Врач из будущего - Андрей Корнеев

Ермольева вздохнула. Она была до предела загружена пенициллином. Но кивнула.

— Понимаю, Лев Борисыч. Выделю небольшую группу. Начнем с поиска актиномицетов в почвах. С вашей легкой руки и конечно вашими… гипотезами.

Они стояли в центре своей новой крепости, подводя итоги грандиозного года. Они создали лекарство, изменили медицинскую практику, получили высшие знаки признания. Но Иван знал, это был не финиш, а только стартовая площадка для нового, еще более грандиозного рывка.

Поздний ноябрьский вечер. Лампы в гостиной были приглушены, отбрасывая теплые пятна света на дубовый паркет. За окном рано стемнело, и огни на другой стороне Карповки дрожали в черной воде, как расплавленное золото. Катя, устроившись на диване, вязала что-то мягкое и бежевое, может будущий плед, а может, уже и первую детскую кофточку. Иван стоял у окна, глядя в ночь.

Он мысленно пробегал путь, пройденный с того шокового дня пробуждения в теле двадцатилетнего студента. Циничный, сломленный алкоголик из будущего… и вот он. Лауреат Ленинской премии. Старший лейтенант госбезопасности. Муж. Руководитель научной лаборатории. Хозяин квартиры в доме для избранных. Он достиг вершин, о которых не мог и мечтать ни в одной из своих жизней.

Катя отложила вязание и подошла к нему, обняв сзади.

— О чем задумался, муж?

— Мы построили наш ковчег, — тихо сказал он, глядя на огни. — Крепкий и надежный. С лучшей командой и самой верной штурманшей. — Он обернулся к Кате. — Но я чувствую, что мы только вышли из гавани. А впереди открытый океан.

— Но? — чутко уловила она нотку в его голосе.

— Но я чувствую, что это только начало. Не покой и не наслаждение плодами. А лишь основа. Самое трудное еще впереди.

Он обернулся и обнял ее, прижавшись лицом к ее волосам, пахнущим дорогим, французским шампунем, еще одной диковинкой из Торгсина.

— Мы должны успеть, Катя. Мы должны успеть так много.

— Успеем, — прошептала она в ответ. — Вместе.

Они стояли так, слившись в одно целое, глядя на огни, дрожащие в черной воде Карповки. За окном медленно падал ноябрьский снег, первый снег их новой жизни. Он укрывал город белой пеленой, скрывая очертания будущего.

Глава 28

Скорость

Декабрь 1935 года выдался на редкость снежным и тихим. Ленинград утопал в белых, пушистых сугробах, а морозный воздух был таким густым и чистым, что, казалось, звенел, как хрусталь. Но внутри просторного особняка на Моховой, где теперь обитала СНПЛ-1, царила атмосфера, далекая от зимней идиллии.

Лаборатория, еще недавно казавшаяся необъятной, теперь напоминала растревоженный улей. Три десятка сотрудников — химики, биологи, врачи-клиницисты сновали между столами, спорили, и заполняли бесконечные журналы.

Иван, стоя у своего кабинета, наблюдал за этой какофонией. Его когда-то сплоченная команда растворилась в море новых лиц. Талантливых, ярких, но чужих. Вот аспирант-биохимик, недавно прибывший из Москвы, яростно спорит с Мишей Баженовым у вытяжного шкафа.

— Ваш метод хроматографии избыточен и отнимает время! — горячился москвич, размахивая листком с расчетами. — Я предлагаю упрощенную схему осаждения! Выход всего на семь процентов ниже, но скорость производства возрастает втрое!

Миша, бледный от бессонных ночей, смотрел на него, как бульдог на резвую таксу.

— Семь процентов? — его голос был тихим и опасным. — Это семь процентов человеческих жизней, товарищ. Или вы уже научились дробить пациентов на доли? Моя методика обеспечивает чистоту в девяносто восемь процентов. Ваша — едва ли в восемьдесят. Разницу почувствует каждый второй больной в виде аллергического шока или почечной недостаточности. Это не химический эксперимент. Это лекарство.

В другом углу молодой клиницист из Института экспериментальной медицины, уверенный в своей столичной выучке, требовал у Кати немедленно передать ему все истории болезней пациентов, получавших «Крустозин».

— Я должен провести независимый анализ, товарищ Кузнецова! Ваши методы наблюдения кажутся мне… не правильными. Это слишком ответственное дело, чтобы доверять его студентке.

Катя, сжимая в руке папку с аккуратно подшитыми протоколами, отвечала с ледяным спокойствием, которое далось ей огромным усилием:

— Для начала, я теперь Борисова. А все методы утверждены профессором Ермольевой и товарищем Борисовым. Каждый случай документирован мной лично. Если у вас есть конкретные вопросы к методике, то задавайте. Если нет, ваши претензии безосновательны. И я не студентка. Я руководитель клинического сектора.

Иван, слышавший этот разговор, почувствовал, как у него сжимаются кулаки. Он подошел, и его появление заставило клинициста заметно съежиться.

— Товарищ Борисов, я просто…

— Я все слышал, — голос Ивана прозвучал ровно, но так, что стало тихо в радиусе нескольких метров. — Екатерина не просто мой заместитель. Она — лучший специалист по клиническим испытаниям, которого я знаю. Ее данные, это данные лаборатории. А ваши сомнения это сомнения в компетенции СНПЛ-1 в целом. Вы хотите их оформить письменно?

Клиницист пробормотал что-то невнятное и ретировался. Катя посмотрела на Ивана с благодарностью, но в ее глазах читалась усталость. Дух их старого подвала, дух абсолютного доверия и взаимовыручки, улетучивался, как спирт из открытой колбы.

Час спустя Иван собрал у себя в кабинете всех руководителей направлений: Катю, Мишу, Сашку. Лица у всех были уставшие и напряженные.

— Так больше продолжаться не может, — начал Иван, обводя их взглядом. — Мы превращаемся в толпу. Нам нужна структура. Жесткая и четкая.

Он разложил на столе лист ватмана, где была нарисована схема.

— С сегодняшнего дня вот наше новое устройство. Сектор №1: «Биосинтез и очистка». Руководитель — Баженов Михаил. В его ответственности все, что связано с производством и очисткой «Крустозина», а также поиск новых штаммов. Все химические процессы. Вопросы есть?

Миша мрачно покачал головой.

— Сектор №2: «Клинические испытания и диагностика». Руководитель — Борисова Екатерина. Все работы с пациентами, сбор статистики, разработка и внедрение диагностических методов. Никто не имеет права требовать у вас данные без моего письменного распоряжения или распоряжения Зинаиды Виссарионовны.

Катя тихо кивнула, ее плечи немного распрямились.

— Сектор №3: «Внедрение, логистика и связь с производствами». Руководитель — Морозов Александр. Шприцы, капельницы, поставки реактивов, командировки, решение всех хозяйственных вопросов. Твоя зона, Саш.

— Понял, командир, — Сашка вытянулся по-военному.

— Я остаюсь общим руководителем, — заключил Иван. — Зинаида Виссарионовна — научным. Все спорные вопросы между секторами решаю я. Мы не институт. Мы лаборатория. Но мы должны работать, как часовой механизм. А не как шайка любителей. Заводите журналы, фиксируйте все.