Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

– То, что ты предлагаешь, ничего не поменяет. Мое отношения. Мою суть. Много раз говорили. Толку-то, из пустого в порожнее переливать. Придет время, все будет. Обещаю.

– С твоим упрямством бесполезно бороться! – Девушка воскликнула, убрала руку моряка, села. – На свете миллион различных мест! Занятий! Нет же! Будем тут копаться, пока какой-нибудь додик не прирежет, или вольный моряк свинцом угостит! Тишины хочу! – Ее лицо в полумраке комнаты, прекрасное и молодое, выражало очевидный вопрос. Жаль, что у пирата не имелось четкого ответа.

– Бросить на полпути? – Трон завел руку за голову, – землю обрабатывать? Торговля? Может, в миссионеры пойти? Дорогая, кроме как бедокурить, мешать другим странам укрепиться здесь, тем самым помогая нашей империи, что еще мы умеем? Контрабанда, грабеж, разврат и пьянство. Вот наша реальность. Пока. Да ты сама взвоешь от спокойной жизни, которую себе придумала.

– Да ну тебя! – Принцесса демонстративно отвернулась, тряхнув гривой пышных волос, – тебе лишь бы признание. Смотрите, как я могу! Как я хорош! Семья, дети, очаг. Подождут. Потом, потом… Надоело мне!

– Да, я слышал. – Трон вздохнул, присел, взяв ее за подбородок, повернул наигранно сердитое лицо возлюбленной к себе, – после рейда будем думать.

– После рейда? Врешь! Как пить дать врешь! – Шипела сквозь зубы дева.

– Слово честного тартужанина! – Юноша положил руку на грудь, в область сердца.

– Ладно, – девушка смягчила тон, улыбнулась, – все это разговоры в пользу бедных. Принцесса поцеловала в губы абордажника. – У нас и так время на двоих, крохи, да и только. Долой болтовню! Не будем тратить зря!

– Верно! – Трон заключил девушку в объятья, повалив обратно на несколько помятое ложе.

– Так, ты-то руку убери! Обнимай скамью, паршивец! Слушал! Так продолжай в том же духе, хорошо получается. – Боцман Смурф пресекла попытки приставаний Жреца, подсевшего вплотную. – Сейчас как дам в морду! Глаза полезут, культяпки уже, как у краба, зенки такие же станут! Дай лучше еще чего-нибудь хлебнуть!

– Держи, – на этот раз служитель Хромоногого Бога явил свету синий бутылек. – Крепкий ты орешек!

– Еще бы. Этил моя стихия. Перегар спутник. Пить образ жизни и …

– Не отвлекайся от темы. – Жрец отсел на безопасное расстояние, прищурился, обратился в слух.

Почти на выходе с территории кладбища, где камень уступает место обычной земле, местами утоптанной, а местами покрытой сочной травой, Ин-ке заподозрил неладное. Чутье не обмануло. Раздался выстрел. Пуля щелкнула в районе щеки горца. Срикошетила. Га-ло, его верный помощник, рухнул с лошади, держась за горло. Струя теплой крови толчками била сквозь пальцы, а изо рта доносились хрипы. Недолгие. Вскоре бедняга затих. Магия спасла предводителя чкеров, а вот его людей уберечь не смогла. Кровопролитие началось.

Со всех сторон засвистели пули. Вспышки выстрелов. Звуки перестрелки заполнили погост. Фанатики, словно колоски пшеницы под ударами серпа, падали на мощёную дорогу. Раненые лошади бесновались, били копытами, лягались. Войско, еще не так давно стройное, дисциплинированное, начало превращаться в хаотичную толпу. Дополнительное смятение принесли порядковые номера приговоренных. Сорвав повязки, они явили их миру, в эту кровавую ночь. Первые минуты столкновения казалось, будто они повсюду. Они пришли, дабы отнять жизнь, и нет им числа.

Предводитель пришел в ярость. Еще не так давно представлял картину возмездия, теперь терпел неудачу. Кто-то очень ловко расставил засаду. Ум противника следуют ценить. Следовательно, обыграть, уложить врага на лопатки, умертвить, вне зависимости от разворачивающихся событий. Слаще данного что существует? Скажите на милость, если не прав.

Задолго до планированного похода, Ин-ке подбивал клинья. Засылал гонцов, несущих дары. Искал слабые места в обороне альбокорийцев. Экспедиции не должны мешать – таков уговор. Проход свободен, уверяли его продажные чины. Оказывается, подкупные ребята гнилые настолько, что сложно даже вообразить. Предвкушение будущего успеха ослепило его, что не додумался послать вперед разведывательный отряд. Глупец! Однако не будем сидеть в луже, дадим отпор!

Развернул скакуна, поскакал сквозь беснующееся ряды, перемещаясь между сознаниями бойцов, одновременно раздавая приказы, восстанавливая порядок. Командиры, совсем недавно несколько озадаченные, бывшие в замешательстве, пришли в чувство. Вскоре войско перешло из плохо организованной обороны в активное наступление.

– Братья! – Кричал военачальник, – дать бой! Покажите собакам, каково это: стрелять из-за угла! Пусть попробуют одолеть нас в прямой схватке! УСТРЕМИМСЯ К РАВНИНЕ!

Противник ясно осознавал, чем это чревато. Загремели пушки. Тяжелые ядра ударяясь о земную твердь, поднимали столбы земли, отправляя на тот свет крупные партии несчастных, оказавшихся в зоне поражения. Стоит заметить: перерывы между залпами были значительны. Храбрым чкерам хватит времени прорваться и заставить замолкнуть артиллерийские бригады.

Обскакав авангард, Ин-ке велел некоторым группам горцев наступать на фланги противника, он же, в свою очередь, поведет основную массу к выходу.

Под градом пуль, пересекая заросшие вдоль тракта канавы, чкеры пошли в атаку меж могил. Некоторые спешились, бросив раненых и убитых коней на произвол судьбы. Другие пробирались сквозь высокую траву и разросшиеся кусты верхом. Вступили в рукопашную с альбокорийскими пограничниками, которые до этого обстреливали их из-за громадных камней, а теперь приняли жесткую схватку. Штыки, сабли, кинжалы: эти предметы завертелись в смертоносном танце с человеческими телами. Словно чайки, что входят в морские волны, в поисках добычи, так и оружие пронзало плоть неприятеля, ища внутренности, орошая местность кровью.

Воюющие стороны достигли апогея безумия. Фанатики клинками рубили врагов с плеча, били кулаком в лицо, пинались. Самые яростные вгрызались противнику в глотку, порой на последнем издыхании. Потерявшие оружие, если не смогли дотянуться зубами до пульсирующих артерий, тянулись руками к лику противника. Выдавливали глаза, разрывали рты, игнорируя зубы, что перекусывали фаланги пальцев. Те, кто стоял на коленях или был опрокинут на кладбищенскую землю, хватали противника за щиколотки, метили окровавленными кистями в пах.

Пограничники не уступали горцам. Несмотря на численное преимущество незваных гостей приговоренные в разы лучше оснащены. Духовые ружья и пистолеты не умолкали. Приклады проламывали черепа. Кололи штыки резвых коней. Рубили сабли чкеров плоть. Маленькие бомбочки наводили суету. Жирным плюсом являлось удобное расположение и фактор внезапности. Многим попросту не повезло добраться до альбокорийцев. Тем же, кто все-таки смог, на этом пиру смерти предназначались другие кушанья.

Агрессия ведь изливалась не только на тела людей, но и на их взмыленных лошадей. Кони ржали, лягались, топтали все кругом, поднимали в воздух ошметки земли, вкупе с корнями и стеблями сорной травы. Раненые животные в агонии валились наземь, придавливая наездников, которых, зачастую, затаптывали свои же.

Те, кто падал, закрывали проходы между надгробий, служили живым ковром, по которому все новые и новые фанатики бежали на смерть. Одновременно