Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

— Эти оставим, — сказал я. — Очистишь от ржавчины, смажешь дегтем, поставишь обратно.

— Слушаюсь.

Ямщик принес железную щетку, начал счищать налет. Работал старательно, водил щеткой вдоль пластин. Ржавчина сыпалась красной пылью. Через полчаса рессоры засверкали почти как новые, темно-серые, с легким блеском.

Степан принес деготь в глиняной плошке, обмазал пластины с обеих сторон. Деготь черный, густой, резко пах. Ямщик втирал его тряпкой, покрывая металл тонким слоем.

— От ржавчины защитит, — пробормотал Степан. — И скрипеть не будет.

Установил передние рессоры обратно, прикрутил болтами к раме и к кузову. Проверил натяжение, пружинят хорошо, прогибаются под нажатием руки.

Теперь задние. Степан открутил их, вытащил. Рессоры совсем плохие, ржавчина проела металл насквозь в двух местах. Одна пластина лопнула посередине, вторая треснула, но еще держалась. Упругости не осталось, обе рессоры прямые как палки.

— Эти выбрасываем, — констатировал ямщик.

— Выбрасываем. Тимофей новые делает.

Степан отнес старые рессоры в угол сарая. Я подошел к задней подвеске, осмотрел крепления. Болты проржавели, но держали. Гайки откручивались с трудом, пришлось стучать молотком по ключу.

Тимофей в кузнице выковал первую пластину. Железо раскалилось добела, кузнец вытащил его клещами, положил на наковальню. Молот застучал, удар за ударом, размеренно. Полоса расплющивалась, становилась шире и тоньше.

Работал Тимофей сноровисто. Переворачивал заготовку, бил с разных сторон, выравнивал края. Металл остывал, краснота тускнела. Кузнец снова засовывал в огонь, раскалял, продолжал стучать молотом.

Через час он приготовил первую пластину. Длиной в полтора фута, шириной в два вершка, толщиной в две линии. Края ровные, поверхность гладкая. Тимофей придал ей легкий изгиб, выпуклостью вниз, для пружинящего эффекта.

Окунул в воду. Раздалось шипение, поднялся пар. Вытащил, показал мне.

— Годится?

Я взял пластину, согнул руками. Металл пружинит, сопротивляется, но возвращается в исходную форму. Хорошая упругость.

— Годится. Еще три таких же.

Тимофей вернулся к горну.

Архип тем временем закончил с половицей. Выпилил новую доску, подогнал по размеру. Доска сосновая, светлая, без сучков. Уложил на место, прибил гвоздями. Встала ровно, щели исчезли.

Теперь занялся щелями в стенах кузова. Доски обшивки рассохлись, между ними зазоры. Архип нарезал паклю на полосы, пропитал дегтем. Конопатил щели, забивая паклю стамеской. Работа медленная, кропотливая. Каждая щель требовала времени.

— Зачем это? — спросил плотник. — Все равно сквозь обивку не видно.

— Видно не будет, зато ветер не задует. В дороге теплее сидеть.

Архип хмыкнул, продолжил работу.

Я занялся кожаными ремнями подвески. Старые совсем никуда, пересохли, потрескались. Один порван наполовину, остальные ненадежные. Все четыре требовали замены.

Степан принес из сарая остатки старой упряжи. Кожа толстая, прочная, но тоже потрескавшаяся. Отобрали куски получше, разложили на верстаке.

— Резать будем полосами, — сказал я. — Длиной в два аршина, шириной в три пальца. Потом сплетем косичкой, для прочности.

Степан взял нож, начал резать. Лезвие острое, кожа с трудом поддавалась. Пилил туда-сюда, отрезая полосы ровно по линейке. Нарезал двенадцать полос, по три на каждый ремень.

Я показал, как плести. Три полосы закрепить с одного конца, переплетать как косу. Получается толстый ремень, тройной прочности. Между полосами кожи вплетал пеньковые веревки, для усиления.

Степан понял сразу, взялся за дело. Руки у ямщика ловкие, привычные к веревкам и ремням. Первый ремень сплел за полчаса. Получился крепкий, гибкий, в три пальца толщиной.

— А веревка зачем? — спросил Степан.

— Пенька возьмет рывки на себя. Кожа не порвется так быстро.

Ямщик кивнул, принялся за второй ремень.

Тимофей к десяти часам выковал все четыре пластины. Разложил на верстаке, остывать. Потом принялся за соединительные элементы, скобы и болты.

Скоба железная, П-образная, толщиной в полпальца. Тимофей выгибал раскаленный пруток на наковальне, придавая форму. Концы расплющивал, сверлил в них отверстия буравом. Через эти отверстия пройдут болты, соединяющие две пластины вместе.

Работа тонкая, требующая точности. Кузнец старался, язык высунул от усердия. К двенадцати часам приготовил две скобы.

Я взял первую пару пластин, приложил концами друг к другу. Наложил скобу сверху, совместил отверстия. Вставил болт, накрутил гайку, затянул. Получилась составная рессора, две части, соединенные подвижно через скобу.

Взял за концы, согнул. Пластины прогнулись одновременно, но не полностью, сначала сработала одна, потом подключилась вторая. Двухступенчатое гашение удара, именно то, что нужно.

— Смотри, Тимофей. Вот принцип. Одна длинная рессора ломается от резкого толчка. Две короткие гнутся по очереди, нагрузка распределяется равномерно.

Кузнец разглядывал конструкцию, в глазах появилось понимание:

— Хитро придумано, барин. Правда, хитро.

Собрали вторую составную рессору по тому же образцу. Обе готовы к установке.

Степан закончил четвертый ремень, показал мне. Все четыре лежали на верстаке, ровные, плотные, крепкие. Проверил каждый, потянул руками, держат надежно, пенька не рвется, кожа не трескается.

— Отлично. Теперь устанавливаем.

Начали с рессор. Степан и Архип подняли коляску своеобразным домкратом, толстым дубовым бруском, подсунутым под раму. Кузов приподнялся, задние колеса оторвались от земли.

Я залез под раму, примерил первую составную рессору. Крепления старые, болтовые. Совместил отверстия в рессоре с отверстиями в раме, вставил болты. Архип подавал инструмент, я затягивал гайки снизу.

Рессора встала. Выгнутая дугой, пружинящая. Концы я прикрепил к кузову, те же болты, те же крепления. Проверил рукой, пружинит хорошо, прогибается плавно.

Вторую рессору установили так же. Обе задние уже готовы. Убрали домкрат, коляска опустилась на колеса. Качнул кузов вниз, рессоры сработали мягко, гася нажим. Отпустил, кузов вернулся на место плавно, без рывка.

— Работают, — сказал Степан с уважением в голосе. — Видать, правда лучше старых будут.

Теперь ремни. Прикрепили их к раме железными скобами, которые Тимофей выковал вчера. Скобы забили в дубовую балку, загнули концы. Ремни пропустили через скобы, затянули узлами.

Вторые концы ремней прикрепили к углам кузова. Там тоже скобы, старые, но держат крепко. Ремни натянулись, взяли на себя вес кузова вместе с рессорами.

Качнул коляску снова, кузов закачался на ремнях и рессорах одновременно. Движение плавное, без резких толчков. Подвеска работает как задумано.

Архип закончил конопатить щели, теперь осматривал обивку. Старая замша изъедена молью, набивка из конского волоса вылезла клочьями. Оторвал остатки обивки, выбросил. Внутри кузова остались голые доски и каркас.

— Чем обтягивать будем? — спросил плотник.

— Сначала набивку сделаем. Есть свежее сено?

— В сарае навалом.

— Тащи сюда.

Архип сходил в сарай, притащил охапку сена. Луговое, прошлогоднее, но сухое, пахнущее травами. Мы начали набивать им сиденья.

Степан укладывал сено плотно, утрамбовывал руками. Я придерживал, формировал равномерный слой. Сена ушло много, оба сиденья набиты до толщины в три вершка.

Сверху обтянули холстом. Архип принес рулон грубого