Башни Латераны - Виталий Хонихоев

Элеонора прищурилась, всматриваясь. Рука инстинктивно сжала посох крепче.

Помощники остановились перед магами, опустили свёртки на землю с глухими ударами. Быстро, слаженно — явно репетировали — развернули полотнища, расстелили на утоптанной земле. Полотнища большие — метра два в диаметре каждое, из плотной ткани цвета слоновой кости. На ткани нарисованы круги магии — чёрными чернилами, чёткими, ровными линиями, словно их чертил мастер-каллиграф. Руны, символы, каналы энергии — всё идеально выверено, каждая линия на своём месте.

Маги Огня шагнули на полотнища — каждый в центр своего круга, уверенно, не глядя под ноги. Встали, ноги на ширине плеч. Воткнули посохи в землю — сквозь ткань, остриями в грунт. Железо вошло легко, как нож в масло. Подняли руки — синхронно, как один организм.

Круги ожили.

Руны засветились красным — сначала тускло, как тлеющие угли, потом ярче, ярче, пока не запылали, как раскалённое железо. Воздух над кругами задрожал, заколебался, как над печью в кузнице. Запахло гарью, жжёным железом, серой.

Элеонора сжала зубы. Желваки заходили на скулах.

Портативные Круги Магии, — подумала она, — отсюда видно, что Гранде Игнитус Квадралис. Принесли с собой. Умно. Очень умно. Развернул — и готово, не нужно чертить часами, не нужно ждать, пока энергия накопится. Увеличивают мощь заклинаний в три-четыре раза, может, больше — зависит от качества рун. В обычных условиях их бы арбалетчики со стен расстреляли за минуту, разорвали эти полотнища к чертям, маги сгорели бы заживо от обратного потока… но сейчас все спят. Никто не стреляет. Они всё просчитали. Каждую деталь. Верно говорят что Арнульф — вундеркинд в военном ремесле.

Густав посмотрел на неё — глаза широкие, испуганные. Открыл рот, собрался спросить, но Элеонора покачала головой — резко, коротко: — Потом.

Густав сглотнул, кивнул, обернулся к воротам.

Первый удар.

Маги Огня начали читать заклинание — хором, синхронно, голоса сливались в единый гул, как гудение растревоженного улья. Слова на древнем языке, гортанные, резкие, режущие слух. Руны на полотнищах вспыхнули — ярко, ослепительно, как молнии. Воздух затрещал, задымился.

Три огненных шара вырвались из рук магов одновременно — ярко-оранжевые, размером с бочку, пылающие, ревущие, летящие с воем, как разъярённые звери, выпущенные из клетки. Пролетели сто метров за считанные мгновения — так быстро, что глаз не успевал проследить, только огненные следы в воздухе, тающие, как дым. Ударили в ворота — все три в одну точку, в центр, где руны защиты светились ярче всего.

Взрыв.

Звук — оглушающий, как удар грома прямо над головой, как будто небо раскололось пополам. Пламя взметнулось вверх столбом — метров на десять, может, выше — облизало каменную арку, разлилось во все стороны, как волна огненного прибоя. Дым — чёрный, густой, едкий — поднялся столбом, заслонил половину неба.

Элеонора зажмурилась, закрыла лицо рукой. Жар обдал даже на расстоянии — нестерпимый, как из открытой печи, обжигающий кожу, сушащий глаза. Волосы на руках вздыбились, кончики обуглились.

Густав выругался — коротко, зло, сквозь зубы. Лицо красное от жара, пот выступил на лбу.

Дым медленно рассеялся, уплыл в сторону, гонимый ветром. Элеонора открыла глаза, моргнула, прогоняя слёзы.

Ворота устояли.

Дубовые створки обуглились, почернели, дымятся — тонкие струйки дыма поднимаются от дерева, как от тлеющих головешек. Железные полосы раскалились докрасна — светятся, пульсируют, как живые. Но держат. Руны защиты, выгравированные в дереве глубокими линиями, светятся тускло-голубым — слабо, мерцая, еле живые, но ещё работают. Ещё держат.

— Держат, — выдохнул Густав. Голос охрипший, облегчённый. — Руны барона всё ещё работают.

— Не долго, — отрезала Элеонора. Она была магистром Школы Огня и прекрасно знала сколько именно могут продержаться защитные руны магистра Отто на воротах города.

Два, может три таких залпа, не больше.

Второй удар.

Маги Огня не остановились. Не дали воротам передышки. Снова подняли руки, снова прочитали заклинание — громче, яростнее, голоса срываются, становятся визгливыми. Круги под ними пылают ещё ярче — багрово-красные, как адское пламя.

На этот раз пять огненных шаров. Ещё больше. Ещё мощнее.

Ударили в ворота — в одну точку, туда, где руны уже погасли, где дерево обуглилось и треснуло.

Взрыв — сильнее первого.

Пламя, дым, грохот. Каменная арка содрогнулась — пыль посыпалась сверху, мелкие камешки попадали вниз, звякнули о мостовую. Земля под ногами дрогнула, как от подземного толчка.

Элеонора схватилась за зубец обеими руками, чтобы не упасть. Камень горячий, обжигает ладони. Густав зажал уши руками, зажмурился — лицо искажено от боли.

Элеонора открыла глаза, посмотрела на ворота.

Ворота треснули.

Посередине, вертикально, трещина шириной с ладонь — от верха до низа, зигзагообразная, уродливая. Дерево обуглилось до черноты, крошится — куски угля падают вниз, рассыпаются в пыль. Железные полосы плавятся — светятся белым, стекают вниз, как воск со свечи, шипят, дымятся. Руны защиты погасли — все до одной. Только чёрные углубления остались, пустые, мёртвые.

— Демоны, — прошептал Густав. Голос дрожит. — Они пробили защиту барона…

Элеонора молчала. Сжала посох так сильно, что костяшки побелели.

Третий удар.

Маги Огня подняли руки в последний раз. Губы шевелятся быстро-быстро, заклинание звучит хором — громко, отчётливо, яростно, даже на расстоянии слышно каждое слово, каждый слог. Круги под ними пылают — невыносимо ярко, глаза режет. Один помощник отвернулся, закрыл лицо руками.

Пять огненных шаров — последние, самые мощные. Больше предыдущих. Ярче. Горячее.

Летят прямо в центр трещины, туда, где ворота слабее всего.

Удар. Взрыв. Звук — как удар тарана в колокол. Оглушающий. Уши заложило. Обломки — дерево, металл, камень — полетели во все стороны. Огромный кусок дубовой балки — почерневший, дымящийся — пролетел над стеной, просвистел над головой Элеоноры, упал где-то в городе, за домами, с грохотом. Железная полоса — раскалённая, светящаяся — ударилась о мостовую внизу, звякнула, покатилась по камням, оставляя след расплавленного металла, дымясь.

Элеонора присела, закрыла лицо руками, пригнула голову. Обломки дождём сыпались вокруг — звон, грохот, стук по камню, по дереву, по металлу. Один кусок упал рядом — в шаге от неё, дымился, шипел. Густав упал на колени, закрыл голову руками.

Потом — тишина.

Медленная, оглушающая. Только звон в ушах. Только треск тлеющего дерева.

Элеонора медленно опустила руки, открыла глаза. Выпрямилась на дрожащих ногах. Посмотрела на ворота.

Ворот больше не было. Только дымящиеся руины — обугленные балки, торчащие, как чёрные кости. Расплавленный металл — лужи, застывающие на камне. Пепел, дым. Проём зиял чёрной