Лилит - Никки Мармери

изначального учения о равенстве и гармонии, процветающая вдали от родных мест, религия стала инструментом неоспоримой силы, сокрушительной агрессии, эксплуатации и войны. Я наблюдала, как последователи Кифы созывали армии, чтобы очистить новые земли от так называемых неверных. Насколько же удобны догматы, которые отдают всю власть небесному Отцу, желающему согласия лишь с теми земными жителями, кто чтит Его!

И вновь во имя этого Отца убивали детей, травили колодцы, жгли посевы и забивали скот. «Такова воля Господа!» – кричали они, как и тысячелетием раньше. Я видела, как наследники этой религии повезли своего Бога на новые континенты, чтобы сокрушить Его детей, уничтожить других богов и богинь и там.

Снова и снова я видела бессмысленные войны – результат неограниченного стремления мужчины к господству и контролю. Была ли где-нибудь на этом свете хоть минута мира без сражений и кровопролитий с тех пор, как Адам впервые поднял свой сверкающий меч?

Понятие единого Бога, Создателя, благоволящего только своим последователям (да к тому же всего половине из них), распространилась по миру. За каждым из этих единых богов шла армия верных последователей. И все они были нетерпимы к другим в своей праведности, неспособны сосуществовать, лишены уважения к различиям.

И как они властвовали над женщинами и другими мужчинами, так же они грабили эту землю. Надежды на загробную жизнь отвлекали их от нашего мира. Зачем заботиться о нем? Зачем ценить его, если потом ожидает нечто лучшее? Зачем вообще замечать, что происходит, если это всего лишь мгновение в сравнении с вечной жизнью? Видение, описанное мне Нореей на ковчеге, о котором Мариам проповедовала в Иерусалиме, сбылось. Зеленые поля и леса отступали. Ядовитые моря, лишенные рыбы, пенились от мусора. Небо затянул черный дым.

Что дальше? Наводнения и пожары уже бушуют, моря уже теплеют.

Появляется новая угроза: дурное обращение с животными приводит к мутации смертельных вирусов.

Человечество балансирует на грани уничтожения.

А чего они ожидали? Отсутствие равновесия, отсутствие гармонии, господство одних над другими. Мир отравлен жадностью, лишенной ограничений мудрости. Жадностью тех, кто не уважает землю и не заботится о том, сколько она способна выдержать. Тех, кто не питает и не защищает ее, кому нет дела до зверей, среди которых мы живем.

Они не заслуживают этого мира, нашего прекрасного вращающегося шара, некогда совершенного сада – рая на земле.

* * *

Одна лишь я хранила послание Мариам в ожидании, когда мир будет готов к нему. У меня вошло в привычку прятать ее труды повсюду, куда бы я ни отправлялась, сеять ее слова в землю, чтобы сохранить их. Я верила, что земля сама вернет их, когда наступит время. Когда люди наконец будут готовы принять мудрость.

Не могу утверждать, что этот день уже настал. Поэтому все еще жду.

Ее слова тоже ждут. В кожаных свитках и папирусных книгах, плотно обернутые в мешковину, запечатанные воском в глиняных кувшинах, захороненные в глубине пещер, под кучами щебня и недвижимыми валунами.

* * *

Все должно было сложиться иначе.

Если бы меня не изгнали на заре времен, если бы я не отказала Адаму, не отвергла долю угнетенной, то обрела бы обыкновенную жизнь.

Я стала бы первой матерью, умерла бы в должное время, заняла бы место Евы в Шеоле. Что теперь будет с этим безотрадным местом?

Подходя к концу повествования о моей долгой и прискорбной неудаче, я понимаю, что научилась только одному: бессмертие дает слишком мало, чтобы его желать.

Зачем выбирать такую судьбу?

Зачем люди ставят себя выше законов природы?

Почему они, единственные из всего сущего, не способны принять конец собственной жизни?

Часть шестая. Мой конец – мое начало

Наши дни

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

Откровение 21: 1

Землетрясение

Здесь, на склоне горы, осень наступает рано. В дальних рощах опадают листья с золотых дубов и рябин.

Позади моего домика рокочет водопад. Ручей несется мимо окна с бо́льшим шумом, чем в глухие летние месяцы. Долина передо мной усыпана лилиями. Привлеченные первыми дождями, их пурпурные лепестки трепещут на еще теплом ветру.

На прошлой неделе прилетели журавли. Они кричат на соленом озере, где подкрепляются водящимися в изобилии креветками, прежде чем отправиться за южным солнцем в Египет. Малиновки тоже скоро соберутся в полет.

В древние времена это был не только конец, но и начало: о наступлении нового года возвещало осеннее равноденствие. Поворотная точка, когда день и ночь равны, свет и тьма находятся в балансе. Волшебное время. Пауза перед пустотой зимы, когда семена весеннего возвращения спят глубоко в объятиях земли.

У порога я устроила новую розовую клумбу. Повсюду в своих странствиях я ношу плоды из священного сада Урука. Где бы я ни останавливалась на достаточно долгий срок, я сажаю их семена и ухаживаю за ними, в каждом месте воссоздаю изначальный рай. Сейчас я наслаждаюсь ароматом тех самых роз, которые Она посадила для моего удовольствия. Сегодня обрежу их как следует, чтобы защитить от мороза: напоминание о необходимости отступить к корням, беречь себя, чтобы снова расцвести по весне. Но я больше не буду сажать розы. Это мой последний сад. Я слишком устала, чтобы странствовать, слишком измотана, чтобы воссоздавать.

В долине горят дровяные печи. Иногда я спускаюсь по склону холма и сажусь рядом с деревенскими жителями на тенистой площади. Я разговариваю со старухами, одетыми в черное в знак траура по умершим мужьям. Дети резвятся, мужчины бросают кости, играя в тавлею – греческие нарды – под платанами. Я даже захожу в церкви, потому что мне нравится запах – те самые благовония, что Норея жгла когда-то на склонах Арарата, – и нравятся ритуалы, куда более старые, чем сама религия. Я сижу там и размышляю. Не о том, кому это место посвящено, а о ней, его Магдалине, которую я боготворю. Я зажигаю свечи в память о тех, кого потеряла. Об Асмодее, о Самаэле, о Еве. О Норее и Арадке. О Шахару, Иезавели и Мариам. Обо всех них.

* * *

Сегодня утром есть другая причина отложить свою задачу: сегодня я пишу. Пишу ту же историю снова и снова. Всякий раз она начинается в изобильном саду. Женщина и мужчина живут там в мире и гармонии – пока мужчина не восстает, не отвергает божественный закон своей Святой Матери и