Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

он держит демона под контролем и подобного не повторится, но… Схожая обстановка явно пробудила в девушке воспоминания о том случае и подсознательный страх, что подобное повторится именно сейчас.

Да и мог ли он гарантировать, что не сорвётся? Там, на берегу реки, он со всей ясностью ощутил, что начинает терять себя прежнего. И это не было насильственной попыткой демона взять его под контроль. Лёха словно слился воедино с сущностью внутри себя, становясь кем-то новым.

— Да какие обиды, — вздохнул он, ловя брошенный эльфийкой флакон. — Я просто рад тебя видеть.

Взгляд Мии потеплел.

— Я рада, что ты вернулся… Собой. И в целости.

— А что, были сомнения? — хмыкнул Лёха.

— Чего только не было, — улыбка девушки на этот раз вышла грустной. — Было очень сложно объяснить твои странные перемещения и скорость, с которой ты двигался. Были моменты, когда мы всерьёз опасались, что ты превратился в какую-то демоническую тварь.

— Не у вас одних были такие моменты… — тихо пробормотал Стриж себе под нос.

— Я всё равно рада, что ты вернулся, — эльфийка снова улыбалась радостно и приветливо. — Отмойся, займись ранами и покорми демона, а потом я с удовольствием покажу насколько я рада.

Она подмигнула Лёхе и тот лишь через пару секунд осознал, что стоит и глупо улыбается. Замотивированный побыстрее закончить с вопросами гигиены, он зубами выдернул пробку из склянки, осторожно понюхал и поморщился от ударившего в нос сивушного запаха.

— Только для наружного применения, — предупредила Миа. — Они тут не научились делать чистый крепкий алкоголь, но для дезинфекции вполне сгодится.

— Этой штукой от алкоголизма кодировать надо, — сообщил Стриж, смачивая самогоном чистую льняную тряпочку.

Очистив кожу вокруг ожога, он содрал струп и тщательно промыл рану, морщась, когда жгло совсем уж немилосердно.

— А что ты имела ввиду под словами «покорми демона»? — запоздало удивился он.

— Подельники Пузыря дожидаются твоего визита, — в голосе девушки не было и намёка на сострадание.

— А сам Пузырь? — уточнил Стриж, давно мечтавший удавить гниду своими руками.

— А его публично казнили накануне церемонии присяги, — развела руками Миа. — По политическим, так сказать, соображениям. Получилось очень эффектное, запоминающееся и отрезвляющее представление.

— И что с ним сделали? — заинтересовался Лёха.

Чванливый предатель, легко подставивший под удар Лауру, вызывал у него ненависть. Одно дело — воровать. Пузырь мог украсть и попытаться сбежать с добычей, но не продавать девчонку её злейшему врагу, на верную смерть. Никакие деньги и ценности не стоят жизней близких людей. А юная графиня всё же приходилась роднёй этой напыщенной твари.

— Публично обвинили в предательстве клана и попытке разграбить казну, а потом залили в глотку расплавленное золото, — всё же Миа едва заметно поморщилась, вспоминая зрелище. — Чтобы наконец нажрался его досыта. Заодно продемонстрировали, что новая графиня, несмотря на возраст, не будет терпеть предателей.

Стриж хищно ухмыльнулся. Эффектно, спору нет. Такую казнь неплохо было бы ввести и дома. Там, на Земле. Глядишь и поубавилось бы желающих шиковать за казённые деньги.

А подобное зрелище заставляло крепко задуматься даже самых тупых и жадных.

— Мелкая на казни присутствовала? Как она? — запоздало спохватился Лёха.

Лаура, конечно, за последний месяц пережила больше, чем за всю прошлую жизнь, но всё же лично приговорить родственника к смертной казни, а потом ещё и присутствовать при исполнении приговора — серьёзное испытание.

— Держалась молодцом, — подняла большой палец Миа. — Особенно с учётом того, что перед казнью её пытались убить. Как раз недовольные графским правосудием родственники, неплохо гревшие руки, пока Пузырь был кастеляном.

— Чего?! — скрежетнул зубами Стриж и едва не раздавил в пальцах склянку с сивухой. — Рассказывай!

— Да чего рассказывать, — беззаботно отмахнулась Миа. — Даран не зря свой хлеб ест. Догадался, что родня Пузыря может пойти на отчаянные шаги, чтобы сохранить своё положение в клане. И как только узнают, что кастеляна поймали на воровстве, тут же забеспокоятся, как бы он не сдал и другие тёмные делишки родичей. Подробностей не знаю, но он сам через кого-то слил информацию о слабых местах в охране Лауры и вынудил их атаковать прямо на площади, перед казнью.

Она машинально потёрла шею, прикрытую платком.

— Зацепили? — догадался Стриж.

— Немного, — неохотно призналась девушка и продемонстрировала глубокую царапину на шее.

Лёха невольно сглотнул. Лезвие убийцы прошло в миллиметрах от сонной артерии девушки. А Миа абсолютно буднично, словно о походе в магазин, рассказала о покушении.

— Дрались они до последнего, — эльфийка поправила платок, вновь скрывая рану. — Никто живым не дался. Оно и понятно: Пузырь перед смертью сдал стольких, что изрядно проредил эту ветвь семейного древа. Строго говоря, его показания скорее спасли жизни: Даран склонялся вырезать всех подчистую в назидание остальным.

— Суровые тут нравы, — присвистнул Лёха.

— Так и выбор невелик, — развела руками Миа. — Или завоевать лояльность тех, кто жаждет справедливости, но вызвать недовольство тех, кто почивал на лаврах и давно уже не приносил особой пользы клану, или пытаться прогнуться под стариков. А они, сам понимаешь, пытаются сделать Лауру послушной марионеткой.

— Но и ворошить всё это кубло, настраивая против себя, — покачал головой Стриж, — идея так себе.

— Именно поэтому Даран взял на себя роль громоотвода, — сообщила Миа, подхватив с подноса местный фрукт, похожий на апельсин. — Решил под это дело как следует всколыхнуть болото и выявить как можно больше недовольных. А бастард, да ещё и калека, внезапно вознёсшийся выше старых и родовитых — отличная мишень для ненависти. И покушений. Потому он лично ассистировал палачу и заливал золото в пасть Пузыря.

Она зацепила ногтем кусок кожуры и принялась чистить фрукт.

— Сам понимаешь, Даран теперь не самая популярная фигура среди знати, недовольной новыми порядками. Он разве что мишень себе на спине не нарисовал. Зато церемония принесения присяги прошла образцово-показательно, — разломив апельсин, Миа бросила половину Лёхе.

Тот машинально поймал его свободной рукой, щедро надкусил и, жуя, ушёл в парилку.

Времени обдумать новую информацию было в избытке: в парилке Стриж пробыл долго, отмываясь до тех пор, пока кожу не начало саднить от мочалки. Лишь тогда он вышел в предбанник, хлебнул морса и почувствовал себя практически счастливым человеком.

Абсолютного счастья он достиг, когда Миа обняла его и поцеловала. На её губах сохранился сладкий цитрусовый сок.

— А как же голодный демон? — тихо выдохнул Лёха.

— Что наша жизнь без риска? — подмигнула ему эльфийка, стаскивая рубаху.

Возражать он не стал, мысленно напомнив Белочке о том, что её закуска уже дожидается в темнице. Та не ответила, но на этот раз Стриж ничуть не опечалился её молчанию.

Сейчас у него была компания получше…

Через