Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

Зрители дружно смахивали с глаз слезы, в зале не было ни одного человека, кого представление оставило бы равнодушным.

Пьесы про войну не входили в число наиболее популярных в Дара постановок. Отчасти причиной были общеизвестные антивоенные настроения императрицы Джиа, что побуждало труппы избегать политически щекотливой темы. Но помимо прочего, это нежелание объяснялось также и некоей молчаливой договоренностью в культурных кругах. Люди поневоле испытывали стыд, осознавая, что всеобщее процветание в правление Сезона Бурь было достигнуто ценой уплаты дани льуку, что они оставили жителей Руи и Дасу на произвол судьбы, обрекли их на мучения. Но не было способа бросить этому стыду вызов, не обнажив трусость и эгоизм, скрывающиеся за маской добродетели каждого гражданина Дара, ибо все они без исключения были виновны.

В стремлении сгладить это чувство моралисты и воспламенисты изобретали причины для оправдания такого состояния дел: война – это крайнее средство для нецивилизованных индивидов; истинный патриотизм требует беспрекословного подчинения решениям трона; самой эффективной стратегией является побуждать льуку продолжать «торговлю» с Дара; покоряясь льуку, Дара на самом деле достигает высшей моральной победы; наиболее правильным ответом на агрессию является всеобщая любовь; ученым мужам не подобает притуплять свой ум мыслями об убийстве; всегда следует ставить себя на место врага и искать пути сближения интересов. И далее в том же духе.

Другими словами, в Дара, находившемся под властью Джиа, лучше было вовсе не говорить о войне. Но народная опера Ароны, неприкрыто сентиментальная и мелодраматичная, страстная, старомодная и искренняя, срывала эти циничные покровы, прославляя храбрость тех, кто сражался и жертвовал собой, и клеймила лицемерие всех, кто ратовал за мир ради своих корыстных интересов. Театральные критики и утонченные эстеты из лекционных залов академий пренебрежительно фыркали и характеризовали «Женщин Дзуди» как низкопробное, тупое развлечение на потребу набивающимся в театры летними вечерами простачкам, во рту у которых засахаренные обезьяньи ягоды, а в головах пустота. Для этих знатоков было очевидно, что оперу сочинили жалкие дилетанты, немногим лучше уличных скоморохов.

Тем не менее зрители продолжали толпами валить на представления: крестьяне, кухарки, торговцы, хихикающие влюбленные, почтенные старейшины, мелкая знать, школяры… Следует отметить, что Арона и Лоло не пожалели средств, чтобы сделать оперу как можно более зрелищной и впечатляющей: из алых домов и домов индиго набирали самых талантливых актеров и актрис; модные портные шили роскошные костюмы; в качестве консультантов и дирижеров нанимали вышедших на пенсию императорских маэстро. А благодаря специальным эффектам – многие из которых разработал Сэка Ту, один из самых пылких поклонников Лоло, – гаринафины и воздушные корабли смотрелись на сцене как настоящие: не было ни одного представления, чтобы несколько зрителей не хлопнулись в обморок от испуга.

Впрочем, все вышеперечисленное представляло собой лишь второстепенные детали. Главным было совсем иное: зрители шли на «Женщин Дзуди», потому что опера эта удовлетворяла эмоциональный голод, который они, сами того не зная, испытывали, заполняла трещину в их сердцах, которой они не чувствовали. Люди жаждали слышать истории о том, кто они есть.

Постепенно «Мифы основания» объехали с гастролями весь Дара и освоили другие средства представления. На гигантских экранах театров теней куклы изображали страдания жителей Неосвобожденного Дара, воспроизведенные по рассказам беглецов с островов Руи и Дасу. Несущиеся по рельсам огромные тележки, подобные тем, что были задействованы в «Великолепной вазе» в ходе третьего кулинарного поединка, давали седокам прочувствовать, каково было сражаться с гаринафинами на шелкокрапинных воздушных кораблях Гин Мадзоти. Арона даже наладила сотрудничество с так называемыми реконструкторами – любителями истории, которые собирались в свободное время, чтобы разыграть знаменитые битвы прошлого, используя бутафорские доспехи и деревянные мечи. Она сумела придать этому эксцентричному хобби некое подобие уважаемого занятия, заявив, что мероприятия сии проводятся не только развлечения ради, но также отчасти и с образовательной целью.

Золото и серебро, вырученные от всех этих предприятий, потоком лились в карманы совладелиц «Мифов основания» и делились поровну между «Птичником» и Ароной Тарэ. Арона отсылала большую часть прибыли в Тиро-Козо, ибо Фиро и Рати отчаянно нуждались в деньгах для оснащения частной армии. Остальное шло Моте Кифи, которому тоже требовались средства для ветеранских обществ взаимопомощи.

Подобного рода организации, как грибы после дождя появившиеся по всему Дара, были детищем Моты Кифи и Види Тукру. Недоверие императрицы Джиа к военным зашкаливало: дело дошло уже до сокращений пенсий ветеранам и отказа признавать их заслуги, даже символически. Министр церемоний, к примеру, не захотел учреждать знаки отличия для вышедших в отставку солдат и офицеров; теперь в их честь не проводилось никаких парадов или церемоний, даже в Новый год или в Праздник ухода за гробницами.

Однако Види, памятуя об опыте объединения арендаторов и рабочих, коллективных протестов против землевладельцев или хозяев мастерских, заявил, что вовсе не обязательно дожидаться признания сверху. Можно самим объединиться в ветеранские организации и опереться на уважение, которое питает простой народ к тем, кто не щадил своей жизни и «выложил зубы на доску» ради Дара.

Мота ездил по всей стране, организовывая местные отделения обществ взаимопомощи. Ветераны войн Дара собирались, чтобы поделиться общими воспоминаниями, рассказать о пережитом. Эти устные истории перекладывались писцами на бумагу (некоторые из них ложились затем в основу сценариев пьес и опер Ароны). Старые друзья, утратившие за долгие годы связь, вновь воссоединялись и собирали деньги, чтобы сообща помочь нуждающимся вдовам, вдовцам и сиротам: они оплачивали расходы на похороны и дорогостоящее лечение вроде шелкокрапинной терапии, покупали протезы и коляски для потерявших конечности или лишенных возможности ходить боевых товарищей. Ветераны проводили также сборы средств среди населения. Многие люди, патриотизм которых подогревался представлениями Ароны, охотно жертвовали деньги.

Хотя император Рагин в свое время проявлял заботу о своих ветеранах, выдавая им земельные наделы, бессовестные помещики и купцы при помощи разорительных закладных и ростовщических займов обманом завладели многими такими фермами. А вот участники войны против льуку вообще ничего не получили от императрицы Джиа. В результате большинство этих солдат и офицеров влачили нищенское существование, и в обществе Дара на них смотрели свысока.

С целью изменить ситуацию Мота изобрел особую систему табличек, отражавших персональные заслуги каждого из ветеранов. Вдова Васу и Арона стали предлагать скидки и особые места тем, кто предъявлял такие «почетные таблички», а вскоре их примеру последовали торговцы в Гинпене и других городах. Медленно, но верно отставные военные распрямляли спины и начинали более гордо шествовать по улицам Дара, а направленные на них взгляды