Раскол - Рита Хоффман

Черный Бастион Ромэйн узнала сразу: монструозная, уродливая крепость, многоугольная, напоминавшая с высоты настоящий лабиринт из стен и переходов, не была похожа ни на одно строение людей. Над башнями вились визжащие твари, у ворот стояли существа, созданные, казалось, безумцем, – многорукие, двухголовые, с телами во много раз увеличенных насекомых, но без глаз.

Мормо пролетел над ними, взмыл выше, закружился, а после легко впорхнул в огромное окно, прорубленное в черной стене. Коснувшись ногами пола, Ромэйн пошатнулась, попыталась схватиться хоть за что-то, но так и не нашла опоры. Нуада догадалась, что ей плохо, и успела обхватить за талию, не дав упасть.

– Разве ты прежде не летала? – Демон провел ладонью по лысой голове и сложил крылья. – Или это Фата так на тебя действует, ключик?

– Она человек, – вдруг сказала нуада, – а не просто ключ.

– Как странно. Разве твой народ веками не умолял Черную Мать о мести? – Мормо выглядел искренне удивленным. – Ты заботишься о человеческой женщине…

– Потому что у меня есть сердце, – рявкнула нуада.

Ромэйн посмотрела на нее с уважением. Похоже, все это время у жрицы были зубы, которые она наконец решила пустить в ход.

– Верховные всегда мнят о себе слишком много. – Мормо покачал головой. – Но я позволю тебе это. В конце концов, у нас общая цель, верно?

На этот раз Ромэйн пришлось придержать нуаду – она таращилась на демона с ужасом, застывшим в нечеловеческих глазах.

– Верховная мертва, – прохрипела жрица.

– Предыдущая – да. А новая живее всех живых, насколько я вижу. – Лицо Мормо вдруг озарила злобная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. – Постой… Ты не знала? Не может быть!

Он расхохотался. Смех эхом отразился от каменных стен, и Ромэйн поморщилась. Нуада же сжала кулаки и сделала шаг к демону.

– О чем ты говоришь? Объяснись! – потребовала она.

– Ты Верховная жрица лунного народа. – Мормо усмехнулся.

– Это невозможно!

– Но это так.

Демон обошел застывшую нуаду, встал за ее спиной и положил ладонь на грудь.

– Хм… Твоя искра запечатана, но я уверен, что не ошибся. Погоди, так этот идиот Гомиэль не знал, что ты Верховная?

Мормо снова рассмеялся. Он хохотал так громко и долго, что у Ромэйн разболелась голова.

– О, Единая Трехликая Черная Мать! Куски ключа и Верховная оказались рядом случайно! – Мормо продолжал смеяться над только ему понятной шуткой. – Когда я расскажу об этом Мормолике, она не поверит. Впрочем, от Гомиэля ничего другого мы и не ожидали.

Нуада выглядела подавленной. Она обхватила себя руками и недоверчиво смотрела на демона, а Ромэйн судорожно складывала кусочки мозаики в голове.

Морион в ней, Раухтопаз – у Халахэля. И если эта нуада действительно Верховная…

«У демонов есть все необходимое, чтобы открыть врата».

Ей стало дурно. Прислонившись спиной к стене, Ромэйн сжала переносицу пальцами и зажмурилась.

– Ты голодна.

Она вздрогнула, открыла глаза и уставилась на Мормо. Он навис над ней, разглядывая с хищным удовлетворением.

– Морион нужно кормить. Скажи, и я доставлю сюда кого угодно: разумного демона, мелких тварей… Могу поделиться собственной кровью.

Выносить голод Ромэйн действительно больше не могла, но от одной мысли о том, что придется пить кровь демонов, ей становилось мерзко, мерзко до отвращения.

– Халахэля, – прошептала она. – Я питаюсь только от него.

– Не удивлен, что он нашел сосуд первым. Ты пахнешь в точности как Тет. Бедняга столько веков таскался за ней и… – На лице Мормо не было жалости, только наслаждение чужой болью. – Пойдем. Нашей Верховной есть о чем подумать.

Выходя из темной комнаты, Ромэйн обернулась и посмотрела на нуаду. Та стояла, опустив голову, волосы падали на ее лицо, а руки плетьми висели вдоль тела.

«Она действительно не знала? Но как это возможно?»

Удивительно, но, шагая рядом с демоном, Ромэйн не чувствовала страха. Она разглядывала пульсирующие стены Черного Бастиона, и ей казалось, будто они находятся внутри огромного живого существа, зачем-то превратившего себя в крепость.

В коридорах не было ничего. Совсем ничего – только стены, потолок, теряющийся в темноте, и пол.

«Похоже на кишку. Длинную, извилистую кишку…»

Никаких углов, выступов, каменной кладки – только сплошная масса… чего-то.

Не сдержав любопытства, Ромэйн подошла к стене и пригляделась: по ее поверхности змеились жилки и вены.

– Оно живое…

– Все это создала Черная Мать. – Мормо провел ладонью по стене и усмехнулся. – Это ее плоть.

– Халахэль говорил, что у нее нет плоти, – вспомнила Ромэйн.

– У нее – нет. Но она может ее создавать. Представляешь?

– С трудом.

Мормо коснулся ее волос, и Ромэйн отпрянула.

– От тебя не исходит зловония страха. От жрицы – да, но от тебя… – Он вдруг склонился и заглянул ей в глаза. – Ты ведь чувствуешь это, верно? Фата не отвергает тебя. Не пытается подавить. Она встретила тебя как потерянную дочь.

Ромэйн поморщилась и неуверенно кивнула.

– Морион, который ты носишь в себе, – это средоточие сущностей тысяч демонов, не только Тет. Не сопротивляйся влиянию камня. Позволь ему прорасти и слиться с тобой.

– Она постоянно говорит со мной, – прошептала Ромэйн. – Если я сдамся, Тет поглотит мой разум и…

Мормо рассмеялся. Король демонов оказался удивительно смешливым, и это раздражало.

– Тет всего лишь отголосок. Ее не существует. Она очень хочет выбраться, но это невозможно – ее сущность изменилась, превратилась в жалкий камень, и я уверен: она сходит с ума от осознания того, что много лет собирала силу могущественных демонов Фаты, чтобы в итоге оказаться заточенной рядом с ними.

Ромэйн недоверчиво таращилась на Мормо. Чтобы поверить ему, нужно быть последним глупцом, но его слова внушали надежду. Неужели настанет день, когда ей не нужно будет бороться за контроль над собственным телом?

– Тебе нечего бояться. Она может попытаться проникнуть в твои мысли, наслать виде́ния, но управлять…

– Она говорила моим ртом, – выпалила Ромэйн.

– Это ты говорила ее словами. – Мормо отмахнулся. – В конце концов, ты всего лишь человек. Носить в себе столько силы… Должно быть, это мучительно.

Голос короля демонов напоминал теплый мед, обволакивающий истерзанную, уставшую душу. И как бы Ромэйн ни пыталась сопротивляться, его слова касались самой ее сути.

– Ты сказал, что ключ в твоих руках, но во мне только Морион. – Она прищурилась. – Неужели его мощи хватит?..

– Конечно, нет. – Мормо покачал головой. – Но ведь тебе не хуже меня известно, что Раухтопаз тоже вернулся домой. В Фату.

Их взгляды встретились. Король будто услышал так и не заданный Ромэйн вопрос и продолжил:

– У меня было время, чтобы поразмыслить над тем, что случилось. Когда жрицы возвели Столпы, моя связь с Упорядоченным окрепла. А потом я почувствовал тебя. Тебя и Морион, слившихся воедино. И знаешь, в конце концов я понял: Тет могла спрятать Раухтопаз в единственном месте. Там, где его никто не догадался бы искать. Рядом с верным сердцем.

Он развернулся и пошел дальше, заложив руки за спину. Ромэйн последовала за ним, на ходу размышляя о его словах.

Вот и все. Мормо знает, что получил все необходимое для открытия врат. Вот откуда взялось его самоуверенное спокойствие: король понимает, что почти исполнил волю Черной Матери.

Король был прав кое в чем еще: она не боялась. Фата казалась уродливой и мерзкой, но пугающей? Пожалуй, нет.

Все вокруг выглядело смутно знакомым. Ромэйн откуда-то знала, что там, за красной пустыней, то самое море тел, о котором рассказывал Хэль. А вокруг моря – скалы. Черные, величественные. И там, среди пиков, – утес. Тот самый, с которого в кровавые воды сбрасывают останки демонов. А неподалеку – Берег Плача.

«…У людей и демонов есть кое-что общее. Рождаясь, мы оплакиваем себя, потому что знаем, что в конце нас снова ждет смерть».

Голос Хэля раздался в голове так отчетливо, что Ромэйн испуганно обернулась, будто надеясь увидеть его за спиной.

– Почему вы предали Халахэля?

Мормо даже не замедлил шаг – так и шел вперед, лениво, будто сытый хищник.

– Потому что он не отдал нам Раухтопаз. Только представь, что мы чувствовали: запертые,