Раскол - Рита Хоффман

О родине он старался не думать – мысли ранили слишком глубоко. Встретив Ромэйн, Мирай мечтал как можно быстрее вернуться на архипелаг и надеть венец Дома, но сейчас… Хочет ли он стать причиной переворота и заставить свой народ выбирать сторону? Многие уже погибли от лап демонов, ему просто не хватит наглости заставить своих сторонников снова рисковать собой.

Войдя под своды прохода в скале, Мирай поднял факел и увидел, что золотые прутья, созданные Хэлем, расплавлены. Тот, кто шел этим путем, оказался достаточно могущественным, чтобы разрушить творение демона.

– Давайте, быстрее! – крикнула Фария, подгоняя людей. – Мы почти пришли!

Она изменилась. Стала острее, как закаленный десятками сражений клинок. Юношеская мягкость исчезла, но глаза остались прежними – влажными, будто она вот-вот расплачется. Но Фария никогда не плакала. Даже тогда, когда он унизил ее.

– Чего встал? – Барниш подтолкнул его. – Пойдем, не заставляй капитана злиться, она и так едва держит себя в руках.

Длинной вереницей они миновали проход и вышли в грот. Соленый ветер почти справился с запахом мертвечины, но обезображенные трупы никуда не делись. Люди шептались и обеспокоенно поглядывали друг на друга.

– Будьте готовы, – громко сказал Мирай. – Эмпуссии могут вернуться.

Кораблей в бухте Утопленников было достаточно; покинутые, они напоминали призраков, спущенные паруса хлопали на ветру. Фария быстрым шагом направилась к пристани и крикнула:

– Эй! Я вернулась! И у меня для вас…

Услышав ее крик, Мирай выхватил меч и тенью скользнул к кораблю. Он ожидал чего угодно, но реальность оказалась куда уродливее самых ужасных предположений.

Команда корабля висела на мачтах. Тела раскачивались, дерево скрипело, Фария продолжала кричать, зажимая рот ладонями.

– Барниш! – рявкнул Мирай. – Нужна помощь!

Он не попытался успокоить Фарию, подавил желание обнять ее. Вместо этого взлетел по трапу и полез на мачту, зажав свой легкий клинок в зубах.

Омерзительно. Подло. Пиратов не просто убили – их тела осквернили и оставили на поругание. Сотворивший это или безумен, или вовсе не человек.

Тело облепили жуки – жирные и блестящие, большие настолько, что не поместились бы и в две ладони. Мирай взмахнул мечом, и твари взлетели, недовольно гудя, но не убрались – так и кружили у трупов, надеясь продолжить трапезу.

Одним ударом юноша рассек веревку, и тело пирата упало на палубу. Подоспевший Барниш что-то крикнул людям, поднявшимся на корабль вместе с ним, и те стали творить магию: с кончиков их пальцев срывались крошечные молнии – они били в веревки, а призванный ветер подхватывал тела и бережно опускал.

Спрыгнув на палубу, Мирай обвел взглядом мертвецов и скрипнул зубами.

– Я не должна была их оставлять.

Фария опустилась на колени, но не плакала. Смотрела своими жалостливыми глазами и дрожала, но не проронила ни слезинки.

– Ты бы погибла вместе с ними. – Опечаленный Барниш неловко похлопал ее по плечу. – Если кто-то и виноват в этом, то…

– Нужно было увести корабль. – Фария отмахнулась. – Вернуться, как только стало понятно, что демоны рядом.

– Эмпуссиям такое не под силу, – тихо заметил Мирай. – Это сделал кто-то куда более разумный.

– И он бы точно тебя убил, – мрачно добавил Ливр.

– Ты помогала спасти мир, капитан. – Барниш по-отечески приобнял Фарию.

– Моя команда стоила всего проклятого мира, – ответила она.

Влажно поблескивающие в свете фонарей глаза потускнели. Но Фария не плакала. Глядя на нее, Мирай испытывал жгучий стыд.

Станет ли он достойным ее? Хоть когда-нибудь?

– Мы предадим их тела воде. – Она решительно поднялась на ноги. – Барниш, найди в этой толпе тех, кто сможет заставить ветер дуть в паруса. Ливр, вели проверить корабли, и, если все пройдет гладко, прикажи погрузить провизию.

Мужчины ушли, одна из женщин, помогавших снимать с мачт тела, тихо приблизилась и шепотом сказала:

– Мы поможем. Мое племя поклоняется Соленому Богу.

Фария с благодарностью сжала ее покрытую шрамами руку и кивнула. Мирай стоял, будто его прибили к месту.

– Я могу что-то сделать? – наконец спросил он.

– Организуй нашу армию. Люди волнуются.

– Не для них. Для тебя.

Опустевшие, но все еще красивые глаза обратились к нему, и Мирай затаил дыхание.

– Не жалей меня, – бросила Фария.

– И не думал.

– Тогда сними с них обувь. К Соленому Богу уходят босыми.

Мираю не были знакомы эти традиции, но он тут же кивнул и присел рядом с ближайшим телом. Трое, да это ведь тот самый мальчишка, который пел песни, забравшись в воронье гнездо… Изуродован смертью, но не демонами – на худощавом теле Мирай не увидел ни укусов, ни других ран. Даже жуки почему-то его не тронули.

«Его повесили живым, значит, твари уже насытились и просто развлекались», – с отвращением подумал Мирай, отставляя сапоги мальчишки в сторону.

Убивают просто так, не для пропитания, а для забавы…

Старушка в шрамах потеснила его и присела рядом. Она принесла с собой маленький нож и ведерко с водой. Обмакнув лезвие в воду, начала вырезать на лбу мертвеца какой-то знак, тихо напевая.

– Символ Соленого Бога.

Мирай вскочил и едва не ударил Фарию головой в челюсть. Отшатнувшись, она восстановила равновесие и вдруг сжала его плечо пальцами. Они дрожали.

– Мне уже доводилось терять людей.

– Я догадывался.

– Ты не обязан помогать. Иди и займись тем, что получается у тебя лучше всего, – организуй людей.

– Они в порядке. – Мирай сжал рукоять меча и сухо добавил: – Я не хочу уходить. Не сейчас.

Поняв его без лишних слов, Фария кивнула и указала на старушку:

– Она смачивает лезвие ножа соленой водой, прежде чем вырезать символ. Соленый Бог поймет, что они принадлежат ему, и наделит их души способностью ходить по воде. Тогда они быстро доберутся до его корабля.

– Корабля? – переспросил Мирай.

– Ты столько лет жил бок о бок с пиратами и никогда не слышал об «Угрюмой Берте», за штурвалом которой стоит Соленый Бог? – Фария покачала головой. – Да, он капитан. На носу его корабля нет фигуры, только фонарь, чтобы души могли найти его и ночью, и в тумане.

– Куда он увозит их?

– За горизонт, – тихо ответила Фария.

Мирай робел. Молчал. Кусал внутреннюю поверхность щек.

«Ты столько лет жил бок о бок с пиратами и никогда не слышал об „Угрюмой Берте“?..»

– Нет, никогда.

– Что? – Фария посмотрела на него, густые черные брови удивленно приподнялись.

– Я никогда не слышал об «Угрюмой Берте», потому что не умел слушать, – тихо сказал Мирай. – И мне жаль. Я искренне надеюсь, что твои люди найдут Соленого Бога.

– А я надеюсь, что ты научишься слушать. – Смахнув со лба выступивший пот, Фария указала на мешок. – Давай положим Шорца на него и оттащим на пристань.

Пока они переносили тела, на лице Фарии не дернулась ни одна жилка. Она смотрела на обезображенных пиратов так же, как и на тех, кого пощадили жуки и демоны, – с уважением и тоской. Возможно, в эти моменты она вспоминала все, что им пришлось разделить, и Мирай ненавидел себя за то, что не мог спросить об этом прямо. Это ведь так просто! Открыть рот и задать вопрос: «Что ты чувствуешь, Фария?» Но он молчал. Язык прилип к нёбу. Горло саднило от невысказанных слов участия и поддержки.

Племя в шрамах помогло отнести мертвецов к свободной пристани. Престарелые женщины тихо пели, мужчины издавали странные звуки, напоминавшие барабанный бой. Мирай чувствовал себя чужаком, но пытался запомнить все, что видел, потому что знал: это важно. Важно для нее.

Тела опускали в воду в молчании, а когда все разошлись, на пристани остались только Мирай и Фария. Она смотрела вдаль, он – на нее.

– Пойдем. Не хочу оставаться здесь ни одного лишнего мгновения.

Резко развернувшись на каблуках, она прошла мимо, слегка задев его плечом. Мирай прижал пальцы к месту, которого она коснулась, и закрыл глаза.

Обратная дорога обещала быть быстрой – в паруса дул сильный попутный ветер. На каждом корабле разместили нескольких заклинателей, которые сменяли друг друга при необходимости.

Загрузить на борт столько разных людей и не-людей оказалось сложной задачей: семьи не хотели разделяться, а племена и ковены не хотели плыть вместе с заклятыми врагами. Чтобы со всем разобраться, пришлось