Mondhexe - inverse101

— Я дома, — сказала она тихо.

Это было странное чувство. Этот замок, чужой, нелепый, полный странной магии, действительно стал её базой. Её крепостью.

Она прошла в спальню, сняла сапоги и подошла к зеркалу.

На неё смотрела молодая женщина в красном. В её глазах горел холодный огонь решимости.

— Завтра, — сказала она своему отражению. — Завтра я начну ломать их стереотипы.

Она достала из кармана черный сапфир — тот самый, с дементором внутри. Камень был холодным, как лед.

Рин убрала камень в шкатулку, защищенную рунами.

День был долгим. Но результат того стоил.

Она разделась, приняла душ и легла в кровать, чувствуя, как мягкость перины принимает уставшее тело. Сон пришел мгновенно. Сон без сновидений, заслуженный и глубокий.

Глава 14

Коридор третьего этажа перед кабинетом Защиты от Темных Искусств гудел, как потревоженный улей. Третьекурсники двух самых непримиримых факультетов — Гриффиндора и Слизерина — собрались перед закрытой дверью в ожидании первого урока у нового профессора.

Атмосфера была наэлектризована смесью любопытства и скепсиса. Слухи о Тосаке Рин уже успели обрасти подробностями, одна фантастичнее другой. Кто-то говорил, что она вампир. Кто-то — что она наемная убийца из Азии. Гарри Поттер и его друзья, единственные свидетели реальных возможностей Рин, хранили мрачное молчание, что лишь подогревало интерес.

Внутри кабинета Тосака Рин стояла спиной к двери, глядя на скелет дракона под потолком.

Она чувствовала присутствие учеников за дверью. Краткое досье на каждого из них ей предоставили этим утром. Их ауры переплетались в хаотичный клубок эмоций: страх, бравада, нетерпение. Это был шум. Бесполезный, рассеивающий внимание шум.

Рин не подошла к двери, чтобы открыть её вручную. Это было бы слишком прозаично. Слишком… по-человечески. Первое впечатление — это фундамент авторитета. Если фундамент будет шатким, всё здание дисциплины рухнет.

Она подняла палочку из сакуры.

— Aperio.

Движение кисти было коротким и резким.

Массивные створки дверей распахнулись наружу с такой скоростью, что стоящие близко студенты отшатнулись, едва не потеряв равновесие. Удар дерева о каменные стены коридора прозвучал как выстрел стартового пистолета.

Гул голосов мгновенно стих.

— Входите, — раздался голос из глубины кабинета. Он не был громким, но каждое слово, усиленное легкой примесью праны, врезалось в уши, как игла.

Студенты, переглядываясь, начали неуверенно заходить внутрь.

Первое, что бросилось им в глаза, — это отсутствие парт.

Привычный класс, где они ожидали увидеть ряды столов, чернильницы и пергаменты, исчез. Мебель была сдвинута к стенам и накрыта плотной тканью, превращая помещение в просторную арену.

В центре этого пространства стояла она.

Тосака Рин.

На ней не было бесформенной преподавательской мантии. Формальное требование носить «традиционные» мантии применялось лишь к ученикам, что не могло не радовать. Она была одета в свой «ежедневный» наряд: красный свитер, черная юбка, темные колготки и, конечно, туфли на высоком каблуке. Она стояла в профиль к входящим, её поза выражала абсолютную расслабленность, за которой скрывалась готовность к мгновенной атаке.

Когда последний студент (это был Невилл Лонгботтом, споткнувшийся о порог) вошел внутрь, двери захлопнулись сами собой. Щелчок замка прозвучал как приговор.

Рин медленно повернулась к классу.

Она молчала.

Вместо слов она начала идти.

Цок. Цок. Цок.

Звук её каблуков по камню был единственным, что нарушало тишину. Это был ритм. Метроном. Он отсчитывал секунды, нагнетая напряжение.

Она прошла вдоль шеренги студентов, заглядывая каждому в глаза. Её взгляд был оценивающим, холодным, лишенным даже намека на дружелюбие. Она смотрела на них не как на детей, а как на заготовки. Бракованные, кривые, требующие перековки.

— Я не потерплю болтовни, — наконец произнесла она.

Она остановилась в центре зала, скрестив руки на груди.

— Здесь не клуб по интересам. Здесь не место для обсуждения сплетен, квиддича или погоды. Вы пришли сюда не развлекаться. Вы пришли сюда учиться выживать.

Её голос был спокойным, ровным. Она не кричала, как по слухам это делал Снейп на уроках. В её интонациях была такая плотность, такая властность, что воздух в комнате казался тяжелее. Это было воздействие её Од, проецируемой вовне. Слабые духом инстинктивно хотели вжать голову в плечи.

— Говорите, когда вас спрашивают, — продолжила она. — В остальное время — слушайте. И смотрите. Потому что одна пропущенная деталь в моем классе может стоить вам конечности. Или рассудка.

Слизеринцы, стоящие группой справа, переглянулись. Драко Малфой, привыкший к тому, что его статус и фамилия дают ему послабления от школьных правил, позволил себе ухмылку. Он наклонился к Крэббу и прошептал что-то, явно нелестное.

Рин прервала свою речь на полуслове.

Она не повысила голос. Она просто замерла.

Её нога, которая должна был сделать следующий шаг, застыла в воздухе, а затем опустилась на пол абсолютно беззвучно.

Рин повернула голову.

Её взгляд сфокусировался на Малфое.

В её мире, если маг такого уровня смотрит на тебя так, ты понимаешь, что жить тебе осталось ровно столько, сколько летит заклинание Гандра. Это был взгляд, несущий Sakki — жажду убийства, очищенную от эмоций, превращенную в чистое намерение.

Малфой подавился своей шуткой.

Слова застряли у него в горле. Улыбка сползла с лица, сменившись выражением животного ужаса. Он почувствовал, как холодные мурашки побежали по спине. Ему показалось, что температура в комнате упала до нуля, а воздух вокруг него сгустился, мешая дышать.

Это не была магия в привычном смысле. Рин не использовала палочку. Она не произносила заклинаний. Она просто направила на него своё внимание. Давление её ауры, сфокусированное в одной точке.

— Вам есть что сказать классу, мистер Малфой? — спросила она. Голос был тихим, вкрадчивым.

Драко попытался что-то ответить, но из горла вырвался лишь жалкий сип. Он замотал головой, делая шаг назад, «невзначай» прячась за широкую спину своего однокурсника.

Рин держала паузу еще три секунды. Ровно столько, сколько нужно, чтобы сломать волю оппонента, но не довести его до обморока.

Затем она отвела взгляд, и Малфой судорожно вдохнул, словно вынырнул из-под воды.

Класс замер. Гриффиндорцы, которые обычно были бы рады унижению слизеринца, сейчас молчали, напуганные демонстрацией силы. Они поняли: эта женщина опасна. Она не играет.

— Отлично, — кивнула Рин, словно ничего не произошло. — Вижу, мы поняли друг друга. Дисциплина — это основа.

Она снова начала расхаживать по классу, но теперь её движения были плавными.

— Забудьте всё, чему вас учили раньше, — заявила она. — Забудьте глупые стишки Локхарта. Забудьте параноидальный бред Квиррелла. Забудьте даже то, что вы читали в учебниках, если это не подкреплено практикой.

Она резко остановилась у доски, на которой мелом была нарисована схема