Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Экеста унялись незадолго до рассвета — когда Гедимин, поставив стеклянные колбы в «холодную» камеру печи, ковал, подогревая плазмой, металлический лист, вой за «окнами» внезапно стих, и сквозняк ослаб. Прерывистый грохот продолжался — тренировка стрелков затянулась надолго.

— Остынет — соберём и проверим, — сказал Гедимин, откладывая в сторону костяные крепления. Последняя смена операторов-филков подходила к концу, пора было на дежурство. «После смены… а лучше — пусть колбы лежат до утра. Спешить совершенно некуда.»

— Что за вещь ты делаешь? — внезапно спросил Кут’тайри; до сих пор он молчал, хотя под руки Гедимину заглядывал постоянно, даже когда ему самому не давали поручений. — Соединённые кувшины, мелкий песок… Что это будет, — поющая вещь, вроде тех, что висят на воротах ветра?

Гедимин открыл было рот и потянулся за чертежом, но осёкся и только буркнул:

— Увидишь.

…Пока Айзек закрывал люк за последней сменой, Гедимин украдкой прижал ладони к корпусу реактора и уткнулся в него лбом. Волокнистые щупальца стекли по спине и улеглись вдоль позвоночника, распустив отростки по лопаткам. Гедимин повёл плечом, «укладывая» их поудобнее.

— Чем тебе филки не понравились?

— Всё то же, что и с утра? — спросил Айзек. — Никакой реакции?

Гедимин пожал плечами.

— Ничего не сломалось — уже неплохо. Пусть дежурят, хоть по два часа в день. Через неделю дам им потягать стержни. Может, оно и к лучшему, что реакции нет. Вон, Гварза…

Айзек поморщился.

— Оставь Кенена в покое. Значит, в целом ты доволен и ничего угрожающего не видишь… Что ж, тогда я оставляю на неделю эти смены плюс команду Кённы. По два часа — это полная утренняя смена плюс пара часов с твоей дневной. Если всё будет в норме, добавим ещё час-два. И будем подбирать восьмую смену. Одного Кённы всё-таки недостаточно.

— Твоё дело, — Гедимин снова пожал плечами. Хранитель, если и слышал разговор сарматов, никак не реагировал — щупальца даже не шевелились, намертво прилипнув к коже.

— Интересно всё-таки, чем он руководствуется, — Айзек задумчиво смотрел на реактор. — Хоть бы знать основные критерии… Ладно, пойдём, как раньше, на ощупь.

…За приоткрытым люком громыхнуло. Гедимин настороженно взглянул на Айзека, но тот махнул рукой.

— Вечерние стрельбы. Кенен думает — так новички быстрее обвыкнутся. Наверху тебя спрашивали — восьмеро местных ждут у цеха.

— А, — Гедимин почти секунду вспоминал, кто его может там ждать. — Иду. Ардана не видел?

…У цеха, кроме восьмерых Скогнов, стояли Ардан и Вепуат.

— Ты о занятиях не беспокойся, — сходу заговорил разведчик. — Занимайся своей работой — часами, перевозкой из Шакхи… Учеников сегодня немного. Если Сэта не присоединятся, мы справимся.

— Эти ученики вместе не работают, — предупредил Гедимин. — И много грызутся. Не знаю, с чего.

Вепуат ухмыльнулся.

— Группы из разных городов, да? Разберёмся.

Через пару минут Гедимин сидел в «шлюзовой камере», рассыпая по кованому поддону горючую смесь. Вепуат, оставив учеников у печи с плавящейся шихтой, выглянул в «предбанник».

— Сэта в день Воздуха вряд ли куда-то пойдут — будут сидеть в городе. Но связь должна работать. Если только там опять не…

Слабые искры соединились в красную полосу, и огонь поднялся к потолку. Вепуат радостно хмыкнул.

— Да не остынет жар Шакхи! — Гедимин приподнял руку в приветственном жесте. «Связь работает,» — непонятно почему, но в груди потеплело. «Всё в порядке. Ни аварий, ни войн.»

— Аса’ан желает Пламени день ото дня набирать силу, — донеслось из костра, и Гедимин слегка сощурился. «Опять они в чужом канале!»

— Радостно видеть Хеттийиррна и Хетпу, Равных Куэннам, — продолжал аса’анец. — Опасные дни не затронули город Пламени?

— Все мы живы, — отозвался Вепуат, подходя к костру. — А что у вас?

— Аса’ан горит ярко — впервые за долгие дни, — ответили ему. — Мы помним все обещания. Вот подношение для Пламени. Жрец Хеттийиррн примет его?

Гедимин, удивлённо мигнув, протянул руку. Сгусток огня, не успев обжечь нервные окончания, оплыл и погас, приняв форму ажурной зеркальной чаши. Сармат хмыкнул.

— Это уже у себя сделали? Проверили? Работает?

— Отражённый жар поистине силён, — донеслось из огня. — Мы не стали бы подносить Пламени недостойные дары.

— Есть вести для Равных Куэннам, — заговорил другой голос, и огонь, опавший было, поднялся к потолку. — Сегодня Джагулы жгли костёр. Но послание было не от них. Кьюссы хотят говорить с Аса’аном. Снова просят мира. Что скажут Равные Куэннам?

Гедимин сдержанно хмыкнул. «Кьюссы? Давно они не просыпались.»

— И я бы хотел мира с Кьюссами. Но пусть они, наконец, придут открыто. Как там вы с ними обходитесь — решать только вам.

— Разговор о мире — долгий, — донеслось из огня. — Кьюссы услышат твои слова. Аса’ан видел и ярость Пламени, и его милосердие. Чего достойны Кьюссы — решать не нам. Сила Пламени да не иссякнет!

Костёр рассыпался горкой искр. Гедимин, беззвучно помянув уран и торий, сгрёб догорающую смесь в кучку.

— Кьюссы! — Вепуат выразительно хмыкнул. — Ну, даже если до переговоров и дойдёт — в месяце Льда мы, кроме писем, ничего не получим.

— Да чтоб их всех, — пробормотал Гедимин, вороша угольки. — Нам с кочевниками бы разобраться…

— Сила Пламени да не иссякнет! — донеслось из разгорающегося костра. — Хеттийиррн, жрец Пламени, говорит с нами?

…Отливок было всего двадцать.

— Месяц Льда ещё не кончится, как мы сделаем всё, что поручено, — Ут’таркех был вполне доволен скоростью работы, и Гедимин не стал спрашивать, как литейне, расположенной в глубокой пещере, мешали кислотные дожди, заморозки или ядовитый газ. — Плохой месяц для огня, но мы работаем. И Куэннские кристаллы делаются, и прозрачные, и цветные, и отражающие.

— Будут неполадки — говори