Судьба Одина - Скотт Оден

чем он приблизится к ней, прежде чем сможет воспользоваться холодным железным клинком, который держал в руке. Она открыла рот, чтобы выкрикнуть слово власти…

Но Гримнир был быстрее. Титанически топнув ногой, он взревел:

— Стодва!

Атла застыла на месте; камни, на которых она сидела, треснули от силы приказа Гримнира. В то же мгновение ее хватка на Гифе ослабла. Тот пошатнулся, удержался на ногах и повернулся лицом к Гримниру.

— Клянусь Имиром, маленькая крыса! Я думал, тебе конец!

Гримнир не сводил взгляда с Атлы. «То, что вонзило в меня свои проклятые крючья, еще не закончило», — сказал он.

— А Скади? Может быть…

— Я пытался. — Гримнир стиснул зубы, сдерживая ярость.

Мгновение Гиф пристально смотрел на него, затем кивнул. Он обратил свое внимание на болотную ётун. Мышцы ее шеи напряглись, натянулись, как канаты, пока она пыталась вырваться из-под власти Гримнира.

— Скажи только слово, маленькая крыса… Я отрежу ей язык и отрублю руки. После этого можешь не торопиться с ней. Скади заслуживает каждой капли крови этого личинки.

— У меня на уме кое-что другое, — ответил Гримнир, прищурив глаза.

Используя короткие, немногословные команды, он заставил Атлу подняться на ноги. Он заставил ее собрать тело Скади и воссоединить его с головой. Под руководством Гримнира Атла усадила Скади на этот импровизированный трон, все еще в кольчуге, с обнаженным мечом на колене и черным боевым луком за спиной. Когда все было готово, Гримнир кивнул. Затем, камень за камнем, он приказал Атле соорудить пирамиду из камней вокруг сидящего тела Скади.

Ночь затягивалась, пока Атла работала. Гримнир сидел в стороне, все его внимание было сосредоточено на болотной ведьме. На лбу у него выступили капельки пота, он стиснул зубы, направляя ее действия. И Гримнир не давал молочно-белой ведьме передышки, работая с ней до тех пор, пока ее дыхание не стало прерывистым, ногти не сломались, на руках не появились рваные раны. Он гнал ее, пока кровавые отпечатки ладоней не запятнали каждый камень, который она клала в пирамиду.

— Ты можешь ее держать? — спросил Гиф, искоса взглянув на Гримнира.

— Я могу ее держать.

Когда рассвет запятнал восточный горизонт, окрасив облака над Ярнфьяллем бледно-желтым пламенем, Атла положила последний камень на вершину пирамиды — улей высотой с сидящую Скади. Она и сама выглядела так, словно была близка к смерти. Ее конечности дрожали, из сведенных судорогой пальцев капала кровь, а полный ненависти желтый взгляд встретился с единственным безжалостным глазом Гримнира.

— На колени.

Не в силах сопротивляться, Атла опустилась на колени. Затем, без предисловий, без предупреждения и без жалости, Гримнир подошел к ней сзади, запрокинул ее голову назад и полоснул Хатом по крепким жилам на шее и по хрящам на горле.

— Если есть мир за пределами этих Девяти, стерва, — прорычал Гримнир, — то пусть тень Скади найдет тебя и будет преследовать до скончания Времени.

Отвратительная черная кровь Атлы забрызгала камни пирамиды, пока она пыталась вдохнуть. Но безуспешно. Она цеплялась за камни, медленно опускаясь рядом с пирамидой, пока кровь ее жизни текла по перерезанным артериям ее шеи. И когда ведьма умерла, Гримнир сделал то, о чем просила его воспоминание Скади.

Он спел песню над ее могильной пирамидой.

Дочь Волков и Змеиного рода,

Пала далеко от берега Настронда;

Поднимайся на нос корабля-волка и отправляйся в путь

В земли железа и золота.

Судьбу ты нашла под небесами ётунов,

От холода Смерти ты не дрогнула;

Поднимайся на нос корабля-волка и отправляйся в путь

В земли баранины и эля.

Железным клинком и кровью ётунов,

Мы отмечаем, что твой смертельный долг оплачен;

Так что поднимайся на нос корабля-волка и отправляйся в путь

К мирам за пределами Девяти…

Когда затихло эхо его резкого, как камень, голоса, Гримнир отвернулся от пирамиды и пошел прочь от Ярнфьялля.

НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ Гримнир и Гиф путешествовали почти молча. Они едва ли обменялись парой слов, и даже проклятия редко слетали с губ Гримнира. Подобно волкам, они неслись по первобытному лесу, под свинцовыми небесами, отливающими серебром в бледном свете скрытого солнца, или же под безлунным ночным небом, мерцающим зелеными колдовскими огнями; они двигались гуськом, а Гримнир следовал за Гифом, нахмурив лоб и что-то мысленно ворочая. Гиф придерживал язык и не пытался допытываться.

Двигаясь все дальше на север, навстречу надвигающейся тени, которая могла быть только могучим Иггдрасилем, они оставили Железный лес позади и поднялись в горную местность, граничащую с обширным и смертоносным Мирквидом — Мрачным лесом, где в вечной тьме скрывалось все то, что лучше оставить на произвол судьбы. Они обогнули зловонные болота и пересекли окутанную туманом пустошь, где, как гигантские врата, возвышались трилитоны из замшелого камня.

— Никогда не проходи через них, маленькая крыса, — предупредил Гиф, оглядываясь через плечо. — Всегда обходи стороной.

При этих словах Гримнир пошевелился. Он нахмурился, увидев перед собой три камня — два вертикальных и один горизонтальный, сверху, как перемычка.

— Нар, почему это?

Гиф замедлил шаг, а затем остановился в нескольких футах от трилитона. Наклонившись, он схватил камень размером с большой палец и швырнул его в центр трех камней.

Камень ударился, исчез и оставил рябь на ткани бытия в самом сердце трилитона.

— Fak mir, — пробормотал Гримнир.

— Это ловушки, — сказал Гиф. — Воющая Тьма, Гиннунгагап, находится прямо за ними. Кто-то оттуда расставил их здесь, надеясь откусить кусочек плоти от неосторожного.

— Что живет в этой проклятой Пустоте, а?

Гиф искоса взглянул на него.

— Создания, которые лучше оставить самим себе. — Какое-то время они смотрели на мирный с виду трилитон. Наконец, Гиф зашевелился. — Послушай, маленькая крыса, — неуверенно начал он. — Если бы я знал, что эта проклятая болотная ведьма убила Мать Ангрбоду и влезла в ее кожу…

— Думаешь, я виню тебя? За Скади? — Гримнир отошел от трилитона.

— Разве нет?

— Смотрите-ка, кто тут такой самоуверенный, а? — Гримнир усмехнулся. — Нар! Если кого и стоит винить, так это меня. Я привел ее туда на верную смерть, и ради чего?

Гиф последовал за ним; бок о бок они снова отправились на север, на этот раз не торопясь.

— Ты забываешь одну вещь, маленькая крыса: искать ответы в Мимисбрунне было ее идеей. Ты не заставлял ее идти.

— Но я и не пытался ее остановить. Или тебя. Фо! Я практически потащил тебя за собой! Нет, мне следовало оставить вас обоих на Настронде и отправиться на это дурацкое задание