Раскол - Рита Хоффман

Мормо сказал, что она новая Верховная жрица. Хести обдумывала его слова очень долго и понимала, что он не солгал. Кусочки знаний складывались в голове в цельную, тревожную картину.

О природе Верховных жриц всегда знали мало – они просто появлялись и становились главными. После смерти одной ее место тут же занимала другая, и только сейчас Хести поняла, что это означало: новая Верховная рождалась во время правления предыдущей. Возможно, именно поэтому ее «тетушка» питала свою искру именно искрой Хести – в ней было куда больше силы, чем ей говорили.

А может, после рождения новой Верховной искра предшественницы начинала угасать – кто знает? И потому требовала постоянного поддержания сил.

Окончательно заблудившись, Хести вспомнила о грибах, которые нашла в Упорядоченном. Конечно, они были довольно странными, но выбор невелик: смерть или от отравления, или от голода.

Открыв поясную сумку, она заглянула внутрь и с удивлением обнаружила, что внутри зародилась новая жизнь – мерцающая грибница. Тонкие нити оплели сумку изнутри и проросли наружу, впились в ее одежду и почти добрались до кожи.

– Да вы плотоядные… – пробормотала Хести.

Один из грибов замерцал, шляпка собралась, будто собираясь напасть.

– Я не буду вас есть. Растите. Меньше всего мне хочется стать удобрением.

К ее удивлению, гриб мигнул и снова принял свою нормальную форму.

«Разумные? Не может быть. Какая глупость…»

Она тряхнула скованными руками и поморщилась. Стены коридора пульсировали. Хести уже поняла, что весь окружавший ее мир создан из плоти Черной Матери. Еще там, в комнате, в которой ее оставил Мормо, она заметила прожилки вен, испещряющие все. Гомиэль не врал: тот, кто откроет врата, получит силу, и не просто силу, а мощь целого мира. Всей Фаты.

Услышав стон, Хести насторожилась. Спустя несколько долгих мгновений тишины звук повторился – он доносился из арки, ведущей, должно быть, в отдельную комнату. Подкравшись ближе, она заглянула внутрь и обомлела: на полу лежал обнаженный мужчина. Темные волосы разметались вокруг, в комнате стоял резкий запах крови.

Он выгнулся и застонал. Казалось, его тело скручивают судороги. Хести медленно приблизилась и присела на корточки.

– Эй, – позвала она. – Ты ранен?

Мучительно застонав, мужчина поднял голову, и Хести узнала генерала, которого забросило в Фату вместе с ней.

– Ты!.. – Она резко выпрямилась и попятилась.

– Нет, – прохрипел он. – Не уходи. Помоги мне…

– Я больше не стану помогать демонам, – прошипела Хести.

Халахэль перевернулся на спину, и она увидела страшную рану на его груди. Рваные края потемнели, но никак не могли срастись.

– Кто-то пытался вырвать твое сердце? – Хести хмуро разглядывала обессиленного демона.

– Да, – прохрипел он. – Ты можешь исправить это?..

– Мне уже приходилось лечить демонов, и ничем хорошим это не закончилось.

– Я выведу тебя. – Халахэль смотрел на нее снизу вверх, в его глазах едва теплилась жизнь. – Выведу из Фаты.

– А где твоя подружка? Мормо должен был отвести ее к тебе, – вспомнила Хести.

– И отвел.

Она никогда не была глупой, но часто не замечала ответов, лежавших на поверхности. Хести потребовалось несколько мгновений, чтобы наконец понять, что здесь произошло.

– Ты тоже ключ!.. – выдохнула она. – О Черная Мать… А, тьфу…

Махнув рукой, Хести подошла и опустилась на колени рядом с поверженным демоном. Рана не представляла для него угрозы, но явно причиняла сильную боль. Сердце генерала оказалось на месте, но теперь Хести понимала, что из его груди вырвали нечто гораздо более ценное.

– Кажется, король тебя недолюбливает… – пробормотала она, складывая пальцы в жест Силы.

– Король?..

Он рассмеялся. Холодно, но с таким надрывом, что по спине Хести поползли капли пота.

– Неужели?..

Лицо прошибла уже знакомая боль. Кандалы, надетые Мормо, стекли по рукам струйками горячей крови. Глаза открывались один за другим, уродовали и без того чудовищный мир, превращали его в разбитое зеркало, каждый осколок которого отражал что-то свое.

Бойня в горах. Волны, омывающие Столп. Ядовитый туман, стелющийся по земле. Фрагмент ключа в окровавленных женских руках. Прикованный к скале горящий заживо генерал. Взгляд демона, сломленного предательством.

Чары плелись. Магия стекала с пальцев густым осязаемым потоком. Она заполнила дыру в груди Халахэля, плоть шипела, но срасталась, а он рычал, выгибался дугой, ревел, будто раненый зверь.

«Как легко…»

Чтобы излечить его, не потребовалось даже капли силы искры. Внутренний резерв оставался заполненным до краев. Холодное пламя полыхало в груди, его свет выходил из тела через все глаза, открывшиеся на ее лице. Мрачная комната в здании из плоти оказалась освещенной, будто в окно заглянуло солнце. Ледяное, мертвое солнце.

Халахэль смотрел на нее недоверчиво, с долей испуга и непонимания. Хести медленно моргала, продолжая вглядываться в происходящее там, в Упорядоченном.

Всюду боль. Кровь. Демоны настолько уродливые, что люди падают без чувств от одного их вида. Жрицы, не знающие, что Верховная мертва, и продолжающие творить магию у Столпов.

Больной, израненный мир, погрязший в хаосе. Меняющийся. Превращающийся в чудовищное подобие Фаты.

– Мы проиграли, – выдохнула Хести. – Скоро спасать будет нечего.

Прикосновение. Робкое. Жаркое.

С трудом сфокусировав взгляды множества глаз, она рассмотрела руку демона, сжимавшую ее пальцы.

– Без тебя врата не открыть, – горячо прошептал он.

– Безмозглые демонические твари разорят Упорядоченное и без помощи Черной Матери. Люди не смогут вечно сражаться, а их поток бесконечен.

– Не бесконечен, – возразил Халахэль.

– Эмпуса… – выдохнула Хести.

Глаза закрылись, втянулись в плоть и исчезли. Виде́ния пропали, остался лишь внимательно разглядывающий ее генерал с зажившей дырой в груди. Под тонкой кожей светилась вложенная в рану магия.

– Она древняя, как сама Фата. Но если от нее избавиться…

Халахэль с трудом поднялся на ноги, придерживаясь за стену. Выдохнув сквозь сжатые зубы, он продолжил:

– У тебя достаточно сил, жрица.

– Если ты думаешь, что я поверю в то, что демонический генерал Фаты решил помочь…

– Помочь? – Халахэль оскалился. – Не заблуждайся. Я не хочу помогать. Я хочу мести.

Хести хмыкнула. Что ж, «месть» звучит куда правдоподобнее, чем любые байки о желании спасти мир и невинных.

– Это сделала она, да? Вырвала камень.

Халахэль бросил на Хести испепеляющий взгляд. Казалось, он сам не верил в то, что произошло.

– Ваш король наверняка наплел ей всякого. Вы, демоны, умеете быть убедительными.

– Она всегда хотела власти, – прошипел Халахэль. – И наконец подобралась к ней как никогда близко.

– Она? Ромэйн? Или как там ее?..

– Тет. – Генерал выглянул в коридор и поманил Хести за собой. – Пойдем.

– Я не соглашалась помогать тебе.

– Тогда сиди здесь и оплакивай свой жалкий мир.

И она сидела. Ровно пару мгновений, прежде чем сорваться и броситься следом за ним.

– Подожди! – Нагнав демона, Хести огляделась. – Почему здесь никого нет?

– Потому что все стоят у порталов и ждут, когда их отправят в Упорядоченное. Король и королева поддерживают эти порталы и тратят очень много сил. Мы должны воспользоваться этим.

– Что ты собрался делать?

Халахэль почти бежал по извилистому коридору, будто точно знал, куда идет. Хести едва поспевала за ним.

– Сначала я верну себе часть утраченной силы. А потом отведу тебя к Эмпусе. Если что-то и способно всерьез подорвать мощь Фаты, то это уничтожение бездонной демонической утробы, порождающей демонов-солдат.

– Я хочу освободить Гомиэля, – выпалила Хести.

– Ты рехнулась? – Халахэль бросил на нее презрительный взгляд. – Этот изворотливый лжец не сказал тебе ни слова правды, я уверен.

– Но…

– Он такой же, как остальные, – отрезал демон. – И если тебе хотя бы на мгновение показалось, что он испытывает что-то, хоть отдаленно напоминающее человеческую привязанность, то ты ошибаешься.

Хести поджала губы и замолчала. Она знала, что Халахэль прав. Знала, что демоны ничего не знают ни о любви, ни о дружбе, но мысль о том, что Гомиэль останется прикованным к скале и горящим, заставляла сердце болезненно сжиматься.

– А ты? – выдохнула она. – Ты ведь испытываешь…

– Это другое, – прорычал Халахэль, не позволив ей закончить.

– Ты все еще хочешь ее спасти! Даже после того,