат Нью-Йорк.

Импровизированный «штаб» открыли прямо на территории завода. Это было единственное большое строение в округе, где можно было спрятаться от снежной пурги и холода. Во дворе еле поместились машины полиции, моего охранного агентства и бюро расследований.

Мне повезло, что Глен Диксон приехал за час до моего звонка. Он смог поднять такую шумиху в Нью-Йоркском отделении, что десяток агентов съехались сюда. Но при этом старались не отсвечивать и были даже рады, что приехал агент из Чикаго с особыми полномочиями. Ибо ситуация была патовая. Насколько я понял, после того как прокурор Саленс поставил на уши всё управление полиции, в силовых структурах штата начался полный бедлам. Не готовы ещё к такому здесь местные службы.

Нет, выступления и самосожжения сектантов были и раньше. Но так, чтобы это начиналось со скандала в газетах, который поддержал лидер одной из крупнейших партий. А затем подхватили массовые публичные издания, и молва уже побежала по всем штатам — такого здесь не видели. Нужно было реагировать, и быстро. А как? Если сектанты окопались и не допускали даже парламентёров.

Диксон вон уже пытался связаться с ними. Ответ был всё тот же: пуля над головой агента, что благоразумно не стал пересекать условную границу, отмеченную красными флажками.

— Они там до сих пор стоят и поют, — скривился он, — Уже третий раз поменялись.

Я кивнул и добавил:

— Остальные, видно трудятся внутри. Готовят свой «Ковчег». Пока часть мужчин держит оборону и стоят «живые щиты».

— Думаете, они сожгут себя?

— Поместье Хотфилда — сплошь деревянное выше первого этажа. Первый этаж обложат тем, что будет гореть очень быстро даже по такой погоде. Пророк готовился заранее. Он знает, что полиция не пойдёт в атаку на цепи женщин и детей.

— Но тогда как он их загонит в дом?

— Последнюю «смену» этой «живой» изгороди он оставит напоследок.

Джон Фэллон нахмурился и вклинился в разговор:

— Тогда у нас будет возможность быстро пройти в Аунего.

— Думаю, это будет не так просто. В общине почти сотня мужчин с оружием. Часть точно примет бой. Быстро вы не пройдёте. На их месте я бы отступал к дому, связывая нас перестрелкой. А там много охотников. Остальные тоже всю жизнь жили с ружьём или винтовкой. Стрелять умеют.

Лейтенант Хаксли, прибывший сюда первее всех, недовольно хмыкнул:

— Тогда нужны люди с хорошим боевым опытом.

— Даже если сюда подтянется национальная гвардия, то она успеет только к тому времени, когда от дома Хотфилда останутся одни головешки, — возразил агент Диксон, — Я оставил в Нью-Йорке запрос на их помощь, но… сами понимаете… — неопределённо помахал он рукой, — Начальство дало указания обложить Аунего и ждать дальнейших распоряжений.

— Пока они будут там, на верхах, решать что-то, мы можем просто не успеть. Жаль, что национальная гвардия не явится. У них есть броневики… Парочку бы сюда… — протянул я, мечтая о «доисторических» броневичках, на которых можно было бы даже под пулями закатить в Аунего.

Однако в это время понятие полицейского спецназа со спецтехникой отсутствовало как класс. «Броня» не всегда была даже у относительно молодой национальной гвардии, которую создали чуть больше пятнадцати лет назад. Такое гарантированно могла дать только армия. А для этого нужно, чтобы все большие шишки штата наконец-то договорились по ситуации в Аунего. Демократы сейчас закапывают себя всё глубже, пытаясь выгородить партию и явственно принижая остроту проблемы вокруг общины сектантов. Сами того не зная, они работали на Пророка.

— Не думаю, что начальство и гвардия явятся сюда раньше завтрашнего вечера. Пока утрясутся все внутренние «политические» разногласия, мы можем полагаться