Либелломания: Зимара - Н. Мар

От последней фразы у Бритца опять засосало под ложечкой. Что же он наделал? Щёки пылали. Накатывала паника, и он вцепился в ремень безопасности так, что чуть им себя не задушил.

«Прости, Эйден. А ты, Самина, не простишь никогда. Мы проиграем войну, чтобы выиграть мир».

Ему стало чуточку легче от этой мысли. Но только на секунду. Повторив это про себя, Кайнорт понял, что нет. Не легче ни капельки.

* * *

Где-то

Бюро ЧИЗ

Пятый корпус, второй этаж, секция Б, по коридору направо, через курилку и всё время прямо, третья дверь по левую сторону от лестницы, приём по записи, запись на личном приёме

Стандартная процедура ратификации никого испокон веков не впечатляла. К чистенькой станции, на которой располагались кабинеты Бюро, прибыла чёрная клякса ибрионского звездолёта. Такая чёрная, что обманывала глаз и казалась двумерной. Когда она пришвартовалась, могло почудиться, что в доке образовалась бездонная дыра.

— Его величество император Эйден риз Эммерхейс и её высочество императрица-консорт Самина Зури, — оттарабанил начальник охраны. Сказать, что визиты андроида на станцию были частыми, значило не сказать ничего.

Император кивнул клерку, который их встречал, и бриллиант на чёрном воротнике на миг лишил беднягу зрения. Эйден подал руку супруге: в нарушение протокола, который давно следовало переписать. Оба надели официальное чёрное. Высокий строгий брюнет с непроницаемыми чертами, какие бывали только у синтетических офицеров элитарной сборки, и пепельная блондинка с жёлтыми, как ромашка, глазами.

— А потом по коктейлю? — шепнула Самина, оглядывая станцию. Она с интересом наблюдала за снующими клерками, хотя побывала здесь трижды за последний год. — До смерти хочется курарчелло.

— Не думаю, что присоединение такой занозы, как эзеры, — повод для банкета, разве что поминального.

— Ещё не поздно передумать.

— Как можно? — с притворной горячностью возразил Эйден. — Кайнорт будет нудеть.

Они шли слишком близко друг к другу, и это было запрещено как минимум тремястами предписаниями. Каждое движение величества и высочества оборачивали в несколько исполнительных листов службы безопасности. Эйден одёргивал себя на каждом шагу, но не отстранял Самину. Сегодня не отстранял. Это надлежало строго проанализировать. Но его окликнул другой клерк (один в один с тем, который их провожал) на стойке администратора:

— Ваше величество, герцог риз Авир на связи. Говорит, срочно.

— Срочно или срочно, можете изобразить выражение его лица? — улыбнулся император.

— Ну… — замешкался смущённый клерк. — Срочно.

Но Эйден уже подходил к стойке. Никогда нельзя было сказать определённо, шутил андроид или издевался на полном серьёзе. Звонки с Ибриона в Бюро из-за расстояния проходили только через кротовые ресиверы. Перед императором возникла голографическая голова Джура риз Авира:

— Ты же сохранялся перед отлётом?

— Разумеется. Я по твоей милости в сортир без этого не могу отлучиться.

— Ри отчиталась о нарушении протокола безопасности. Копии нет на сервере. Ты точно сохранялся? Эй, не гримасничай, ради бога, просто скажи.

— Точно. Джур, машинам нет веры, тебе ли не знать. Откати сохранение личности к предыдущей версии меня, может, в ней я не такой мерзкий. А может, ещё дурнее, как знать.

— Если бы не эти письма, понимаешь… Из психиатрической. Нет, я знаю, звучит как паранойя.

— И даже хуже, дружочек, — отрезал Эйден. — Дворец принимает десятки посланий о терактах в год. Я не могу воспринимать всерьёз каждую записку из сумасшедшего дома.

— Извини, да, да. Ладно. Удачи.

— Удачи? Я присоединяю насекомых, Джур. Это провал, — перегибая с трагизмом, вздохнул андроид и отключился.

В коридорах, похожих один на другой, как фотокопии одной справки, их с Саминой приветствовали глубокими кивками, реверансами, деловитыми книксенами. Чиновники и бюрократы разных калибров бормотали о своём почтении на метаксиэху с оттенками акцентов. «Зимара», — пронеслось у Эйдена в голове. Две угрозы одна за другой пришли с Зимары: первая — около месяца назад, согласно отчёту связистов — из клиники для опасных душевнобольных. Безопасники послали запрос на официальный адрес клиники, чтобы выяснить, кто такой «Кабошон, д. м. н.», и получили ответ от главврача Виона-Вивария Видры, что упомянутый сотрудник у них не числится. Второе письмо обнаружили дней пять-шесть назад, оттуда же, но подпись разобрать не удалось. Как только Эйдену принесли заключение об адресе отправителя и популярное разъяснение, что такое «бентос», он и думать о нём забыл. А теперь андроиду передалась тревога Джура. Точно. Давным-давно Эйден видел карту охотничьего клуба Зимары среди вещей Кайнорта Бритца. Это могло что-нибудь да значить. Либо (с вероятностью, приближавшейся к бесконечности) вообще ничего. Эйден наклонился к уху супруги ближе регламентированного, чтобы заодно вдохнуть запах её волос:

— Самина, помнишь то ходатайство о помиловании Харгена Зури?

— Такое сложно забыть, — смутилась она и заглянула в многоугольники зелёных радужек.

Отчим Самины, который едва не разнёс несколько обитаемых планет, закидывал Бюро мольбами заменить казнь на пожизненное заключение, и Эйден с лёгкой руки передал супруге право завершить уже как-нибудь эту сделку с совестью.

— Давай поступим так. Сбегай к палачам, а я подпишу ратификацию. Ты ведь не нужна для присоединения по взаимному согласию, это формальность. Получается, сэкономим время.

— Да ладно, всего минут двадцать!

— За двадцать свободных минут можно потратить сто килокалорий и сменить в среднем три позы, что заменит пробежку на две мили, снежок, — произнёс он тоном капитального зануды и вдруг развернул Самину лицом к себе. Она машинально привстала на цыпочки.

— Эй… нам нельзя соприкасаться у всех на виду. Пфрефкрати, м-м…

— Но атомы двух тел никогда на самом деле не касаются друг друга в прямом смысле, — возразил Эйден, щекоча губами губы Самины. — То, что ты ощущаешь как поцелуй, не что иное, как процесс отталкивания частиц наших языков.

— В чём вообще смысл Бюро ЧИЗ? Дармоедник. Вам никогда не хотелось его упразднить?

— Живучее жорвелов только бюрократы, которые размножаются штампованием. Ты ведь на досуге исследуешь слабые места первых, так вот мой тебе совет: попробуй скормить жорвелу клерка, и он отравится.

Самина уступила идее отправиться разными коридорами. Это звучало разумно. Она уже подписывала ворох актов помилования, предъявляя то глаз, то кровь, то голос, когда в кабинет палачей перевели новый сигнал с Ибриона.

— Джур? — с рассеянным удивлением откликнулась Самина. — Ты ошибся номером?

— Постой! Еле тебя нашёл. Не могу связаться с Эйденом.

— Он