Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Что мог, уже объяснил, — отозвался Гедимин, едва заметно морщась. Айзек, хоть и не целился, попал в точку. «Ровно — не ровно… Что я могу сделать, если реакция действительно разная?» — думал он, глядя, как новые операторы устраиваются перед монитором. «В конце концов, реактор собирал я. А я — не филк. Может, поэтому он так реагирует…»

— Утепление можете снять, — сказал Айзек, убирая временную перегородку. Филки уже выбирались в открытый люк. Их распределили по времени — по два часа каждой смене; Гедимину оставалось только встречать их у бункера и присматривать вполглаза. Он думал, как будет вылавливать их в бараке, — ведь часов ни у кого нет, и сами они время не отсчитают. «Надо всё-таки что-то придумать,» — вяло шевелилось в мозгу. «Песочные часы… можно же сделать большие колбы, чтобы хватило на два часа. Надо заняться…»

Сарматы перед монитором — один в кресле, двое — на свёрнутом матрасе — завозились, выпутываясь из многослойной одежды. Из-под комбинезонов были выдернуты сшитые из плотного войлока куртки, кожаные штаны и валяные носки без пальцев, но с широченной ступнёй. Застёгиваясь, филки вздыхали с облегчением и украдкой вытирали испарину. Кто-то сделал вид, что забыл закрыть лицо респиратором, но Айзек молча показал ему кулак, и шлем был натянут и пристёгнут. Айзек одобрительно хмыкнул.

— Надо будет сделать вешалку. Тут, в стенах, как раз лишние ниши. Гедимин, сделаешь?

— Угу, — буркнул сармат. Он, пока операторы переодевались, возился со своими перчатками, передвигая внутренние щитки. Теперь, когда наладка была закончена, чувствительные участки на пальцах были прикрыты «экраном». «Работает,» — Гедимин потыкал пальцами в стену и довольно ухмыльнулся. «Не очень удобно, но — по местному климату лучше лишнего не чувствовать. Нужно будет для работы — обратно переделаю.»

— Санпропускник, — пробормотал Айзек, задумчиво глядя на груду «утеплителей». — Как-то надо это решать. Возможно, переодеваться наверху, в душевой… Гедимин! Прогреть коридор до плюс пятнадцати — реально?

Гедимин мигнул.

— Санпропускник? На кой он тебе? Отсек управления чище, чем ваш барак.

— Тем более — незачем обмениваться грязью, — отозвался Айзек. — Гедимин, тут не до смеха. Видишь их снаряжение? Гзеш ещё можно отмыть, а если что-то впитается в войлок…

Сармат пожал плечами.

— А кто додумался напялить грязные подстилки? Вы ведь сделаете нормальную униформу? А эту дрянь от грязи не убережёшь. Коридор прогреть — не проблема. Но душевая тоже фонит. И барак. И вся эта планета.

Айзек махнул рукой.

— Планету не дезактивируешь. Займись коридором. Вешалки в бункере можешь не делать. Ансур! На следующий раз — по пути на смену зайдёте в душевую. Снимете лишнее. В бункер — только в эластомерной одежде. В том, что можно отмыть. На обратном пути отмоете, проверитесь…

Он указал на рамочный радиометр в нагрудном кармане Ансура. Гедимин машинально сверил его показания с наручным дозиметром, сделал поправку на перекошенную рамку, — прибор, в целом, почти не «врал».

— Идти по коридору в летнем? — филки переглянулись и дружно поёжились. — Н-ну, раз такой приказ…

— Да там не холодно, — буркнул Ансур, недовольно щурясь. — Тем более — подогреют. Нормальные правила. Это же атомная станция. У нас на водоочистке…

Айзек подтолкнул Гедимина в плечо.

— Смена работает. И ты иди. Кенен там собрал лишние термоэлементы — остались со дня Льда, пока что не нужны. Как раз тебе пригодятся.

…Температура в «тёплом» коридоре успела подняться на два градуса, когда мимо прозрачной стены, на ходу шурша и брякая, прошёл подсвеченный чёрный силуэт. Вепуат направлялся к дальнему краю плато; с его плеча свисали грозди бубенцов, в руках он держал охапку длинных изогнутых костей. Минуту спустя на «восточной» окраине зажёгся жёлтый свет, ещё через несколько секунд рядом вспыхнул белый. Вепуат, усевшись на землю, раскладывал кости по кучкам. Страж стоял над ними и трогал их посохом, зажигая отдельные «детали» белым огнём. Когда Вепуат по световым «указаниям» очерёдности начал соединять их, Гедимин, не выдержав, выбрался из коридора и двинулся на свет. «Термоэлементы» и без него работали отлично — хотя, по законам физики, и существовать-то не должны были…

— Гедимин! — Вепуат развернулся к нему с радостной ухмылкой, едва не выронив нескреплённые кости. Часть их уже была состыкована по суставам, выростам и просверленным отверстиям и лежала на земле широкой дугой. Один её конец был заметно толще и разделялся на три части — и, похоже, это была тройная опора.

— Видел тебя, но не хотел мешать, — Вепуат смущённо ухмыльнулся. — Утренняя смена, все дела… Это ворота ветра. Скогны поделились. Вот, думаю, как из трёх арок собрать одну… Руниен! Может, их верёвкой подвязать? Не нравится мне этот выгиб…

— Ворота ветра? — Гедимин машинально отвёл ладонь от брони, «пощупал» воздушные потоки — и беззвучно выругался: пальцы, вроде бы «заэкранированные», онемели по самую ладонь и, по ощущениям, покрылись инеем. Ветер, и впрямь, усилился — а вместе с ним и мороз.

— Обжёгся? — Вепуат сочувственно хмыкнул. — А эта чувствительность — она никак не убирается?

— Видно, у мастера Дим-мина броня прочнее приросла к телу… — пробормотал Руниен, поднимая выше светящийся посох. Световое пятно расползлось на пару десятков метров.

— Пытался убрать, — буркнул Гедимин, нащупывая сквозь перчатку пластины. «Отъехали, что ли?» — что там, под онемевшими подушечками пальцев, понять было невозможно. «Да нет, на месте. Всё прикрыто. Ничего не понимаю…»

Он прижал обожжённые холодом ладони к броне. Пальцы погрузились в тепло. Сармат мигнул. «Я ничего этого чувствовать не должен. Проводящий слой изолирован. Что за чушь?»

Нервные окончания «опомнились» быстро — онемение сошло, обжигающий холод превратился в прохладу. Гедимин запоздало вспомнил о височных пластинах, задвинул их до хруста, прижал ладонь к промёрзшему гравию и, ничего не почувствовав, шумно выдохнул. «Сигма. Её фокусы. Понятно.»

— На кой ворота? — хмуро спросил он у Вепуата. Разведчик, пока сармат возился с перчатками, успел найти правильные «детали» и теперь соединял две части широкой приземистой арки. Ветер трепал свисающие ремешки и шуршал подвесками.

— Для