Смерть во имя истины - Анна Велес

— О чем вы говорите? — обратился к ним недоуменно брат Беньямин.

— О каплях, что приготовил брат Веспас для настоятеля, — пояснил Саймей.

— Конечно! — лекарь схватился за голову. — Как я мог забыть!

— Они так и стояли в его покоях, — уже более спокойно, но как-то потеряно сообщил ученик.

— И потому брат Анатолий винит себя в случившемся, — высказал свою догадку брат Беньямин.

— Да, — подтвердил Посланник. — Но он виноват не больше, чем Арам. … Ладно. Теперь мы разобрались во всем, что случилось.

Старейшины кивнули.

Они продолжали молча сидеть на ступенях, передавая изредка друг другу кувшин, в котором сильно поубавилось вина. Потом Саймей с трудом поднялся на ноги.

— Я не спал уже около суток, — сказал он. — И мне и моему ученику необходим отдых. Да и много дел у меня впереди. Брат Веспас, сообщи мне, как только брат Маркус придет в себя.

— Если придет, — поправил его лекарь. — Мне не нравится этот его сон. Он даже не шевелится. Я смог прочистить его организм, дал ему укрепляющую сыворотку, но достаточно ли этого…А еще этот удар в висок…

— Сообщай мне о любых изменениях, — попросил Посланник. — Что же касается тебя, брат Беньямин, позволь мне навестить тебя после обедни. Мне надо кое-что узнать у тебя.

— Конечно, — сказал казначей и с трудом поднялся. — Я тоже пойду отдыхать.

— Мы с Арамом проводим тебя, — предложил Саймей. — Брат Веспас, а ты как?

— Я еще посижу, — отозвался он. — Пока не кончится вино.

Он улыбнулся им и отсалютовал кувшином.

Проснувшись где-то в десятом часу утра, Посланник выразил намерение сразу же посетить Дом Истины, чтобы помолиться за выздоровление брата Маркуса. Здесь не было народу, так как время службы давно прошло. Только свечи мерцали в полумраке. Их огоньки трепетали на сквозняках. Впервые в жизни Саймей боялся находиться в Храме. Теперь, когда ему уже в большей части был известен замысел Мага, Посланник потерял веру. Вернее, он хотел верить, но теперь не понимал в кого. Его Пастух, которого чтили, как бога истинного, несущий Саймею успокоение, чьим духом был он счастлив, теперь оказывался подделкой. И Посланник ни с кем больше не мог поделиться своими горестями и душевными страданиями. Он был один со своей тайной и своими знаниями. Но его душа требовала вознести молитву, так как он привык уповать на Всевышнего и Светлейшего. Хотя тут же он вспомнил, кого изначально называли этим титулом. Маитан Непобежденный… Посланник уже не испытывал священного ужаса перед этим древним богом. Он просто устал, и все эмоции стерлись. Да и как можно бояться того, кому, по сути, они молились ежедневно. А потому Саймей обратился к нему, моля о защите, моля о здоровье для павшего брата.

«Если все это было твоим замыслом, если все было подчинено твоей воле, то спаси от смерти того, кто так нужен мне, чтобы узнать больше. Ты проповедовал Свет, ты вел воинство Света к победе над злом. Так сохрани же своего воина, ибо в нем больше Света, чем во многих других здесь». Хоть душа его и болела, от осознания того, к кому Саймей обращался, слова легко слетали с его губ и были искренни, как никогда. Посланник знал, что за все эти годы, что он тяготился своим предназначением, за время борьбы за жизнь кузена, кто носил имя, звучащее как один из титулов Непобежденного, и странствий во имя поиска, он стал равнодушен к людям. И только здесь, в стране фарсов у истоков своего рода, Саймей нашел любовь, научился уважать, бояться за близких. Он впервые понял, что Света, который проповедовал тот мальчик, воспитанный Магом, по воле Маитана, этого самого очистительного Света в людях много, главное, замечать его и любить. После молитвы он почувствовал нежданное успокоение и прилив сил. Как будто он поднялся на ноги после тяжелой болезни.

Саймей покинул Храм, спеша принять трапезу и заняться делами. Арам расставлял на столе блюда, споря с Матеусом.

— Там было лучше, — упрямо твердил мальчик, раскладывая по ложу Посланника свои холсты. — Эстер добрая и она рисует лучше, чем Маркус.

— Но мы не можем пока вернуться туда, — уже явно не в первый раз повторял Арам. — Пока мы с учителем не сможем раскрыть преступления, — добавил он после паузы, как будто был вынужден говорить это.

— Преступление? — Матеус замер. — Почему я не знаю об этом?

— Ты ведешь себя как маленький царь, — улыбаясь, заметил Саймей. — Но ведь так нельзя. Зачем тебе знать о преступлениях?

— Чтобы я мог помолиться о своих умерших братьях, — серьезно ответил мальчик. — Маркус всегда учил меня, что богу нужны наши молитвы. Тогда он присмотрит за нашими братьями.

— И он был прав, — удивленный такими правильными речами, согласился Посланник. — И если ты настаиваешь, я скажу тебе, что именно брат Маркус и пострадал этой ночью.

— Он жив? — спросил мальчик, осознав услышанное, и Арам с учителем переглянулись тревожно, видя, как затряслись губки ребенка, и как слезы выступили на его глазах.

— Жив, — поспешно ответил юноша. — И с ним все будет хорошо. Мы с тобой отправимся в Дом Истины и помолимся о нем.

— Да, — покладисто согласился мальчик, перебирая пальцами подол талифа, вид у него был потерянный. — Я еще могу сделать для него холст. Не тот, что дала мне Эстер. А один из тех, какие он рисовал для меня.

— Ты молодец, — посланник ласково обнял его, стараясь подбодрить. — Я думаю, брат Маркус будет очень рад, когда очнется и увидит твою работу. Пока вы будете молиться за него, я схожу к брату Веспасу и узнаю о здоровье нашего друга.

Мальчик робко улыбнулся ему и ткнулся ему в плечо носом. Арам смотрел на них со странной улыбкой.

— Я за нашими тревогами и забыл спросить тебя кое о чем, — обратился к нему посланник. — Наверное, мне следовало бы спросить у твоих родных разрешения, чтобы забрать тебя с собой в Визас.

— Не стоит, — юноша потупился. — Отец не был в восторге от моего ухода.

— Он так сильно был недоволен, что ему стала безразлична твоя судьба? — удивился учитель.

— Он очень гордый человек, — объяснил Арам. — Такими часто делает людей нищета. Он обозлился, когда отец Иоким принял меня в общину без выкупа, а я согласился посвятить себя служению.

— Он всегда был неласков с тобой? — Саймей старался не показать жалости.

Арам только кивнул. И вдруг Матеус сорвался с места и кинулся юноше на шею, стараясь крепко-крепко обнять его своими ручонками.

— Мы постараемся все изменить, — пообещал Посланник, осторожно погладив ученика по плечу. — Мы начнем все заново.

Арам