Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

Степан очистил первую ступицу, принялся за вторую. Крючком выковыривал грязь, вытаскивал остатки вкладышей. Пальцы черные, лицо потное.

Я подошел к раме коляски, осмотрел трещины. Четыре места требовали укрепления. Два соединения на передней оси, два на задней. Трещины тонкие, но глубокие, идут вдоль волокон дуба.

Взял мел, пометил каждое место крестом. Потом мерной веревкой отмерил расстояния между будущими отверстиями для болтов. Записал на бумаге.

Травин зашел в столярную, принес связку сальных свечей.

— Вечереет. Придется при огне работать.

— Спасибо, Николай Петрович.

Хозяин задержался, наблюдая за работой. Архип выстругивал третий вкладыш. Степан возился с колесом. Тимофей бил молотом по второй накладке.

— Интересно смотреть, — заметил Травин. — Офицера вижу, а работает как простой мастеровой.

— Инженер должен уметь делать руками то, что рисует на бумаге, — ответил я. — Иначе какой толк от чертежей?

Травин кивнул, ушел к дому. Вернулся через четверть часа с кувшином кваса и краюхой хлеба.

— Подкрепитесь, господа. Работа предстоит долгая.

Сделали перерыв. Степан отер руки тряпкой, отхлебнул квасу жадно. Архип отломил кусок хлеба, жевал медленно, не прерываясь от работы. Тимофей выпил кружку залпом, вернулся к горну.

Я выпил немного, откусил хлеба. Квас кислый, хлеб черный, грубого помола. Еда простая, но после дороги зашла хорошо.

Савва Лукич и Рогожин появились к вечеру, прогулялись до сарая. Купцы разглядывали работу с видом знатоков.

— Ну что, капитан? — спросил Савва Лукич ехидно. — Уже сдаетесь?

Я не ответил. Продолжил размечать раму.

— А мне кажется, вы не успеете, — добавил Рогожин. — Всего ничего сделали за три часа.

Архип, услышав это, буркнул не оборачиваясь:

— Болтать не мешки ворочать. Отойдите, мешаете.

Купцы обиделись, удалились.

Вскоре совсем стемнело. Степан зажег свечи, расставил по столярной. Пламя дрожало от сквозняка, тени прыгали по стенам. Архип продолжал работать при свечах, склонившись над верстаком. Лицо сосредоточенное, руки двигались уверенно.

К восьми часам вечера мы подготовили все четыре вкладыша. Степан вставил их в очищенные ступицы двух передних колес. Сидят плотно, без зазоров. Покрутил колеса на осях, идут легко, без скрипа.

— Смазку готовить? — спросил ямщик.

— Давай.

Степан принес из кладовой миску с топленым салом. Густое, желтоватое, с запахом овцы. Разогрел над свечой до мягкости. Потом растер в ладонях, смешал с древесной золой. Графита не нашлось, зола сойдет.

Получилась серая масса, маслянистая. Степан обмазал ею вкладыши, втирая в дерево. Потом смазал оси, вставил колеса обратно, затянул чеки.

— Готово. Передок сделан.

— Теперь задние.

Ямщик принялся за задние колеса. Те же операции. Снять, очистить ступицы, ждать новых вкладышей.

Архип работал не останавливаясь. Пятый, шестой, седьмой вкладыш. Руки натерлись, на ладонях мозоли вздулись, но плотник не жаловался. К десяти часам вечера все восемь вкладышей готовы.

Степан быстро установил их в задние колеса, смазал, поставил колеса на оси. Проверил, покачав раму, колеса крутятся свободно.

— Колеса готовы, ваше благородие.

— Отлично. Теперь рама.

Тимофей к этому времени выковал четыре накладки и восемь болтов с резьбой. Болты толстые, с квадратными головками. Гайки нарезал вручную, метчиком. Работа долгая, кропотливая. Кузнец устал, лицо черное от копоти, руки дрожат.

— Отдохни, — сказал я. — Завтра рессоры делать будешь.

— Слушаюсь, барин.

Он ушел. Я взял накладки, принес к раме. Архип и Степан помогли приложить к трещинам. Отметил мелом места для отверстий.

Архип взял бурав, начал сверлить. Дуб твердый, бурав входит с трудом. Плотник налегал всем весом, крутил рукоять. Стружка сыпалась мелкая, светлая. Одно отверстие на четверть часа работы.

К полуночи мы просверлили все восемь отверстий. Руки у всех натруженные, спины болели от постоянных наклонов.

Я вставил болты, закрутил гайки. Степан подавал кузнечный ключ, я затягивал. Накладки плотно прижались к раме, закрыли трещины. Дубовая балка теперь укреплена железом, не треснет под нагрузкой.

Проверил каждое соединение, подергал, держат крепко.

— Рама готова.

Архип выпрямился, потянулся, хрустнув позвонками:

— Ну, барин, вы даете. Я такого темпа не помню. За полдня как за неделю наработали.

— Это еще не все. Завтра продолжим.

Плотник покачал головой:

— Не знаю, не знаю. Может, и впрямь за два дня управитесь.

Степан задул свечи, кроме одной. При ее свете осмотрели коляску. Колеса стоят ровно, крутятся легко. Рама укреплена накладками. Остались рессоры, ремни, обивка, кузов.

— Хватит на сегодня, — сказал я. — Утром начнем на рассвете.

Архип и Степан ушли спать в людскую. Я вернулся в дом, где Травин выделил мне комнату. Маленькая, но чистая. Кровать с пуховиком, умывальник, свеча на столе.

Разделся, умылся холодной водой из кувшина. Лег, задул свечу. Тело ломило от непривычной работы. Руки болели, спина тянула. Но усталость приятная, рабочая.

Заснул сразу, как только лег.

Глава 5

Конфетка

Проснулся я на рассвете. За окном серело, первые петухи голосили во дворе. Поднялся, умылся. Вода в кувшине ледяная, прогнала остатки сна. Оделся, вышел.

Двор пустой, только кухарка возилась в людской, готовила завтрак. Запахло дымом из трубы, перловой кашей. Прошел к сараю. Дверь приоткрыта, внутри кто-то двигался.

Оказывается, это Степан уже стоял у коляски, осматривал вчерашнюю работу. Увидел меня, поклонился:

— Здравия желаю, ваше благородие. Рано поднялись.

— Работы много. Как колеса?

— Проверил. Держат хорошо, смазка на месте.

Я подошел, сам покрутил переднее колесо. Идет плавно, без скрипа. Вкладыши встали как влитые. Присел, осмотрел раму. Накладки на месте, болты затянуты. За ночь дерево не повело, трещины надежно закрыты железом.

— Отлично. Теперь рессоры. Где Архип?

— Уж идет, барин. Тимофей тоже скоро будет.

Плотник появился через пять минут, зевая. Лицо помятое, глаза слипаются. Но к верстаку подошел без промедления, взялся за инструмент.

— Что делать-то?

— Пока жди. Тимофей рессоры ковать будет, потом твой черед. Займись пока досками в кузове.

Архип кивнул, залез внутрь коляски. Вытащил треснувшую половицу, померил. Пошел к стопке досок, выбрал подходящую.

Тимофей пришел последним, еще сонный. Остановился у двери кузницы, потянулся.

— Готов, барин?

— Готов. Сегодня рессоры делаешь. Составные, помнишь чертеж?

— Помню.

Мы зашли в кузницу. Я показал на оставшиеся заготовки железа, полосы разной длины. Выбрал четыре куска, каждый длиной в два аршина, толщиной в три линии.

— Из этих сделаешь пластины. Четыре штуки, по две на каждую рессору. Потом скобы и болты для соединения.

Тимофей взял одну полосу, поднес к глазам, прикинул на вес:

— Толстовата малость. Расплющить бы надо.

— Расплющивай. Главное, чтобы упругость сохранилась.

Кузнец разжег горн. Щепа вспыхнули, заработали мехи. Воздух засвистел, заревело пламя. Он уложил первую полосу в огонь, стал ждать.

Я вернулся к коляске. Степан вытаскивал старые рессоры, сначала передние.

Открутил болты крепления к