Смерть во имя истины - Анна Велес

огибая склепы и надгробные плиты, петляя среди кустов, как заяц. Они поспешили за ним. Сначала, приближаясь только к этой груде камней, возвышавшейся над примыкающей к ней стеной, Посланник сомневался в том, что место Матеус запомнил верно. Но вот мальчик чуть свернул, огибая этот каменный беспорядок, и вдруг исчез из виду. Саймей тревожно переглянулся с Арамом и еще прибавил шагу, перейдя на бег.

Наконец, они остановились в том месте, где ребенок так внезапно пропал. Здесь, среди более высоких разросшихся кустов и кипарисов. Среди огромных камней, виднелся лаз, еле заметная тропинка. Они осторожно прошли по ней, высматривая впереди мальчика. Тот стоял на ровной площадке, очищенной от растительности и нетерпеливо махал им рукой. Прямо над ним возвышался храм.

Теперь, при близком рассмотрении, это место выглядело очень романтично. Оно не несло угрозы, а наоборот, дарило какое-то необъяснимое очарование древности.

— Можно мне посмотреть, что там внутри? — спросил Матеус, когда Посланник подошел к нему, — в прошлый раз Маркус меня не пустил.

— Можно, — рассеяно согласился Саймей, осматривая старинные, облупившиеся колонны. — Но только сначала пойду я. Это очень древнее место, вдруг оно начнет рушиться.

— Тогда ты крикни, и я отбегу, — подумав, ответил ему ребенок.

Арам, уже сильно подрастерявший свой испуг, не удержался от усмешки.

Саймей продолжал изучать портик и колонны. На них не было ни одного знака. Даже вверху, где по традиции лепнина считалась обязательной, ничего не было. Простая, в чем-то грубая архитектура, не привлекающая лишнего внимания. Да, не зря главным заветом маитан было хранение тайны любым способом. Даже их храм выглядел, как старый уставший страж, не забывший свою вахту.

Наконец, закончив внешний осмотр, Посланник вступил внутрь. Миновав колонны, он прошел сквозь дверной проем, уже давно лишенный самой двери. Он мог бы светится темнотой, как страшная глотка монстра, но это было не так. В зале храма было светло. Посланник уже более смело шагал по каменному полу, засыпанному всяким мелким мусором. Он остановился точно посредине, поднял голову вверх. В потолке, кое-где еще украшенном истертыми до неузнаваемости фресками, зияла дыра, в которую и лился внутрь храма солнечный свет. Посланник заметил неправдоподобно ровные края этого отверстия, и даже легкий ободок потрескавшейся краски. Видимо, этот пролом был сделан руками человека. Но зачем? Посланник был заинтригован. Он нигде не читал о таких отверстиях. Ни одно описание маитанского храма не включало в себя такую особенность. Зато он многое узнал по полустертым фрескам. Саймей видел их в более хорошем состоянии тогда в Рэме. Справа была картина, изображающая Маитана, уезжающего в небеса на колеснице солнца. А слева этот же светоносный бог распростер над миром свой плащ, по которому двигались планеты и созвездия. Как знал Саймей, на этой фреске Маитан изображался с головой льва, держащим в руке жезл, оплетенный двумя змеями, по сторонам от него стояли близнецы факельщики. Здесь были видны лишь основные силуэты, но все детали истерлись со временем.

Посланник перевел взгляд на дальнюю стену, вдоль которой стоял ранее каменный длинный стол, где Маитане принимали по обычаю свою ритуальную пищу. Там должна была быть еще одна фреска, в свое время приведшая Саймея в ужас. На ней Маитан сидел за столом среди двенадцати своих товарищей. Он делил хлеб, а в правой руке держал чашу с густой бордовой жидкостью. Эта вечеря пугала Посланника, ибо он знал, что точно так же в свой последний вечер тайно принимал трапезу и Пастух, Истинный бог наш. Но страх теперь уже не смущал Саймея. Он уже знал достаточно, чтобы понимать это странное сходство.

Он тревожно оглянулся на Арама, который тоже рассматривал дальнюю стену. Лицо юноши было крайне задумчивым. Саймей заметил, что к ним тихо подошел и Матеус. Мальчик взирал на истертую фреску почти с восторгом. Ребенок не принял ее догму, хотя и верил в бога. Для него это изображение было лишь произведением искусства, и он смотрел на нее, как один мастер наблюдал бы шедевр другого, с любопытством и придирчиво.

— Учитель, — шепотом обратился к Посланнику Арам. — Ты видишь ту фреску?

— Да, — так же в полголоса ответил он, ожидая крайне неприятных вопросов ученика.

— Ее стерло не время, — заметил юноша, сильно удивив учителя.

— Что? — переспросил он.

— Посмотри, — с тревожным волнением призывал Арам. — Видишь? Детали отсутствуют, да, но как ровно они стерты! Смотри, можно даже заметить следы скребка!

Саймей подошел ближе, рассматривая фреску. Ученик явно был прав. Значит, кто-то хорошо поработал здесь. И следы были не столь уж и древними. Возможно, скрыть пугающие штрихи старалось уже это поколение братьев.

— Ты прав, — сказал он юноше. — А теперь так же внимательно оглядывай здесь все и дальше.

Юноша отошел от него, направляясь к правой стене. Сам Саймей, двинулся влево. Стены храма явно были вырезаны из живого каменного массива. Они не были возведены мастерами из блоков. Они представляли собой один сплошной серый холодный массив. Больше фресок не было. У самого входа, уже внутри залы стояли еще две низкие колонны, более изящные и когда-то украшенные каким-то солярным узором. Та, что слева, была разбита пополам. Верхний фрагмент валялся рядом на полу. Вторая, правая, колонная пострадала меньше. У нее был лишь немного отколот верх. И на камне четко виднелись остатки каменных когтей. Именно здесь сидел ворон. Страж, которого недавно Саймею довелось увидеть в сокровищнице отца затворника Эммануила. Посланник еще раз убедился, что кто-то основательно потрудился здесь, стараясь уничтожить все культовые принадлежности древнего бога.

Матеус устал рассматривать фрески, и теперь прыгал на одной ножке по плитам пола, стараясь не попасть на линии их соединений. Посланник рассеянно улыбнулся, глядя на него, и опять направился вдоль левой стены. Он сначала не осознавал, что ищет. Но, сделав всего несколько шагов, он вспомнил, что видел в катакомбах Рэма в таком же храме. Там из центральной залы вправо и влево вели арочные проходы, уводящие вниз, в сокровенные глубины, где и свершались самые важные таинства Маитана. Такие входы должны быть и здесь. Но пока Саймей не мог их найти. Он двигался вперед, внимательно осматривая серый холодный камень стены. И, наконец, кое-что заметил. Грань, отделявшая вход, была практически неразличимой. Саймей и не обратил бы на нее внимание, приняв за обычную трещину, если бы вдруг не наткнулся взглядом на две древних петли, предназначенных для факелов. Петли были стальные, витые, они образовывали стилизованные чаши, в которые и помещался факел. И эти петли были вмурованы в стену на равном расстоянии друг от друга. Нигде в