Смерть во имя истины - Анна Велес

— Я не о том, — отмахнулся Саймей. — Я говорю о знаке.

— Крест в круге, — удивленный нервным состоянием гостя, объяснял Самуил. — Это знак маитан, по которому они узнавали друг друга….

— Спасибо, — рассеяно кивнул Посланник. — Арам, мы уходим.

И лишь махнув рукой хозяину дома на прощание, Саймей поспешил к выходу.

Они практически выбежали из ворот негостеприимного дворца и поспешили в дом Эстер.

— Такой же знак нашли у тела того старика и отца госпожи, — сказал Арам по дороге.

— Именно! — ответил воодушевленно Саймей. — И я считаю, что это многое означает! Маитане не исчезли. Они лишь прячутся, тайно соблюдая свои обряды до сих пор. Они следят за той тайной, что я ищу!

— Тогда один из братьев нашей общины… — Арам даже остановился от такой страшной догадки.

— Да, — подтвердил ровно Посланник. — Ты прав, Арам. Ибо тайна скрыта в общине. И теперь понятно, кому и зачем понадобилась смерть отца Иокима.

— Мы должны возвращаться, — решительно сказал юноша.

— Так и сделаем, — уверил его Саймей. — Завтра отправимся обратно. — Сегодня же мне надо написать Феликсу и брату Эстер. И подготовить иные бумаги…

Арам опустил голову, поняв, о чем говорит учитель. До дома они дошли молча.

Эстер ждала их в покоях, где продолжал трудиться Матеус. Он натянул холст на раму, и прилежно вышивал картину, что сильно напоминала вид из окна. Эстер выглядела очень довольной. Она сидела с шитьем в руках, уютно подобрав под себя ноги.

— Как хорошо у тебя получается, — чуть приобняв мальчика за плечи, сказал Посланник ласково.

— Эстер сделала мне рисунок! — похвастался он, глядя на холст.

— Ты очень талантлив, — похвалил его Саймей. — Как и ты, Эстер.

Она улыбнулась ему радостно и смущенно.

— Я жду вас к трапезе, — услыхал он ее тихие слова.

— Ты балуешь нас, госпожа, — сказал Арам, перебирая маленькие цветные клубки в шкатулке Матеуса.

Она благодарно кивнула и тут же поспешила к двери. Саймей начал доставать свои письменные принадлежности, но временно оставил задуманные дела, включившись в разговор детей. Он понимал, как недолго ему оставалось быть с ними. Пожалуй, только об этом он и сожалел. Недавнее страшное открытие опустошило его. И теперь он думал лишь о мальчиках и о женщине, которая, хоть уже и принадлежала ему, но все равно казалась прекрасной и желанной. Дети и Эстер своим присутствием согревали его, и он с болью думал о том дне, когда их покинет. Пока же он позволил себе отодвинуть в сторону грустные мысли и ввязался в смешную игру, что предложил им Арам. Они смеялись и громко спорили, пока слуга не позвал их вниз.

Сегодня, казалось, трапеза по своему богатству превосходила все прежние. Слуги приносили пять смен блюд. Сначала это были новые острые и ароматные мезе, потом подали форель, запеченную в тесте, традиционное Шалемское блюдо, которое нигде не готовят так вкусно, как в городе Истины. На третьей смене им посчастливилось испробовать знаменитый рэмский суп, который именовался борщом. Его готовили на мясном бульоне с капустой и свеклой. Эти овощи были редкостью в Шалеме, и Эстер выращивала их специально. После они ели сладкое. Особенно был удивлен Посланник пастилой, что даже в Визасе была редким деликатесом. Матеус так набил ею рот, что долго не мог говорить, а прожевав, обильно запивал ее соком. Арам смеялся над ним, но и сам украдкой брал с блюда все новые и новые кусочки лакомства.

Наконец, они насытились. Арам спросил разрешения учителя читать те свитки, что он привез с собой из Визаса. Матеус, зевая, отправился спать.

— Не будешь ли ты возражать, Сай, если я побуду с тобой, — робко спросила Эстер.

— Я всегда рад тебе, — ласково ответил он. — Пока я пишу бумаги, ты могла бы сидеть со мной, занимаясь своим рукоделием. А когда я закончу дела….мне надо поговорить с тобой.

Она кивнула и поспешила за шитьем. Посланник устроился в ее покоях с чистыми пергаментами и стилом. Он задумался ненадолго, но тут же обмакнув стило в чернила, принялся выводить на пергаменте буквы странного языка одного из северных народов, у которого ему ранее приходилось бывать. Они в Феликсом давно уже использовали северное письмо в своей личной переписке.

«Привет тебе, Феликс! — писал он. — Я знаю, ты давно ждешь от меня отчета, но я не был уверен во всех деталях. Теперь я уже близок к разгадке смерти настоятеля той общины. Как близок и к разгадке иной тайны. Ты был прав, там. В стенах монастыря кроется храм Маитана. Я еще не был в нем, потому что не уверен, что смогу открыть тайник в самом святилище. Наверное, ты догадываешься, что именно содержимое тайника важно для нас. Отец Иоким, углубившись в своих поисках в наследие того культа, смог открыть храм. Теперь он мертв. Но я уже знаю больше его. В том храме наша тайна, брат. Но не жди, что я открою ее тебе. Их много в Шалеме, их много в наших общинах. И все они ждали меня. Последнего в роду. Я уверен, никто из них не поднимет на меня руку. Но сколь погибнут вокруг меня? Я не открою тебе ничего. Ибо я не уверен, что не навлеку смерть и на тебя. Прошу лишь об одном. Когда все закончится, прикажи замуровать тот тайник, если этого не смогу сделать я. И еще, здесь в Шалеме ты можешь найти еще четыре рукописи Айры. Две из них у Высочайшего. Еще две хранит настоятельница Храма Девы. У нее есть и копия того письма, что знаем мы с юности. Она верна нашей тайне, но если сможешь. Сними с ее плеч этот груз.

Ты уже понял, брат, что это, возможно, мое последнее письмо и завещание. Потому я прошу тебя исполнить мою волю. Здесь в Шалеме я встретил женщину, которую называю своей женой. Ее зовут Эстер. Когда меня не станет, ее доставят в Визас. Она по праву получит мое наследство. С нею прибудет Арам. Мой ученик и верный помощник. У него ты узнаешь все. Прими и мальчика Матеуса, которого я отсылаю к тебе. Он талантлив, я прошу тебя решить его судьбу. Араму и Эстер я завещаю библиотеку деда, нашу виллу на побережье в преддверьях Нисеи. Пусть мой отец бережет ее и моих мальчиков. Береги и ты их. Арам посвятил себя служению Пастуху, Истинному богу нашему. Ты будешь рад ему, как радовался бы мне, прими я сан. Прощай, брат. И помни, я сдержу свое слово