Черные ночи - Геновева Димова

Косара думала, что ее свадьба со Змеем не будет похожа на венчание в обычной церкви. Она представляла, что у монстров свои ритуалы, но, как оказалось, ошибочно. Змей брал невест из Чернограда, а те требовали, чтобы свадьба устраивалась по всем правилам. Кроме того, человеческие ритуалы действительно работали. Их проводили в церквях даже сейчас, хотя пришли они из далекого прошлого, которое помнили только Вила и Змей.

Или, подумала Косара с комом в горле, теперь только Змей.

Сначала самодива вручила Косаре и Змею две зажженные свечи, обвязанные одной золотой нитью. Затем, продолжая петь, взяла обручальные кольца. Два золотых обруча: один гладкий, другой с именем Змея на внутренней стороне.

Косара тяжело сглотнула, только представив, на скольких пальцах уже побывало это кольцо. Ей стало дурно.

Змей, должно быть, почувствовал ее ужас, но все неправильно понял. Он наклонился и прошептал:

— Извини, у меня не было времени выгравировать твое имя на моем кольце. Сделаю это сразу же после свадьбы.

Косара подавила нервную улыбку. Если все пойдет по ее плану, никакого «после свадьбы» для него не наступит.

А если все пойдет не по плану, «после свадьбы» не будет уже для нее.

— Не в этом дело, — сказала она. — Я же сделала тебе предложение, не так ли? Так я и кольца свои принесла. Они принадлежали моим родителям, и это очень важно для меня.

Косара порылась в кармане передника и достала два серебряных кольца.

Самодива резко прекратила петь. Ее лицо скрывала вуаль, но Косара чувствовала ее возмущение.

В саду стало тихо. Монстры уставились друг на друга, о чем-то переговариваясь. Напряжение тяжело повисло в воздухе, и Косара заставила себя сделать глубокий вдох. Она зажала большие пальцы в кулаки, чтобы дрожь рук не выдала ее тревоги.

Было слишком поздно менять решение. Все случится так, как случится.

— Во имя новых начинаний, — быстро добавила она. — Пойми, эти два золотых кольца видели столько неудачных браков… А мои родители вместе прожили десятилетия и умерли в один день.

Самодива повернулась к Змею. Тот лишь нетерпеливо махнул рукой:

— Да как хочешь. Пусть будут эти кольца.

Косара не смела дышать, пока самодива не схватила два серебряных кольца. Только тогда ведьма позволила себе немного расслабиться. Пока все шло хорошо.

Самодива снова завела свою монотонную речь. Она поднесла одно кольцо к лицу Косары для поцелуя, затем сделала то же самое со Змеем. Затем самодива поменяла кольца местами три раза, и Косара запуталась, где чье.

Она поймала на себе взгляд Змея. Уголок его рта дернулся.

Он думал, что сорвал ее план, поняла она. Он, верно, догадался, почему она хотела использовать собственные обручальные кольца — он же неглуп, — но предполагал, что она заколдовала только одно из них, предназначенное ему.

Косара не положилась на авось, не то чары не сработали бы так, как планировалось. Обручальные кольца были парными, и если одно из них привязывало Змея к ней, то другое привязывало ее к нему.

Когда самодива наконец надела кольцо ей на палец, Косара ощутила, как заклинание начало действовать. Второе кольцо скользнуло по руке Змея — а в воздухе уже так сильно воняло магией, что у нее заслезились глаза.

Змей наверняка тоже учуял колдовство. Эти чары были слишком сильны, ведь их создавала Косара и ее двенадцать теней. Он не мог о них не знать. Почему же тогда он все еще ухмылялся?

Затем самодива взяла со стола две золотые короны и проделала с ними все то же самое. Косара уже слишком нервничала, чтобы обращать на это внимание. Она поцеловала корону, когда та появилась перед ней, и затем в оцепенении наблюдала, как короны менялись местами.

Глаза монстров были устремлены на нее, словно сотни прожекторов. Она могла поклясться, что они видели каждую каплю холодного пота у нее на лице, невзирая даже на вуаль.

Когда корона опустилась на ее голову, Косаре захотелось закричать. Магия в воздухе стала еще гуще, от ее давления у ведьмы закладывало уши.

Значит, не только она заколдовала их свадебный ритуал, но и Змей. Со стороны Косары было глупо думать, что он этого не сделает. В конце концов, он женился далеко не в первый раз. Косара заколдовала обручальные кольца, а Змей — короны. Теперь они были связаны двумя мощными заклинаниями, а не одним.

* * *

Остальная часть ритуала прошла как в тумане. Косара отпила вина из кубка. Взяла кусок хлеба, обмакнула его в мед — и пища, казалось, застряла у нее в горле.

Наконец Змей приподнял ее вуаль и наклонился для поцелуя. Больше всего Косаре хотелось уйти, но как тут уйдешь? Монстры молча наблюдали за ними. Никаких радостных возгласов и аплодисментов — ничего, кроме голодных взглядов в упор, что следили, как раздвоенный язык Змея скользил меж ее губ.

Он был хорош на вкус — и это было хуже всего, — слаще, чем хлеб в меду, острее, чем вино. Годами она время от времени вспоминала его вкус, словно жаждая запретного блюда, — и чувствовала себя виноватой. Сегодня его вкус лишь усилил ощущение, что все не взаправду.

Она сделала это. Она вышла замуж за Змея.

Зачарованная корона тяжело давила на голову, тянула вниз, словно камень. Хотелось блевать, упасть на колени в снег и вывернуться наизнанку, но она не доставила Змею удовольствия видеть ее такой.

Когда он насытился ею, то отстранился. Вскинул в воздух их сомкнутые руки и развернул Косару лицом к монстрам.

— Я привел вам новую царицу! — прокричал он.

Монстры, зная, чего от них ждут, наконец-то принялись ликовать. Он посмотрел на Косару, и та увидела в его глазах что-то неожиданно человеческое: удовлетворение от того, что он обманом заставил ее надеть зачарованную корону; страх перед тем, что должно было произойти. Но отражалась в них и надежда — надежда, что вместе они спасут его царство.

— Ты готова? — спросил он, подняв взгляд к расколотому небу.

— Что? — пробормотала Косара. — Прямо сейчас?

— Ты предпочла бы еще подождать? — поднял Змей одну бровь.

Он был прав, Косара знала, что он прав. Именно поэтому она пришла сюда в первую очередь, и именно поэтому она прошла через эту проклятую свадьбу. Но теперь, когда она связала себя со Змеем, а он связал себя с ней, она обнаружила, что колеблется. Выйдет ли она отсюда живой? Косара охотно пожертвовала бы им, чтобы спасти