Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Вроде того… Отсюда — налево, — скомандовал он, увидев на краю поля сканирования знакомые очертания. «Ещё три ствола — и хватит.»

— Что оно видит? — не отставал Джагул. Его напарник в одиночку развернул сааг-туула. В этот раз вышло неожиданно легко — видно, зверь понял, что от него не отвяжутся.

— Здесь — почти ничего, — Гедимин досадливо поморщился и выключил прибор. — На нормальных планетах очень помогало. Смотри, чтобы зверь не ложился, — он опять расслабится.

Джагул двинулся к голове животного, но Гедимин заметил взгляд, «зацепившийся» за запястье сармата. «Око Пламени. Местная терминология, чтоб её… Как они вообще связали излучение сканера с излучением реактора?»

…Приплюснутый защитный купол мелко задрожал и замигал, пытаясь раствориться. Гедимин успел досчитать до шестидесяти, прежде чем дрожь прекратилась, а защитное поле помутнело. Из осторожно приоткрытых газоотводов ударил пар. Альгот быстро сунул в струю отобранный у Айзека анализатор и вскинул руку в жесте превосходства. Айзек, одобрительно хмыкнув, изъял у него прибор и прикрепил на запястье. Внутри «установки», собранной из защитных полей, что-то шкворчало и потрескивало. Гедимин обошёл её по кругу, глядя на широкое поле оттаявшего гравия.

— Пусть остывает. Часа через два можешь выгружать, — сказал он Альготу. — Вторую запускаем?

Перегонные «установки» цепочкой протянулись по холму. Всего их было четыре — на этом настоял химик, недоверчиво косящийся на защитное поле. Снег вокруг них расчистили, но гравий оттаять ещё не успел — три из четырёх пока стояли холодными. Гедимин двинулся к одной из них; сфалт он снял с плеча ещё для первого «запуска» и с тех пор держал его в руках, задумчиво меняя настройки потока. «Эти десять тонн мы освоим,» — думал он, вкладывая сопло в белесый патрубок. «Тут ничего сложного. Но у тех, кто здесь останется, плазмомётов не будет, и „арктусов“ тоже. И тут возникают проблемы с прочностью, герметичностью и газоотведением…»

…Когда Гедимин вышел из бункера, на холме ещё было светло. Сквозь прозрачную стену коридора виднелись широкие пятна расчищенного гравия. Он уже остыл и заново покрылся белым и синеватым инеем; о разрушенных «установках» напоминало только отсутствие снега и размазанная чёрная полоса — при разгрузке просыпали готовый субстрат. У сажи, особенно по краям пятна, был отчётливый жёлтоватый отлив. «Изжелта-зелёный,» — поправил себя Гедимин, присмотревшись к полосе. «Жёлто-зелёная сажа… Такой я здесь ещё не встречал.»

Когда он в последний раз видел Альгота и его лаборантов, закутанных в три слоя одежды, они загружали гравием камнедробилку — судя по долетевшим до сармата обрывкам фраз, готовили минеральную добавку в субстрат. Как его собирались прессовать в кассеты, и собирались ли вообще, Гедимин не выяснял, — то ли размазывать, смешав с «древесным жиром», то ли запекать с глиной. Отхлёбывая из фляги с Би-плазмой, сармат долго держал жижу на языке, пытаясь ощутить вкус, — он запасы субстрата пополнял на тех же лабораторных складах, а лежало там, как сегодня выяснилось, чёрт-те что. Ничего странного не почувствовал — видимо, уже привык.

…На стене барака висел расчерченный на пять дней вперёд календарь. В строчке под номером девять рядом с надписью «Лучи» виднелся знак вопроса. Гедимин окинул взглядом следующие дни, озадаченно мигнул и хотел было сунуться в комендантскую, но тут из коридора донёсся встревоженный голос Вепуата.

— Если завтра будет то же или хуже — сразу ко мне, ясно?

Кто-то сердито фыркнул.

— А с чего должно стать лучше? Ты же ничего мне не дал. Что, в аптечке совсем пусто?

— Куно, а ты чего молчишь? — раздался третий голос. — Ты ведь медик, а не лаборант этого… Хепри! Хоть укол сделал бы!

— У Вепуата опыт больше, — отозвался «медик Куно»; Гедимин с запозданием вспомнил, что видел его рядом с раненым сааг-туулом. — Мы на Равнине недавно. Если он думает, что нужно смотреть и ждать…

— Ага, именно так, — подтвердил Вепуат; он старался бодриться, но явно был встревожен. — И не сбивать клиническую картину. Это у тебя реакция на что-то местное… может, на всю Равнину в целом. И если организм не приспособится, лечить без толку. Только вывезти обратно в Ураниум.

— Я из «Мунтса», — буркнул филк. — И по документам уже мёртв.

— Ну, запишут как чудом выжившего, — Вепуат легонько хлопнул кого-то по спине и выбрался в «вестибюль». — При ухудшении — сразу ко мне!

Развернувшись к Гедимину, он остановился и вымученно ухмыльнулся.

— Как же трудно, когда ничего не можешь сделать!

Гедимин кивнул.

— Что там? — спросил он уже снаружи, когда двери барака закрылись. На улице темнело; ни тряски, ни гула, ни грохота было не слышно — Текк’ты, закончив работу, поели и расползлись. «А ведь он уже, наверное, доделал,» — крутилось в голове Гедимина. «По расчётам выходит так. Надо проверить…»

— Аллергия на Равнину, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Сыпь, жжение на слизистых, общая слабость. Местного не ел, одежду носил нечасто… Может, вода не та, может, пища.

— На лучевую болезнь непохоже? — насторожился Гедимин. Вепуат пожал плечами.

— Разве что легчайшая форма. В любом случае — если ему тут никак, надо на Землю. Надеюсь, его там не расстреляют, чтобы отчётность не портил…

Гедимин невольно поёжился.

— А кровяной камень не поможет? Ускорить регенерацию…

Вепуат невесело ухмыльнулся.

— Ускорение не всегда на пользу. А кровяной камень — та ещё штука. Для здоровых и адаптированных… Ну что, пойдём общаться с Сэта? Аса’анцы, наверное, спросят, как тебе подарок.

— Подожди, — отозвался Гедимин, включая сигма-сканер. — Ага-а… вот это уже хорошо… Подожди, помоги мне с подъёмником.

…Можно было спуститься и на когтях, но ствол шахты от перепада температур норовил обмёрзнуть — и Гедимин, встав на лапы крюка-опоры, под костяные щелчки блокиратора медленно спускался в главный корпус. Сканер показывал горы каменных деталей и тропки вдоль стен, не везде и заметные. Свободных площадок осталось немного, и они