Башни Латераны - Виталий Хонихоев

Густав и Элеонора смотрели ей вслед, не веря. Стояли, застыв, как статуи.

— Это… это невозможно. Голем не должен… не может… не… да что она такое вообще? Этот город ненормален. Если выживу — перееду в столицу. Напишу диссертацию.

— Магистр, может, она не голем? Может, она… ну просто очень серьезная девушка?

— Она мертва, придурок! — не выдерживает Элеонора: — Я видела. Не дышит. Не моргает. Кожа холодная. Это труп. Но…

Густав встряхнулся — резко, как выходя из оцепенения: — Да какая к демонам разница! Она идёт! Наша дейна будет сражаться! Не могу же я оставить девушку в беде! Даже если она мертвая девушка! «Алые Клинки» так не поступают! — он схватил топорик обеими руками, побежал к лестнице, остановился, подхватил лежащий на камнях стальной шлем: — дейна Алисия! Шлем! Шлем забыли! Нельзя без шлема! Простудитесь!

Алисия уже спускалась — медленно, шаг за шагом, доспех звякал, молот волочится сзади, оставляет борозду на камне. Густав догнал её на середине лестницы — запыхался, тяжело дышит. Алисия остановилась — медленно, плавно. Обернулась — голова повернулась, доспех звякнул.

Густав протянул шлем — обеими руками, как подношение:

— Вот. Возьмите. Нельзя без шлема. Голову отрубят. Стрелой проткнут. Нужен шлем. Можно без штанов, но шлем обязательно наденьте. Время еще есть…

Алисия смотрела на него — долго, неподвижно. Потом медленно протянула руку. Взяла шлем — пальцы в латных перчатках сжались на металле. Подняла. Надела. Защёлкнула ремешок под подбородком — негромкий щелчок. Опустила забрало.

Густав кивнул — облегчённо, с улыбкой:

— Вот так лучше. Теперь — в порядке.

Алисия повернулась, продолжила спускаться. Густав пошёл за ней — рядом, чуть позади.

Элеонора смотрела им вслед — долго, не отрывая взгляда. Две фигуры — одна в серебристом доспехе, вторая в потрёпанной кольчуге. Спускаются по лестнице. Идут к воротам. К армии. К смерти.

«Они идут. Двое против тысяч. Это безумие. Но это всё, что у нас есть.»

Она встряхнулась — резко, как выходя из транса. Заставила себя сосредоточиться.

«Позже. Разберусь позже. Сейчас — поднимать людей. Лучших. Командиров. Тяжёлую пехоту. Тех, кто выдержит.»

Обернулась к лежащим солдатам. Их десятки — на стене, у зубцов, на лестницах. Спят. Беззащитные.

Взгляд упал на Рудольфа — лейтенант «Алых Клинков», ветеран, шрамы на лице, седина в висках. Потом Максимилиан — корнет, молодой, но храбрый, шпага у пояса. Потом Дитрих — сержант тяжёлой пехоты, здоровяк, двуручный меч рядом.

Алисия спустилась по каменной лестнице, дошла до площади перед воротами. Остановилась. Перед ней — дымящиеся руины ворот. Обугленные балки торчат, как чёрные рёбра. Пепел кружится в воздухе, оседает на камни. За руинами — ров. Вода мутная, тёмная, с зелёной тиной на поверхности. На противоположном берегу — пять фигур в коричневых мантиях. Маги Земли. Втыкают посохи в землю, вытягивают руки вперёд, начинают читать заклинание.

Земля на дне рва задвигалась, медленно, тяжело, с хлюпаньем и скрежетом. Грязь, камни, ил поднимаются из воды — выползают, как живые, извиваются, сливаются в твердь. Вода бурлит, пенится, отступает в стороны.

Мост начал расти — от противоположного берега к городу. Медленно, но неумолимо. Метр за метром. Ширина — метров пять. Достаточно, чтобы колонна прошла строем. Звук — грохот камней, плеск воды, скрежет земли, как будто сама земля стонет под принуждением магии.

Густав добежал до площади — тяжело дышал, опирался на топорик. Остановился рядом с девушкой, у края площади, возле обгорелой колонны. Посмотрел на неё — стоит, как изваяние. Посмотрел на мост — почти достроен, осталось метра два. Посмотрел на армию за рвом — тысячи солдат, строем, со знамёнами, с оружием. Блеск доспехов, лес копий, чёрные знамёна с золотым орлом Арнульфа.

Сглотнул. Сжал топорик крепче.

— Дейна Алисия, — сказал он хрипло: — их тысячи.

Девушка не ответила. Не повернулась. Просто стояла. Густав пожал плечами, кивнул сам себе: — Всегда думал, что этот день придет. Ладно. Тогда я с тобой. Не могу бросить даму в беде. Даже если она… ну… необычная дама. «Алые Клинки» так не поступают.

Взял топорик обеими руками, встал рядом с ней — чуть позади, в стороне, у края проёма. Посмотрел вперед. Тем временем земля коснулась края площади, слилась с мостовой. Твёрдая, широкая — метров пять в ширину, метров десять в длину. Маги Земли опустили руки, тяжело дышали, опёрлись на посохи. Один упал на колени, бледный, истощённый. Другой вытер пот со лба дрожащей рукой. Наступила тишина. Только плеск воды в рву. Только скрип знамён на ветру.

Короткая гортанная команда и колонна двинулась. Впереди — штурмовой отряд, сто человек. Тяжёлая пехота. В чёрных доспехах, с щитами — большими, прямоугольными, с золотым орлом Арнульфа. С мечами, копьями, топорами. Строем, плотно, дисциплинированно. Во главе — командир. Огромный мужчина, почти два метра ростом. Широкие плечи, как у быка. Руки толстые, мускулистые. Борода чёрная, густая, заплетена в длинную косу, украшенную железными кольцами. Лицо изрезано шрамами — один через всё лицо, от лба до подбородка, старый, белый, память о давней битве. Глаза тёмные, спокойные, оценивающие — глаза опытного воина.

Чёрный доспех — помятый, царапанный, но крепкий. На груди — золотой орёл Арнульфа. На боку — двуручный меч, огромный, полтора метра длиной, рукоять обмотана кожей, потемневшей от пота и времени. Увидев этого мужчину, Густав мысленно застонал.

Тем временем здоровяк шагнул на мост — тяжело, медленно, уверенно. Сапоги стучат по камню — бум, бум, бум — ритмично, размеренно. За ним — сто солдат, строем, щиты впереди, копья над щитами.

Дошёл до середины моста. Остановился, поднял руку — сигнал отряду: — Стоять.

Отряд остановился — как один. Щиты ударились о камень моста — бум. Копья выпрямились — вертикально, как лес.

Тишина.

Командир посмотрел на Алисию — долго, внимательно, оценивающе. Увидел её — одну, посреди проёма ворот, в серебристом доспехе, с молотом в руках. Доспех знакомый — видел его на стене, когда они штурмовали. Видел, как она сражалась. Видел, как падали его люди под ударами этого молота. И Густава — рядом, в потрёпанной кольчуге, с топориком. «Алый Клинок». Узнал по широкополой шляпе, по чёрному перу. Он сделал шаг вперёд — один, медленно, не угрожающе. Остановился примерно в десяти шагах от неё. Посмотрел. Потом заговорил — громко, чётко, но без насмешки. Голос твёрдый, уважительный:

— Безымянная.

Пауза. Он выпрямился, положил руку на