Mondhexe - inverse101

А затем плотину прорвало.

Класс взорвался хохотом.

Это был не просто смех. Это был истерический, освобождающий хохот. Гарри Поттер согнулся пополам, держась за живот. Рон Уизли сполз по стене, вытирая слезы. Даже некоторые слизеринцы, несмотря на лояльность декану, не могли сдержать ухмылок — уж слишком нелепо это выглядело.

Боггарт замер.

Его питание — страх — исчезло, сменившись волной позитивной, разрушительной для него эмоции. Смех бил по его структуре, как молот. Существо растерялось. Оно не знало, как реагировать. Грозный Снейп в платье начал оглядываться по сторонам с выражением полного недоумения, что делало ситуацию еще комичнее.

Рин не смеялась.

Она стояла, скрестив руки, и анализировала результат.

Она кивнула Невиллу, который смотрел на свое творение с выражением шока и восторга.

— Приемлемо, — произнесла она, и её голос перекрыл смех. — Техника грязная, но результат достигнут. Следующий!

Она щелкнула пальцами, подгоняя очередь.

— Парвати Патил! Вперед! Не дайте ему опомниться!

Индийская девочка выскочила вперед. Её лицо было решительным.

Боггарт-Снейп завертелся волчком и превратился в окровавленную мумию.

— Riddikulus!

Мумия, запутавшись в собственных бинтах, рухнула лицом в пол.

Снова взрыв хохота.

— Симус Финниган!

Мумия превратилась в баньши — призрак женщины с длинными волосами и искаженным лицом, которая открыла рот, чтобы издать смертельный вопль.

— Riddikulus! — заорал Симус.

Баньши поперхнулась, и вместо вопля из её горла вырвался писк, а голос пропал.

Рин наблюдала за процессом, как дирижер за оркестром.

— Дин Томас!

Отрубленная рука, ползущая по полу, попала в мышеловку.

— Рон Уизли!

Гигантский паук, мохнатый и щелкающий жвалами. Рон побледнел, но удержал палочку.

— Riddikulus!

У паука исчезли ноги, и он превратился в беспомощный мохнатый шар, который покатился по полу.

Конвейер работал. Студенты, подгоняемые адреналином и командами Рин, превращали свои кошмары в фарс.

Рин видела, как меняется атмосфера в классе. Страх уходил. На его место приходил азарт. Они перестали быть жертвами. Они стали охотниками, загоняющими зверя.

«Это примитивно, — думала она, глядя, как огромная змея превращается в клоуна на пружине. — Но это работает. Для их уровня подготовки это единственный способ преодолеть паралич».

Студент за студентом выходил к дрожащему шкафу, встречался со своим кошмаром, превращал его в фарс и отступал, уступая место следующему. Тосака Рин наблюдала за этим процессом с выражением скучающего надсмотрщика. Для неё это было не развлечением и даже не обучением в полном смысле этого слова; это была калибровка инструментов. Она оценивала психическую устойчивость каждого ученика, занося данные в ментальную картотеку.

Малфой обработал боггарта так, что он забился назад в шкаф и закрылся. Ему действительно было знакомо это заклинание.

— Следующий, — произнесла она.

Вперед вышел Гарри Поттер.

В классе повисла тишина. Это была особая тишина — плотная, насыщенная ожиданием. Все знали историю Мальчика-который-выжил. Все гадали, чего может бояться человек, который в младенчестве отразил смертельное проклятье.

Рин прищурилась, сканируя ауру подростка.

Она была нестабильной. Аура пульсировала, реагируя на стресс. Это был мощный, но хаотичный источник, лишенный дисциплины.

«Волдеморт», — предположила Рин, анализируя вероятности. — «Логично предположить, что он боится того, кто убил его родителей и продолжает охотиться за ним даже после смерти. Травматический опыт, закрепившийся на подсознательном уровне».

Если из шкафа выйдет он, это будет отличной проверкой. Не только для Поттера, но и для всего класса. Смогут ли они смеяться над тем, чье имя боятся произносить?

Гарри встал в стойку. Его ноги были расставлены слишком широко, корпус наклонен вперед — ошибка, которую Рин исправляла у него дважды за этот урок. Он сжимал палочку из остролиста так, словно это был меч, которым он собирался рубить врага, а не накладывать чары.

— Готов? — спросила Рин.

— Да, профессор, — ответил он. Голос звучал твердо, но в нем слышалось напряжение струны, готовой лопнуть.

Он был уверен. Он думал, что знает, что увидит.

Рин взмахнула своей палочкой, вскрывая вновь дверцу шкафа.

— Alohomora.

Дверь скрипнула и медленно, с театральным драматизмом, отворилась.

На мгновение ничего не происходило. Из темноты гардероба не вышел темный маг.

Вместо этого свет в классе начал меркнуть.

Пламя факелов на стенах пригасло, словно ему стало нечем дышать. Тени в углах сгустились, поползли к центру комнаты, как черные щупальца.

Температура рухнула.

Рин почувствовала это кожей — резкий, кусающий холод, от которого мгновенно перехватило дыхание. Иней начал расползаться по полу от шкафа, покрывая камень тонкой белой коркой.

Это был не просто холод зимы. Это был холод энтропии. Ощущение пустоты, безнадежности, конца всего сущего.

Из шкафа выплыла фигура.

Высокая, скрытая под истлевшим серым балахоном, который развевался, хотя в комнате не было ветра. Костлявая, покрытая струпьями рука, похожая на гниющую ветку, высунулась из-под ткани.

Дементор.

По классу пронесся единый вздох ужаса. Кто-то из девочек на задних рядах вскрикнул. Студенты попятились, сбивая парты, инстинктивно пытаясь увеличить дистанцию между собой и монстром. Они помнили поезд. Они помнили этот холод.

Рин осталась на месте, но её глаза сузились до щелей.

— Интересно, — прошептала она, и пар вырвался из её рта.

«Значит, он боится не убийцы. Он боится дементоров»

Боггарт считал образ идеально. Он скопировал не только внешность, но и ауру. Разумеется, это была имитация. Настоящий дементор выпил бы радость из этого класса за секунду, превратив урок в массовый сеанс депрессии. Этот же конструкт лишь проецировал ментальный слепок воздействия.

Но для Гарри Поттера разницы не было.

Он замер.

Его уверенность испарилась, как дым на ветру. Палочка в его руке опустилась. Лицо побелело, став цвета мела. Глаза расширились, уставившись на пустую черноту под капюшоном существа.

Дементор сделал вдох.

Шумный, хриплый, влажный звук. Звук, с которым смерть втягивает в себя жизнь.

Гарри пошатнулся.

— Нет… — прошептала Гермиона, делая шаг вперед, но Рон удержал её за руку, сам трясясь от страха.

Поттер начал падать. Не физически, а ментально. Его воля была сломлена мгновенно. Он проваливался в воспоминания, которые этот образ вытаскивал из глубин его подсознания.

Его колени подогнулись. Он рухнул на пол, выронив палочку. Он даже не пытался защищаться. Он просто ждал конца.

Боггарт-дементор поплыл к нему. Медленно, неотвратимо. Он наклонился над мальчиком, готовясь к имитации Поцелуя.

Рин наблюдала за этим с холодным, аналитическим бешенством.

— Неприемлемо, — констатировала она.

Ситуация вышла из-под контроля. Учебный процесс был нарушен. Студент не просто не справился с заданием; он вошел в беспомощное состояние. Если позволить боггарту «коснуться» его, психическая травма может быть серьезной. Боггарт не может высосать душу, но он может нанести ментальный удар, от которого мальчишка будет оправляться месяцами.

А ей нужен