Mondhexe - inverse101

Она переключилась на изучение зала.

Большой зал Хогвартса. Она была здесь летом, когда он был пуст и гулок. Теперь он был наполнен жизнью.

Четыре длинных стола, тянущихся параллельно друг другу. За каждым — огромное количество студентов.

Но главным элементом интерьера были не столы и не студенты.

Свечи.

Тысячи свечей парили в воздухе над столами. Они висели без всякой видимой опоры, их пламя не мигало от сквозняков.

Рин прищурилась, активируя Strukturanalyse на минимальной мощности.

«Левитационные чары, привязанные к координатной сетке зала», — проанализировала она. — «Плюс заклинание вечного горения. Или, что более вероятно, автоматическое восполнение воска за счет трансфигурации воздуха».

Это было расточительство. Опять. Тратить столько энергии на освещение? Электричество было бы эффективнее. Но она не могла отрицать эстетического эффекта.

А затем она посмотрела выше.

Потолок.

Его не было. Вместо каменных сводов, которые она видела здесь летом, над головой простиралось ночное небо. Темное, бархатное, усыпанное звездами. Тяжелые грозовые тучи плыли где-то там, в вышине, и сквозь них проглядывала полная луна.

Это была не просто проекция. Это была полная симуляция атмосферных условий снаружи.

Рин почувствовала, как по спине пробежали мурашки профессионального восхищения.

«Иллюзия», — заключила она. — «Но какого уровня! Это не ментальное воздействие, заставляющее мозг видеть то, чего нет. Это структурная трансформация потолка. Он стал прозрачным для света, но непроницаемым для материи. Или же это сложнейшая проекция, синхронизированная с метеорологическими данными в реальном времени».

В её мире создание такой иллюзии на площади потребовало бы усилий целой группы магов и установки стационарного генератора маны. Здесь же это было просто… частью интерьера.

— Впечатляющая иллюзия, — пробормотала она. — Абсолютная синхронизация с внешним миром. Грандиозно. Бесполезно, но грандиозно.

— Зачарованный потолок, — раздался голос Снейпа. Он услышал её. — Одно из старейших заклинаний замка. Ровена Рейвенкло считала, что ученики не должны чувствовать себя запертыми в каменной коробке. Они должны видеть бесконечность.

— Философский подход, — кивнула Рин. — И технически безупречный. Это требует постоянной подпитки от узла лей-линий?

— Разумеется, — Снейп посмотрел на потолок с выражением скуки. — Весь замок — это паразит, сосущий энергию из земли. И мы — блохи на его теле.

Рин хмыкнула. Метафора была грубой, но точной.

— Предпочитаю термин «симбионты», профессор. Мы поддерживаем его функции, он дает нам кров.

— Оптимистично, — фыркнул зельевар. — Посмотрим, сохраните ли вы этот оптимизм, когда Пивз зальет ваши бумаги чернилами в ваше отсутствие, а какой-нибудь Лонгботтом «поддержит», взорвав котел и пол кабинета на вашем уроке.

— У меня не будет котлов, — заметила Рин. — У меня будут мишени. И если кто-то промахнется и испортит имущество, он будет бегать вокруг замка, пока не научится целиться.

Снейп повернулся к ней, и в его глазах мелькнул интерес.

— Физические наказания? В Хогвартсе? Дамблдор это не одобрит.

— Это не наказание. Это физическая подготовка. Укрепление тела для лучшей проводимости магии. Чистая наука, Северус. Ничего личного.

Он промолчал. Судя по выражению лица, он всё еще считал её выскочкой, но, по крайней мере, не безнадежной идиоткой.

Двери зала снова распахнулись.

Макгоннагал вела процессию первокурсников. Маленькие, испуганные дети. Они жались друг к другу, глядя на потолок и свечи с открытыми ртами.

Рин посмотрела на них.

Будущие маги. Сырой материал. Глина, из которой ей предстояло вылепить что-то, способное выжить.

Она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

Она была готова. Она была на своем месте. И она собиралась смотреть это шоу с первого ряда, анализируя каждого нового актера, который выходил на сцену.

В конце концов, эти дети скоро окажутся в её классе. И тогда начнется настоящее обучение.

Церемония началась.

Процесс, который местные волшебники называли «церемонией распределения», начался с выноса табурета. Это был обычный, ничем не примечательный деревянный предмет мебели, который в любом другом месте давно бы отправили в утиль или на растопку. Однако здесь, в центре Большого Зала, под зачарованным потолком, отображающим холодное звездное небо, этот табурет приобретал значение алтаря.

Минерва Макгоннагал, чья прямая осанка могла бы служить эталоном для гвардейцев, водрузила на табурет шляпу.

Тосака Рин, сидевшая за преподавательским столом, слегка подалась вперед, сузив глаза.

Это был артефакт. Древний, мощный, пропитанный тысячелетними наслоениями маны. Ткань была грязной, в заплатах, потертой до дыр, но за этой ветхостью скрывалась сложная, автономная магическая структура.

«Связанный интеллект», — мгновенно классифицировала Рин. — «Или, точнее, псевдо-разум, созданный на основе слепков сознания четырех Основателей. Создать предмет, способный к анализу человеческой психики и принятию решений, который функционирует без сбоев тысячу лет… Это вызывает уважение».

Внезапно шляпа дернулась. Складка раскрылась, напоминая рот, и артефакт запел.

Голос был скрипучим, но громким, разносящимся по залу без помощи Sonorus.

Рин слушала текст. Это была декларация принципов. Манифест, определяющий судьбу десятков детей на ближайшие семь лет.

«…Гриффиндор, чья слава в том, что учатся там храбрые…»

«…Слизерин, где вы найдетесвоих хитрых друзей…»

«…Хаффлпафф, где равен каждый из вас…»

«…Рейвенкло, где царит ум и честь…»

Песня закончилась под шквал аплодисментов. Макгоннагал развернула длинный свиток пергамента и назвала имя первого студента.

Маленький, дрожащий мальчик вышел вперед, сел на табурет и надел Шляпу, которая накрыла его глаза.

Рин откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Её взгляд был холодным и анализирующим. Она наблюдала не за детьми. Она наблюдала за Системой.

Четыре факультета. Четыре модели поведения. Четыре пути развития мага.

«Гриффиндор», — произнесла мысленно она, глядя, как стол с алыми знаменами взрывается овациями, приветствуя новичка. — «Храбрость. Благородство. Безрассудство».

Люди действия. Те, кто бросается в бой, не просчитав последствия, полагаясь на силу и удачу. Это был путь героя, но для мага этот путь часто вел к быстрой и бесславной смерти. Отсутствие инстинкта самосохранения здесь возводилось в добродетель.

«Слизерин», — её взгляд скользнул к столу под зелеными знаменами. Там аплодировали сдержанно, оценивающе. — «Хитрость. Амбиции. Чистота крови».

Это было ближе к её миру, но все же не то. Интриги, борьба за власть, использование любых средств для достижения цели. Макиавеллизм. Но их зацикленность на традициях была слабостью. Они ограничивали свой генофонд и не развивались. Амбиции без культивации реальной силы превращались в обычное высокомерие.

«Хаффлпафф», — стол с желтыми цветами. Самые дружелюбные, самые открытые. — «Трудолюбие. Верность».

«Рабочая сила», — цинично определила Рин. — «Фундамент общества. Те, кто будет выращивать ингредиенты, варить зелья по инструкции и выполнять рутинную работу, пока остальные делят власть и славу. Необходимый элемент, но лишенный искры гениальности».

И, наконец, четвертый.

«Рейвенкло. Ум. Знания. Индивидуализм».

«Единственный факультет, который имеет практический смысл», — подумала она.

Магия — это наука. Это изучение