Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

В углу стояли заготовки железа, полосы разной толщины, прутья, обрезки. Ведро с гвоздями, ящик с болтами.

У горна работал молодой мужик, лет двадцати пяти. Лицо закопченное, руки в ссадинах. Рубаха холщовая, залатанная, штаны кожаные. Услышав шаги, обернулся.

— Тимофей, — представил Травин. — Кузнец мой. Отец тоже кузнецом служил, ремесло у них в крови уже.

Тимофей молча поклонился, разглядывая меня с любопытством.

— Понадобится твоя помощь, — сказал я. — Коляску чинить будем. Железные части делать, накладки, болты, рессоры.

Парень кивнул:

— Слушаюсь, барин.

Мы вышли и направились к столярной. Внутри пахло свежей стружкой и сосновой смолой. Два верстака, уставленные тисками.

На стене висели пилы: продольные, поперечные, лучковые. Рубанки, стамески, буравы разных калибров. В углу стояли доски, дубовые, сосновые, липовые. Поленница чурок для токарных работ.

За верстаком сидел мужик лет сорока, обтесывал топорищем заготовку. Широкоплечий, жилистый, с угрюмым лицом. Усы густые, нечесаные. Рубаха расстегнута, обнажая волосатую грудь.

— Архип, — сказал Травин. — Плотник. Все, что по дереву, к нему.

Архип оторвался от работы, оглядел меня без особого энтузиазма.

— Здорово, барин.

— Здравствуй. Работа предстоит. Коляску ремонтировать. Понадобятся новые вкладыши для ступиц, доски заменить, обивку сделать. Надо успеть за день.

Архип почесал затылок:

— За день, говоришь? — Усмехнулся. — Это ж неделя работы, барин. Может, две.

— За два дня самое большее управимся.

— Ну-ну, — недоверчиво протянул Архип.

Мы вернулись к сараю. Степан уже приехал с дороги, привез на лошадях вещи из разбитой кареты. Мой чемодан, сундук Рогожина, тюки Саввы Лукича. Сложил все возле сарая.

— Степан, — окликнул я. — Ты в каретном деле разбираешься?

Ямщик кивнул:

— Как не разбираться. Сколько лет езжу, сколько чинил. Все знаю.

— Хорошо. Будешь помогать. Колеса на тебе. Ступицы чистить, вкладыши ставить, смазку делать.

— Слушаюсь, ваше благородие.

Я распорядился принести из дома бумагу, чернила, перо. Расстелил на верстаке в столярной чистый лист. Я взял перо, обмакнул в чернильницу, начал рисовать.

Сначала общий план. Вид сбоку: рама, колеса, рессоры, кузов. Отметил проблемные места крестиками. Трещины в раме — четыре точки. Рессоры задние на замену. Ремни, менять все четыре. Кузов сделать все щели, доски.

Потом детали. Эскиз железной накладки для рамы, полоса толщиной в четверть вершка, длиной в четверть аршина, два отверстия для болтов. Таких нужно четыре штуки.

Чертеж составной рессоры. Две короткие пластины, каждая длиной в полтора фута, толщиной в три линии. Соединяются через железную скобу с болтом, чтобы подвижность сохранить. Показал принцип. Длинная рессора ломается от резкого удара, две короткие гнутся плавно, гасят толчок в два этапа.

Схему вкладышей для ступиц. Цилиндрические бруски из твердого дуба, диаметром в полтора вершка, длиной в вершок. По два на каждое колесо, всего восемь штук.

Рогожин и Савва Лукич стояли за спиной, разглядывали чертежи.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Савва Лукич. — Какие-то черточки, кружочки.

— Это схема работ, — ответил я, не отрываясь от бумаги. — Чтобы каждый знал, что делать.

Закончил рисовать, выпрямился. Позвал Тимофея, Архипа, Степана. Показал им чертежи, объяснил по порядку.

— Тимофей, тебе надо ковать накладки для рамы. Вот размеры. Железо возьмешь из запасов, какое покрепче. Заодно болты с резьбой, восемь штук. Потом примешься за рессоры. Две составные, по этой схеме.

Кузнец разглядывал рисунок, хмурился:

— А зачем две части делать? Цельную проще выковать.

— Цельная ломается. Видел заднюю рессору на коляске? Лопнула от старости. Составная будет гибче, дольше прослужит.

Тимофей кивнул неуверенно:

— Попробую, барин.

— Архип, ты займешься колесами. Сначала вкладыши, восемь штук, из дуба. Размеры вот. Потом доску в кузове заменишь, видел, треснула. Щели проконопатишь паклей с дегтем.

Плотник слушал, не перебивая. Потом спросил:

— А обивку кто делать будет?

— Вместе сделаем. Степан поможет.

— Ладно, — буркнул Архип. — Посмотрим.

— Степан, на тебе колеса. Снимешь, ступицы вычистишь от старой грязи. Когда Архип вкладыши сделает, поставишь, смазку приготовишь. Сало топленое с графитом смешать, если найдется. Нет, так просто сало пойдет.

— Понял, ваше благородие.

Травин слушал, задумчиво поглаживая усы:

— План у вас, капитан, обстоятельный. Но успеете ли за два дня?

— Успеем. Работать будем до темноты, ночью продолжим при свечах.

Савва Лукич хмыкнул:

— Посмотрим, посмотрим. Жду не дождусь, когда получу мои пятьдесят рубликов.

Я не стал отвечать. Повернулся к мастеровым:

— Начинаем. Тимофей, разжигай горн. Архип, доставай инструменты. Степан, тащи колеса из сарая.

Солнце клонилось к закату. Часов пять, может, шесть вечера. Света еще достаточно, но работать придется быстро.

Степан закатал рукава, подошел к коляске. Взял железный лом, поддел чеку на передней оси. Чека сидела намертво, проржавела за двадцать лет. Пришлось стучать молотком, выбивать. Минут пять он возился, пока не вылетела.

Снял переднее правое колесо, покатил к столярной. Колесо тяжелое, пудов пять, не меньше. Уложил на верстак, начал чистить ступицу.

Грязь внутри засохла слоями, твердая как камень. Степан ковырял железным крючком, выскребал черную массу. Вонь стояла, внутри ведь старое сало, прогорклое, смешанное с пылью и конским навозом.

— Господи, — пробормотал ямщик. — Двадцать лет не чистили. Как вообще ездили?

Он вытащил остатки старых вкладышей. Березовые бруски, потрескавшиеся, раскрошившиеся. Один рассыпался в руках в труху.

— Вкладыши новые нужны, — констатировал Степан. — Архип, возьмешься?

Плотник уже устроился у верстака, перебирал чурки. Выбрал дубовую заготовку, зажал в тиски. Взял пилу, начал отпиливать кружок нужной толщины.

Работал сноровисто, без суеты. Пила шла ровно, стружка летела светлая. Через пять минут отпилил первый кружок, приложил к ступице, впритык. Взял стамеску, начал подгонять, снимая лишнее тонкими слоями.

Тимофей в кузнице разжигал горн. Уложил внутрь сухую березовую щепу, поджег. Пламя вспыхнуло, задымило. Кузнец взялся за рукоять мехов, начал качать. Воздух свистел, огонь разгорался, жар усиливался.

Выбрал из запасов железную полосу, толстую, ржавую, но крепкую. Отмерил нужную длину, уложил в огонь. Полоса начала краснеть, сначала темно, потом все ярче.

Я стоял рядом, наблюдал. Тимофей работал уверенно, знал свое дело. Когда железо раскалилось докрасна, вытащил клещами, положил на наковальню.

Взял молот, начал бить. Удары четкие, размеренные. Металл сплющивался, принимал нужную форму.

Первая накладка готова через полчаса. Прямоугольная пластина, четверть аршина в длину, три вершка в ширину. Края ровные, поверхность гладкая. Тимофей окунул в ведро с водой, раздалось шипение, пар пошел столбом.

— Отверстия сверлить? — спросил кузнец.

— Потом. Сначала все четыре накладки сделай. Заодно болты приготовь.

Тимофей кивнул, вернулся к горну.

Архип тем временем закончил первый вкладыш. Цилиндрический брусок, гладкий, плотный. Вставил в ступицу, сидит туго, без люфта. Показал мне.

— Годится, — сказал я. — Еще семь таких же.

Плотник взялся за следующий. Работал