Mondhexe - inverse101

Смелость полезна, но без ума она ведет к гибели. Хитрость полезна, но без знаний она пуста. Трудолюбие похвально, но без таланта оно создает лишь ремесленников.

Только Рейвенкло ставил во главу угла то, что действительно имело значение для мага: Интеллект.

Рин перевела взгляд на стол преподавателей. Они все сидели с торжественными лицами, одобряя этот процесс.

«Зачем?» — задала она себе вопрос. — «Зачем разделять их?»

С точки зрения педагогики и управления человеческими ресурсами, эта система была чудовищно неэффективной.

Они брали детей в одиннадцать лет — возраст, когда личность еще пластична, когда характер только формируется — и насильно запихивали их в узкие рамки одного архетипа.

Ты храбрый? Иди к храбрым. И ты станешь еще более безрассудным, потому что вокруг тебя будут только такие же сорвиголовы, подначивающие друг друга. Твоя осторожность атрофируется.

Ты хитрый? Иди к хитрым. И ты научишься никому не доверять, видеть в каждом врага или инструмент. Твоя способность к эмпатии будет уничтожена.

«Это искусственное создание конфликта», — констатировала Рин.

Она могла бы предположить, что это сделано намеренно. Тонкий расчет древних архимагов.

«Возможно, они хотели изолировать проблемные элементы?» — размышляла она, глядя, как очередной ребенок отправляется за стол Гриффиндора. — «Собрать всех агрессивных в одном месте, чтобы их было легче контролировать? Собрать всех интриганов в другом, чтобы они грызли друг друга, а не мешали настоящим исследователям с Рейвенкло работать?»

Это было бы логично. Жестоко, цинично, но логично. Создать «гетто» для определенных психотипов, чтобы очистить элиту.

Но, глядя на лица преподавателей, на искреннюю радость Макгоннагал, когда Гриффиндор получал нового студента, на горделивую ухмылку Снейпа, когда Слизерин пополнял ряды, Рин поняла: нет здесь никакого великого замысла.

Это были просто амбиции.

Четыре могущественных мага тысячу лет назад не смогли договориться о единой системе обучения. Каждый тянул одеяло на себя. Каждый считал свой путь единственно верным. «Я буду учить только храбрых». «А я — только чистых».

И они закрепили свои комплексы и предпочтения в магическом артефакте, который теперь, спустя века, продолжает сортировать детей по лекалам средневековья.

«Традиции», — подумала Рин. — Мертвые хватают живых. Вы просто воспроизводите старые конфликты снова и снова, вместо того чтобы создать единую, сбалансированную структуру.

— Гринграсс, Астория! — выкрикнула Макгоннагал.

К табурету вышла девочка. Изящная, с тонкими чертами лица и длинными темными волосами. В ней чувствовалась порода. Та самая аристократическая выправка, которую Рин видела в зеркале.

Шляпа едва коснулась её головы.

— СЛИЗЕРИН! — провозгласил артефакт.

Стол под зелеными знаменами взорвался аплодисментами. Наследник семьи Малфой, сидевший с видом принца в изгнании, благосклонно кивнул, приветствуя пополнение.

Рин наблюдала за тем, как Астория идет к своему столу.

«Предсказуемо», — отметила она. — «Система работает на самовоспроизводство. Чистокровные идут к чистокровным. Они будут вариться в собственном соку, укрепляя свои предрассудки, убеждая друг друга в своем превосходстве. Им не дадут шанса узнать, что «храбрость» или «трудолюбие» тоже могут быть полезны в определенных количествах».

Если бы эту девочку отправили в Гриффиндор, это могло бы сломать шаблоны. Это могло бы создать интересный социальный эксперимент. Но Шляпа следовала алгоритму. Она отправляла подобное к подобному.

Очередь двигалась дальше.

— Вейн, Ромильда!

На помост вышла девочка с густыми черными волосами и большими темными глазами. Она выглядела уверенной, даже наглой. Она шла к табурету так, словно это был трон.

Шляпа задумалась на секунду.

— ГРИФФИНДОР!

Ромильда просияла, сорвала Шляпу с головы и побежала к столу, где её уже встречали свистом и улюлюканьем братья Уизли.

«Еще одна», — вздохнула Рин. — «Громкая. Активная. Жаждущая внимания. И она попала в среду, где эти качества будут поощряться».

Рин перевела взгляд на стол Рейвенкло. Там сидели те, кого она считала наиболее перспективными. Но даже они страдали от этой системы. Их изолировали в башне, оторвали от реальности. Они становились теоретиками, снобами, презирающими «тупых гриффиндорцев» и «злых слизеринцев».

«Это ошибка», — окончательно решила Рин.

Это создавало не специалистов. Это создавало касты. Кланы. Банды.

Вместо того чтобы учить детей сотрудничать, дополнять слабые стороны друг друга сильными, школа с первого дня вбивала клин между ними.

«Ты — красный, он — зеленый. Вы враги. Это традиция».

Рин посмотрела на Дамблдора. Директор сидел, благодушно улыбаясь, и хлопал в ладоши каждому распределенному ученику. Казалось, он искренне наслаждается процессом.

«Неужели он не видит?» — подумала она. — «Он, великий маг, стратег. Неужели он не понимает, что сам создает почву для будущих конфликтов?».

«Дисциплина», — решила Рин. — «Вот чего здесь не хватает. Единой, жесткой дисциплины, которая стояла бы выше цветов факультетов».

Её пальцы сжались на ножке золотого кубка.

Она не могла изменить систему. Не сейчас. Она была всего лишь наемным преподавателем. У неё не было полномочий переписывать устав Хогвартса, отменять факультеты или сжигать распределяющую шляпу (хотя последняя идея казалась весьма заманчивой с эстетической точки зрения).

Но она могла изменить правила игры в своем классе.

На уроках Защиты от Темных Искусств не будет факультетов.

«Я заставлю их работать в парах. Я заставлю их прикрывать спины друг другу. И если они попытаются устроить дуэль или саботаж на почве цвета галстука, они будут мыть полы в классе без магии. Вместе» — решила она с мстительным удовольствием.

Это будет её личный эксперимент. Социальная инженерия.

Она посмотрела на Снейпа. Тот сидел с каменным лицом, лениво аплодируя только тогда, когда Шляпа выкрикивала «Слизерин».

Церемония подходила к концу. Поток первокурсников иссяк. Макгоннагал забрала Шляпу и табурет, унося их прочь.

Альбус Дамблдор поднялся со своего трона.

Шум в Большом Зале, напоминавший гул потревоженного улья, оборвался мгновенно.

Тосака Рин, наблюдавшая за директором краем глаза, отметила изменение в атмосфере зала. Давление его ауры, до этого фоновое и сдерживаемое, на секунду уплотнилось, накрыв студентов невидимым куполом авторитета. Ему не нужно было стучать ложкой по бокалу или использовать Sonorus. Его присутствие само по себе было сигналом к вниманию.

Лицо Дамблдора, обычно светящееся добродушием, теперь было серьезным. Складки у глаз разгладились, взгляд стал жестким. Это был не добрый дедушка, раздающий конфеты.

— Поскольку в этом году к нам присоединились новые студенты, а старые, смею надеяться, стали на год мудрее, я должен сделать несколько важных объявлений, — его голос был спокойным, но разносился до самых дальних уголков зала, отражаясь от заколдованного потолка.

Рин откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Началась официальная часть брифинга.

— Первое, и самое важное, — продолжил Дамблдор. — Вы все, вероятно, уже знаете, что в этом году наш замок будет находиться под