Черные ночи - Геновева Димова

У нее не осталось выбора. Пальцы Змея уже переплетались с ее пальцами. Он явно не собирался ждать.

Тепло от его рук перетекло в ее. Она не осознавала, насколько замерзла, стоя на снегу, но лишь теперь кровь прилила к ее щекам и в кончики пальцев.

Их сцепленные руки начали светиться.

И сразу стало ясно одно: когда Змей говорил всем своим предыдущим невестам, что для ритуала ему нужны их тени, он просто лгал. Двенадцать теней Косары лишь усилили ее магию. Пока они кружили вокруг, свет, исходящий от нее, становился все ярче.

Вместе они со Змеем направили его вверх, к провалам посреди небосвода. Сначала казалось, что все впустую. Свет был слишком тусклым, а тьма — слишком глубокой. Затем потихоньку, стоя пред расширяющимися глазами монстров, Косара и Змей засияли ярче.

Им всегда было так хорошо, когда они горели вместе.

Косара снова поймала взгляд Змея — и, к своему удивлению, увидела в нем гордость за нее. Он подошел так близко, что она почувствовала его теплое дыхание на своем ухе.

— Так и знал, что ты будешь хороша.

Да. Впервые магия льнула к ней естественным образом. Здесь не нужно было запоминать магические слова или щелкать пальцами. Не нужно было доводить себя до предела сил или заставлять свои тени подчиняться.

Она и Змей работали вместе, но, как обычно, они также сражались между собой. В то время как обручальное кольцо Косары не позволяло Змею полностью захватить ее, его корона не позволяла ей сделать то же самое. Они оба тянули заклинание каждый в свою сторону — то Косара одерживала верх, направляя свой свет, то везло Змею.

Наблюдая, как их магия чинит разрывы в мирах, Косара поняла, что ей хорошо. Так странно, нелепо, но она наслаждалась.

Змей наклонился к ней — видимо, для еще одного поцелуя. Она обнаружила, что не совсем против этой идеи. Он был таким вкусным! Она не могла вспомнить, почему раньше стыдилась этой мысли. Корона давила на нее тяжелее, вдавливая венок из роз в череп, но Косара никогда не чувствовала такой легкости.

Она покачала головой. Это было неправильно. Как это называла Вила? Опьянение от заклинания. Она снова была пьяна.

— Посмотри, от чего ты хочешь отказаться, — прошептал Змей так тихо, что только она его слышала.

— Прошу прощения?

— Я знаю, что ты задумала. Чувствую, что кольцо на моем пальце зачаровано. Ты действительно готова пожертвовать мной?

— Я не… — Косара осеклась: какой смысл отрицать?

Ведь он уже знал.

— Никто другой тебе этого не даст. Лишь я — тот, что равен тебе во всем.

— Я ничего не понимаю.

Это была ложь. Она прекрасно знала, что он имел в виду.

Вилы больше нет. Теперь их только двое, Косара с ее двенадцатью тенями — и Змей.

— Давай, скажи мне, чтобы я ушел. — Пальцы Змея сжали ее руку. — И что тогда? Будешь счастлива вернуться к своей роли деревенской ведьмы? Лечить стреляющие поясницы и прописывать зелья от ангины? Ты не будешь скучать по мне? Скучать по этому?

Косара хотела отвести взгляд, но не могла. Ее заворожил огонь в его глазах.

Пожатие его руки стало крепче.

— Я могу дать тебе больше, больше. Если только ты согласишься остаться здесь, со мной. Будь моей царицей…

Косара будто бы снова оказалась в ловушке одного из видений, неспособная сделать ни шагу. Ей хотелось, чтобы Невена снова пришла спасти ее, как тогда. Она не могла отвести взгляда от Змея, но, казалось, краем глаза она видела силуэт своей сестры, стоящей поодаль от монстров…

«Невена». Эта мысль ударила Косару прямо в грудь. Вот почему она чувствовала себя виноватой, целуя Змея. Он ведь убил ее сестру.

Неужели она действительно забыла?

Вина вернулась, как и ее гнев.

— Никогда, — пробормотала она сквозь зубы и с силой своих двенадцати теней резко потянула его магию на себя.

Змей, должно быть, действительно отвлекся, потому что, как ни странно, это сработало. Косара засияла ярче, в то время как свет Змея потускнел. Она вспомнила, как смотрела на него, когда на земле перед ним, истекая светом, умирала Цвета, и ее решимость только возросла.

Она хотела увидеть его там же, на снегу, совсем беспомощного. Она ощутила металлический, словно кровь, вкус его надвигающейся смерти на кончике своего языка.

Но Змей не собирался сдаваться без борьбы. Он прорычал: «Как пожелаешь!» Сердце Косары забилось быстрее, когда она узнала выражение его лица. В последний раз, когда она видела его, ей было шестнадцать, его пальцы впивались ей в горло. Это лицо она видела прямо перед тем, как потерять сознание, не зная, проснется ли снова. Вид этого лица наконец-то убедил ее, что нужно бежать.

Змей открыл рот, обнажив раздвоенный язык и острые зубы, и глубоко вдохнул. С каждым его вдохом магия Косары слабела.

«Нет!» — кричала она мысленно, пытаясь удержать поток магии, но все было напрасно.

Как она рассчитывала победить? Это было ошибкой. Она не ровня Змею. Он — Царь чудовищ, а она — непутевая ведьма.

Ее тени так же беспомощно, хоть и яро, пытались удержать ее магию. Неудивительно — ведь это тени одиннадцати ведьм, которые уже потеряли из-за него свои жизни. Они не смогли одолеть его поодиночке, но Косара надеялась, что теперь, когда они здесь все вместе, им хватит на это сил.

Но она недооценила его.

Перед глазами заплясали черные пятна. Косара вновь ясно увидела Невену с широко открытыми глазами. Ей показалось, что изменились лица чудовищ — от нервного трепета, который они демонстрировали раньше, они перешли к тревоге, даже к страху. Они не помогут ей и не рискнут навлечь на себя гнев Змея, но ей было любопытно, хотят ли они этого в глубине души?

А потом… Она, должно быть, окончательно потеряла контроль над сознанием, ибо могла поклясться, что увидела Асена. Он вплыл в ее видение на спине юды — и не какой-нибудь там юды, а Враны.

Должно быть, удивление отразилось на ее лице — Змей тоже нахмурился и обернулся.

Прежде чем он успел среагировать, Асен метнул ему в лицо какой-то тканевый мешок.

Змей отшатнулся, удержавшись на ногах только потому, что держался за руки Косары. Однако корона соскользнула с его золотистых волос и затерялась в снегу.

Косара глубоко вздохнула: чары вокруг нее ослабли.

Змей явно тоже это почувствовал — попытался высвободить руки и нырнуть за своей короной. Косара не позволила ему — отчасти