Башни Латераны - Виталий Хонихоев

Строй сомкнулся — плотно, как стена. Шагнули вперёд — один шаг, синхронно. Остановились — нет команды.

— Арбалетчики! Вперёд! Маги! Готовьтесь! Огонь по команде! Издалека! — командует мужчина. За спинами щитоносцев послышались щелчки взводимых арбалетов. Щитоносцы поставили тяжелые ростовые щиты нижними краями на землю, уперлись в них коленями, оставив арбалетчикам возможность стрелять поверх голов. Где-то там за ними — вспыхнули руны на переносных магических кругах.

Рейнхард, первый помощник Бруно, а теперь, судя по всему — командир штурмового отряда вместо него — поднял руку вверх. Он не собирался сражаться честно. Или один на один. У него была поставлена задача — взять город пока действует заклинание. Между ним и городом стояла эта Безымянная Дейна. Он не благородный рыцарь, не шевалье в блестящих доспехах, не куртуазный джентльмен и не верит в воинское братство в отличие от старого Бруно. Он не собирается вступать с Дейной в ближний бой. Паладины Святых Орденов — фанатики, сжигающие свою плоть и душу заклинаниями усиления… они невероятно сильны, быстры и являются трудными противниками, платя за свою силу — сроком своей же жизни. Одноразовые свечки на службе у своих магистров. Но даже среди этих чудовищ Безымянная Дейна выделялась. Он никогда раньше не видел такой скорости, такой точности удара и такой… бесстрастности. Дейна не усмехнулась, ничего не сказала, когда Бруно — упал на спину с размозжённой, кровавой пульпой вместо головы, даже не повела плечом, бросая вызов остальным. Рейнхард сжал челюсти, ожидая, когда арбалетчики дадут сигнал о готовности. Бедняга Бруно, он верил в благородное братство воинов на поле битвы… но эта дейна… она даже не обратила на него внимание. Взмахнула молотом. И перешагнула через его тело. Эта дейна… она не воин. Она — палач.

Значит и поединка с ней не будет. Будет казнь. Он поворачивает голову. Арбалетчики готовы. Маги — готовы. Стоит только опустить ладонь вниз и на эту хладнокровную стерву обрушится дождь из арбалетных болтов, с такого расстояния не спасут никакие латы. А даже если — то следом по ней ударят огненные шары, поджаривая заживо и расплавляя металл прямо на плоти.

— Дейна! Не стой! Беги! Атакуй! Ну… или защищайся! — кричит Густав, который понимает что сейчас произойдет: — Дейна Алисия!

Алисия дёрнулась. Голова повернулась — к воротам, к Густаву. Секунда. Одна. Потом — она сорвалась с места — так быстро, что воздух хлопнул, как от удара кнута. Камень под ногами раскололся — трещины разбежались паутиной, осколки полетели в стороны.

— Огонь! ОГОНЬ! — завопил Рейнхард, хватаясь за меч. Арбалетчики выстрелили — тридцать болтов — свист, удары о камень, искры! Но там только пустое пространство, она уже несется вперед — прямо в строй щитоносцев!

— Щиты! Сомкнуть! Держать строй! ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! — Щитоносцы подняли щиты — плотно, как стена. Копья выставлены — лес железа.

Удар. Строй будто взорвался, но это не магический огненный шар, это она ворвалась внутрь, пробив первые ряды, грохот, крики, хаос!

Боек боевого молота старого барона сверкает на солнце, сливаясь в блестящую дугу! Щиты раскалываются — как картон, как тонкий лёд. Осколки летят во все стороны — дерево, металл, искры. Люди разлетаются — как куклы, как тряпки. Один отлетел влево — рухнул, не встал. Другой вправо — упал, кровь хлынула. Третий назад — врезался в товарищей, все упали. Кровь брызжет — во все стороны, фонтанами, облаком. Чёрные капли на камне, на доспехах, на лицах.

Крики — короткие, оборванные, ужасные. Хруст костей. Звон металла. Шлепки — словно кто-то гигантский бьет ладонью по огромному стейку — влажные, страшные. Строй рассыпался — мгновенно, как карточный домик. Солдаты отступают, расступаются, падают. Кто-то бежит. Кто-то стоит, не веря глазам.

Алисия не остановилась. Прошла сквозь строй — как нож сквозь масло. Десять метров за три секунды. За спиной — хаос. Десятки тел на земле — мёртвые, раненые, кричащие. Лужи крови. Обломки щитов. Сломанные копья.

— Держать строй! — выкрикивает Рейнхард, взмахивая мечом: — держать… — но держать уже нечего. Страшный сон тяжелой пехоты — прорванный строй. Когда щиты больше не служат защитой и преградой на пути противника, становятся просто ненужной тяжестью в руках, когда не знаешь откуда тебя может ударить булава или молот, когда в тесноте рукопашной схватки внутри рассыпанного строя невозможно отличить своих от чужих и каждый миг ожидаешь что вражеская мизекордия найдет щелку в твоих доспехах. Больше всего его пугает мысль о том, что строй Первого Штурмового прорвала одна девушка! Пусть она — Паладин, пусть она — Безымянная, но демоны дери — одна девушка!

— Копья долой! В щиты! — командует Рейнхард и по его команде оставшиеся — бросают копья на землю, опасность слишком близко, от копий уже нет толку. Теперь осталось биться как в древних легионах Альберио — давить ее щитами и доставать короткими клинками в промежутке между ними и…

Удар! Еще один! Расколотый надвое щит, выпученные глаза, пролетающий мимо Рейнхарда обрывок… ткани? Взмах боевого молота и его люди падают на землю как подкошенные — с раздробленными головами, разбитыми щитами, с доспехами, проломленными в грудине аж до позвоночника. Он видит, как умирает на земле Блажек, пикинер из Пустовицы, совсем еще молодой парень, сын молочника. Пришел только год назад, а теперь — захлёбывается в своей крови, пытаясь зажать руками дыру в груди, большую дыру — как раз по размеру бойка молота старого барона…

— Демоны! — рычит Рейнхард, бросаясь в атаку: — умри, тварь! Я не прощу тебе командира!

Удар!

Последнее что видит Рейнхард — это синее-синее небо над головой. Пронзительно синее и такое близкое, что кажется — просто протяни руку и коснешься его пальцами. Наступает тишина. Тишина и спокойствие. Он поднимает руку вверх и с удивлением видит, что на месте его правой кисти — обрывок чего-то отвратительно бурого, красного, с торчащими обломками костей. Он успевает подумать, что это нехорошо, а потом… потом нога в серебристом доспехе с размаху опускается ему на голову.

* * *

Густав стоял у края проёма, там, где ещё час назад были массивные дубовые створки. Теперь — куча обугленных обломков, дымящихся, чёрных. Шляпа сдвинута на затылок, рука на рукояти топорика. Глаза прищурены — смотрит вперёд,