Черные ночи - Геновева Димова

— Нам не нужно…

— Долгий перелет, — повторила Врана.

— Не можешь же ты бегать только на праведном гневе, — добавил Ибрагим, всовывая сумку в руки Асену.

Асен взял ее без дальнейших споров. Ибрагим просто пытался помочь. Он, Соколица, Врана, даже Роксана — все они были на его стороне. Он вообще не ожидал обрести столько союзников в таком городе, как Черноград.

— Полетели, — сказала Врана. — Не то опоздаем.

35

Косара

Судьба, от которой ей удалось ускользнуть семь лет назад, наконец-то настигла Косару. И что еще более досадно, она сама пошла судьбе навстречу, вернувшись сюда по собственной воле.

Понимая, что это был единственный путь, она тем не менее не могла заглушить свои сомнения. Вдруг она ошибалась? Вдруг пошла на поводу у Змея?

Она позволила духам одевать ее и терпела молча, пока они накладывали на нее слой за слоем белых и красных одежд. Льняная рубашка со сложной вышивкой, чтобы защитить от дурного глаза. Сверху шерстяной передник, украшенный зверями и птицами, которые символизировали плодородие. Золотые украшения: ожерелье из монет и большие пряжки в форме слез на талии.

Ее волосы заплели так туго, что пульсировали виски. Наконец, с большой осторожностью, какой-то дух закрыл ее лицо красной вуалью, а на голову водрузил венок из роз, сорванных в саду Змея. Их шипы царапали ее кожу, запах кружил голову.

В оцепенении Косара позволила духам провести ее через двери. Мир сквозь вуаль был окрашен в красный цвет, словно прятался за кровавой пеленой.

Пока ее одевали, весь дворец преобразился: стал ярким, украшенным цветами, почти гостеприимным. Снаружи, в саду, духи выскребли снег, навалили его по краям большими кучами, так что Косаре казалось, будто она на дне кратера. Ее тени следовали за ней по пятам, беспрерывно бормоча, впадая во все большее беспокойство.

Змей ждал ее, стоя на снегу в окружении монстров. Он также оделся соответствующим образом: вышиванка с магическими рунами, как у нее, толстый шерстяной пояс, пара темных брюк. Его овчинная шапка была белой, украшенной амулетом от сглаза — веткой самшита, перевязанной красной нитью.

И он сиял красотой. Это еще больше злило Косару. В некоей другой жизни, в параллельной вселенной, где Змей не был Царем чудовищ, а Косара была просто девочкой, она обрадовалась бы такому жениху. В каком-то другом мире, где их не подтолкнули бы к этому обстоятельства, где снег не падал бы беспрестанно в июне и где сад наполняли бы счастливые родственники, а не монстры.

Они все явились на свадьбу: самодивы на своих золоторогих оленях, юды, кружащие в вышине, русалки, караконджулы. Духи из Чернограда тоже начали прибывать во дворец, выходя из снегов да из леса.

Не все еще собрались, но Змей не хотел ждать. Казалось, он, как и Косара, жаждал покончить с этим.

Косара шла к нему одна. Это было неправильно. Ее должен был вести к нему член семьи — ее отец, дядя или, по крайней мере, друг.

— Подождите! — крикнул кто-то свысока.

Косара подняла взгляд. С неба со скрипом рухнул большой котел, упал в снег у подножия дворцовой лестницы, прокатился и наконец замер.

Из котла торжествующе выпрыгнула кухонная хозяйка из дома Косары. Ее туфли, фартук и даже волосы были покрыты снегом. Должно быть, она пролетела сквозь бурю, чтобы поспеть во дворец.

— Слава богу, — сказала кухонная хозяйка, безуспешно пытаясь очистить одежду от прилипшего снега. — Я-то думала, все пропущу.

Она подошла к Косаре и взяла ее под локоть. Когда они дошли до Змея, он протянул руку вперед. Косара хотел сжать ее, но кухонная хозяйка встала между ними и серьезно сказала:

— Я ее не отдам.

Косара знала, что та протестует не всерьез. Все это было частью ритуала, игрой, мол, свадьба может и не состояться, если жених не докажет семье невесты, что достоин.

Змей закатил глаза, но даже он не мог спорить с традициями. Он отвязал от своего пояса нить золотых монет и протянул ее кухонной хозяйке:

— Достаточно?

— За мою Косару? — Та покачала головой. — Ну уж нет.

Змей глубоко вздохнул, и Косара, как и монстры вокруг, ощутила его растущее разочарование. Все замолчали и теперь наблюдали за ним, ожидая взрыва.

Косара сжала руку кухонной хозяйки, шепча:

— Тетя, пожалуйста…

— Давай сюда свой амулет, — потребовала кухонная хозяйка. — Здесь не от чего защищаться. Мы все здесь друзья, не так ли?

Змей выругался себе под нос, но открепил ветку самшита от своей шляпы и кинул ее в кухонную хозяйку. Та с улыбкой поймала амулет.

Косара задумалась: а насколько силен был этот амулет? Она думала, это всего лишь часть костюма, украшение, а не что-то функциональное. Защитил бы он Змея от заклинания, которое она вплела в обручальные кольца? А защитит ли его вышивка на рубашке?

Независимо от ответа, было уже слишком поздно. Кухонная хозяйка отступила и встала рядом с монстрами, которые окружали Косару и Змея.

Именно тогда Косара заметила, насколько более истощенными выглядят монстры по сравнению с той зимой, когда она видела их в последний раз. Ребра караконджулов выпирали под кожей. Лица самодив казались изможденными, а чешуя русалок потеряла свой блеск. Пока небо продолжало падать им на головы, она гадала, сколько всего уже потеряло царство чудовищ из-за небытия за его пределами.

Змей схватил Косару за руку и крепко сжал. Слишком крепко. Его ногти впились в ее кожу.

— Очень смело со стороны твоей жилички, — прошипел он ей на ухо. — Пусть радуется, что я в хорошем настроении.

Непохоже было, что он в хорошем настроении. Скорее казался раздраженным, как будто свадьба для него — пустяк. Хотя, как предполагала Косара, так оно и было: он женился уже сотни раз. И столько же раз становился вдовцом.

Ей тоже не стоит придавать значения этому действу. Эта свадьба — фиктивная, лишь средство для достижения цели. Однако Косара обнаружила, что ее внимание до странного рассеяно. Частично — от нервозности из-за грядущей сцены. Частично — из-за неуютного ощущения, что все глаза устремлены на нее.

А частично — из-за того, что она выходила замуж за Царя чудовищ. Она наденет свое зачарованное кольцо на его палец, и с этой минуты он будет принадлежать ей.

Змей подвел Косару к самодиве у стола, на котором находились хлебный ломоть, два кубка красного вина, горшочек меда и две искусно украшенные золотые короны. Высокая, внушительная самодива, закутанная в белую