Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин — он бы и рад не считать выработку, но отвернуться от «работничков» и зажмуриться никак не получалось. — Я уже думаю, что от ковшей одни помехи. Все, кто работает без них, копают быстро. А у вас с ковшами — одни передышки.

Филк сердито фыркнул.

— Работаем, как можем. Не все тут — трёхметровые амбалы! Скоро вообще закончится это дикарство? Будут нормальные работы — сварка, там, или протяжка труб?

Гедимин невесело усмехнулся.

— Будут. Не обрадуешься.

…Над холмами догорал световой гейзер. Гедимин ждал, когда появится второй, — но, видимо, это и был второй, а первый он пропустил. «А сегодня светлее, чем вчера,» — отметил он про себя, глядя то на жёлто-зелёное небо в золотистых складках, то на блестящие острые побеги иглицы. Они отбрасывали тени — не белесо-размытые, как вчера, а чёткие, тёмно-серые. «Месяц Мрака на исходе. Затмение заканчивается?»

За холмом, в той стороне, где стоял реакторный бункер, завыли трубы-раковины, и кто-то застучал костью о туго натянутую шкуру и коротко, но громко что-то пролаял. «Джагулы⁈ Что у них опять…» — Гедимин обогнул купол и замер в нескольких шагах от обрыва. Отсюда уже хорошо просматривался хребет сааг-туула. Существо выгнуло спину, поджав передние и задние лапы и привстав на средних. На его загривке Джагулы в ритуальных цацках колотили по натянутой шкуре и периодически отвешивали поклоны и протягивали руки в сторону холма.

— Испепелитель! — вскрикнул тот, кто держал здоровенный бубен. Двое, вздрогнув, опустили колотушки. Самый разодетый Джагул выпрямился и стянул с себя маску-череп.

— Видел во сне, как ты держишь зелёный огонь в ладонях, — отрывисто проговорил он, глядя на Гедимина. — Меньше слушай карликов. Они рады кусать за пятки. С ними всегда так.

Гедимин поморщился.

— Чем вы там заняты? — мрачно спросил он, разглядывая цацки Урджена. «Вчера был в других. У него там, наверное, мешка два этого добра. И у остальных не меньше.»

— Почитаем Пламя, — отозвался Джагул.

Гедимин оглянулся на купол. Тонкие красные узоры, и так не слишком яркие, почти угасли. Сармат тронул висок, но так ничего и не почувствовал — хранитель «лежал» внутри реактора, подобрав щупальца.

— Оно не смотрит на нас, — подтвердил его невысказанные мысли Урджен. — Может, не посмотрит никогда. Но мы будем почитать его.

Гедимину стало неловко.

— Это… вот вам благословение, — пробормотал он, неловко черпая ладонью что-то невидимое из-за плеча и выплёскивая в долину. Джагул дёрнул вибриссами.

— Ты благословишь любого, кто будет копать твой песок. Пламени до песка нет дела.

Гедимин резко опустил руку и недовольно сощурился.

— Это песок для дома Пламени, — буркнул он. — Вечером снова пойдёте копать. Джаарган ведь не готов к ритуалу?

— И до завтра не будет, — отозвался Урджен. — Тебе надо — мы будем копать. Одиннадцать рук и четыре пальца — или собрать ещё?

Гедимин мигнул. «Вот чтоб я понимал ход их мыслей! Думал, сейчас придётся их запугивать. Нет, даже не вякнули…»

— Этого хватит, — сказал он и ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Урджен, пристально глядя на него, жестом отпустил помощников, и Джагулы с бубном и колотушками ушли в «отсеки», уступив место ещё четверым — без цацек, но в кованой чешуе. Сааг-туул, громыхнув спинными щитками, растянулся на земле и уткнулся мордой в гравий. Вид у него был сонный.

— Пришёл говорить? — спросил, выждав ещё немного, Урджен. — Позвать Джегеха? С чужаками всегда говорит он.

Гедимин качнул головой.

— Пришёл говорить о богах. Ты разбираешься лучше. Вы с Джаарганом — главные… переговорщики с богами?

— Говорить могут все, не всем отвечают, — отозвался Джагул. — Сплетающая ветра прислушивается к Джааргану. Ко мне — уже меньше.

— Сплетающая? Ты об Ак-коу?

Скорее всего, это было совпадение — но резкий порыв холодного ветра коснулся ладоней и качнул бахрому и бусины на одежде Джагулов. Урджен прижал уши и коротко рявкнул:

— Тихо!

«Ни метеороида не понимаю,» — Гедимин угрюмо сузил глаза.

— Только что Скогны называли это существо по имени.

— Кто будет слушать карликов⁈ — Джагул презрительно сморщил нос. — Ты — совсем другой разговор. И мы, Хеллуг, тоже. Осторожней с именами!

Гедимин мигнул. В последнее время мигать приходилось часто, но веки почти не ныли — видимо, приспособились. «Так. Как они эту… эту особь называют? Плетущая воздух?»

— И что, вы никого из… богов, — он дёрнул плечом, — не называете по имени? Это чтобы вдруг не ответили? Они… недружелюбны?

— С именами надо осторожней, — повторил Урджен; его уши остались прижатыми, и он, кажется, был совсем не рад разговору. — Они не друзья. Они боги. Они огромны и сильны. Зацепят — раздавят.

Гедимин мрачно кивнул. «Ага, уже какая-то информация. Продолжаем…»

— И вы всё-таки их зовёте, — сказал он. — Всякие цацки, свистелки, гуделки и рисунки… Это для того, чтобы не зацепили? Если без них — будет плохо?

Джагула передёрнуло — даже короткий мех на морде на мгновение встал дыбом.

— Кто-то пробовал, — отозвался он. — У кого между ушами ветер. Для правильных дел — правильные вещи. Вот и ты с Пламенем без панциря не говоришь.

«Говорил,» — Гедимин потёр занывший висок. «Даже дикари-кочевники осторожнее меня. Но я и не считаю реакторы богами.»

— Для чего вы их зовёте? — спросил он, глядя, как сааг-туул беспокойно шевелится. — И как разбираетесь, кого звать? Вот для подъёма песка позвали существо воздуха. Почему не земли или там камня?

— Земля не движется, — отозвался Джагул, помрачнев окончательно. — Камень тоже. Воздух — движется. И двигает.

— Угу, — согласился Гедимин, чувствуя, как в мозгу потрескивает какой-то проводок. — Само это существо приходило вчера… двигать песок?

Урджен с размаху ударил себя по бедру, едва не располосовав когтями штанину. Джагулы,