Судьба Одина - Скотт Оден

— После этого Один вкусит триумф. Спутанный Бог навеки останется в заточении. Гьяллархорн навеки умолкнет. Волк навеки останется закованным в цепи. Угроза Рагнарека исчезнет, ибо в мире людей не останется никого, кто обладал бы знаниями, необходимыми для победы над Нидхёггом, или дарами, с помощью которых можно было бы вывести из игры силу его хозяина.

— Что ж, если это так… — Гримнир одарил Гифа злобной ухмылкой, а затем запрыгнул обратно на бордюр. Широко расставив ноги, он высвободил свой член из брюк и выпустил струю мочи в воды Мимисбрунна. Он произнес свое имя по буквам и плеснул мочой в заплывший глаз. Гиф взревел от смеха; резкий смех Гримнира эхом разнесся по залу. — Вот тебе и вкус моей мудрости, одноглазый всадник на скамьях!

— Ты глупец, Гримнир, сын Балегира, — сказал Мимир.

— Может, и так, — ответил Гримнир, отодвигаясь и опускаясь обратно на пол. Он наклонился ближе и вытер руки о поросшую мхом бороду отрубленной головы. — Но, похоже, я еще и защитник Имира, и, подозреваю, Повелитель Морозов не выбрал бы меня, если бы я трепетал перед так называемой мощью Всеотца Одина. — Гримнир взглянул на Гифа. Старший каунар кивнул. — И последнее, прежде чем мы с тобой расстанемся: Радболг, сын Кьялланди, ты его видел?

— Он с парой товарищей покинул Настронд почти сто лет назад, — добавил Гиф. — Отправился в Нижние Миры, чтобы найти известия о Спутанном Боге.

— Дорога Ясеня привела его ко мне, — сказал Мимир. — Одного. Он сказал, что его спутники заблудились в дороге. Он тоже согласился заплатить мою цену. Я рассказал ему о местонахождении Локи и о тщетности попыток простого скрелинга спасти его. Эти ответы его не удовлетворили, и вскоре он ушел по Дороге Ясеня. С тех пор я ничего не слышал о его трудах.

Гиф нахмурился. «Благодарю тебя, добрый Мимир», — пробормотал он.

— Что это? — Гримнир отвесил ленивый поклон в сторону лишенной тела головы и, не сказав больше ни слова, повернулся к ней спиной.

— У меня неприятное чувство внутри, — сказал Гиф. — Что-то не так.

— Фо! — Гримнир хлопнул его по плечу. — Однажды Дорога Ясеня почти настигла меня. Может быть, он заблудился там, наверху, среди ветвей. Или, может быть, он просто достаточно безумен, чтобы попытаться подчинить ее своей воле, использовать ее, чтобы добраться до Спутанного Бога. Это объяснило бы его долгое отсутствие.

— Возможно. — Гримнир мог сказать, что брат его матери не был убежден в этом. В молчании они вернулись по своим следам из самого сердца Мимисбрунна.

17 ВОЮЩАЯ ТЬМА

Обратный путь к Дороге Хрехольт пролетел быстро, дни и ночи слились в одно целое. Их запасы иссякли; когда их мучила жажда, они пили из ледяных ручьев. Когда от голода у них сводило животы, они ловили белок или мелких птичек и ели их сырыми. Они жили как волки, потому что и были волками — свирепыми хищниками, хозяевами своих осенних владений. Они приблизились к Ярнфьяллю, и настроение Гримнира омрачилось. Он что-то бормотал себе под нос и проклинал каждую ветку, ствол, травинку и валун между Ётунхеймом и этим пылающим ледяным мостом, Асбру, который вел к полям Асгарда. Здесь Гиф оставил его на некоторое время. Когда старый каунар вернулся, он что-то нес в мешке, перекинутом через плечо.

Гримнир приподнял бровь.

— Это наша плата за проезд обратно в Настронд, — ответил Гиф. — Голова ведьмы. Учитывая это — и то, что мы знаем, — Харбард должен быть сговорчивым.

Гримнир хмыкнул:

— Где-то недалеко от Дороги Хрехолт есть пещера, по крайней мере, так сказал мне перед смертью этот крысеныш, Блартунга. Она проходит под озером и выходит во впадине неподалеку от территории Лютра. Он сказал, что однажды он и его товарищи прошли через нее.

— Андирэд? Имир! У этого скрага были огромные низко висящие плоды, если он и его товарищи отважились пройти по Подземной дороге.

— Что это за Андирэд и где она находится?

— Помнишь холм с руинами, там, на берегу Гьёлля? — спросил Гиф; Гримнир кивнул. — Вход находится под этим холмом. Что касается того, что это такое… это похоже на те трилитоны на вересковых пустошах. Кратчайший путь через Воющую Тьму, Гиннунгагап. Ты пробираешься сквозь Хаос, маленькая крыса. — Гиф вздрогнул. — Ты мог бы предложить мне копье Одина, молот Тора и благословение Имира, и я бы все равно дважды подумал, прежде чем ступить на этот проклятый путь.

— Я бы сделал это и за меньшее, — сказал Гримнир, и его лицо снова стало угрюмым, когда он погрузился в свои мысли.

Однако его мрачное настроение длилось недолго. По мере того, как Ярнфьялль оставался позади, меланхолия Гримнира, приправленная яростью, постепенно исчезала.

— Как долго нас не было? — спросил он пару дней спустя, когда они пересекали Железный лес и входили в Хрехолт. Гиф обладал потрясающим чувством направления; он привел их к первым камням Дороги Хрехольт еще до наступления ночи. Несколько часов спустя, под завесой потрескивающего зеленого сияния, они приблизились к реке Гьёлль.

— Думаю, около двух недель, — ответил Гиф, перекладывая свою ношу с одного плеча на другое. Голова Атлы сгнила; даже сквозь толстый холст сочились гнилостные соки.

— Так долго?

— Время здесь, внизу, имеет странную особенность проходить незаметно, маленькая крыса. Две недели — это хорошее предположение. — Гиф посмотрел на младшего скрелинга. — Что ты собираешься делать после нашего возвращения?

— Я думаю, у нас есть время, — ответил Гримнир.

— Время? Для чего?

— Если отвлекающий маневр Скрикьи сработал, то, я думаю, они все настроены друг против друга. Я бы даже поставил свой зуб на то, что Балегиру удалось втянуть Манаварга и его головорезов в драку.

— И что?

— А то, — сказал Гримнир, — это дает нам такую же прекрасную возможность, как и любая другая, проникнуть в Каунхейм, открыть Путь Ясеня и посмотреть, не удастся ли нам выудить Радболга из его глубин.

— Тебе нужно заняться делами Имира, или ты забыл?

— Дела Имира могут подождать! Нар! Я думал, ты ухватишься за возможность вернуть своего брата?

Гиф остановился. Он уронил сумку, которая приземлилась с громким хлюп.

— Мы не можем просто так отправиться бродить по Дороге Ясеня, маленькая крыса! Не сейчас. Не при таких ставках. У тебя осталось две смерти. Две! Если ты не закончишь дело во время своей следующей поездки в Рим… — Он умолк. Гримнир молча кипел от злости. Некоторое время Гиф не говорил ни слова, затем продолжил: — Послушай, мне нравится идея о том, что мы вдвоем будем пробираться по ветвям Старого Ясеня, спасая этого грубияна,