Обратный отсчет: Равнина - Токацин

как и без лишнего груза, никакой разницы Гедимин не заметил. Так же неторопливо он брёл по ущельям, утаптывая снег, — его старую колею сарматы нашли, не приглядываясь. Гедимин водил по сторонам сигма-лучом, высматривая новые заросли, но выходило, что вблизи лагеря ничего существенного нет. На дерево-столб он покосился, но решил не возиться с полуметровым слоем плотной древесины — на субстрат её изводить было жалко, добывать — долго и тяжело.

— Это? Волосяник, — равнодушно пробормотал за спиной кочевник. — Разотри с жиром, будет краска.

— А! То-то я смотрю — цвет знакомый, — Вепуат радостно усмехнулся. Кажется, он под шумок набрал полный карман «снегорослей» — Гедимин видел, как он сковыривает что-то со срубленных стволов. «Краска?» — сармат беззвучно хмыкнул. «Значит, и от этой ерунды есть польза. Хотя — не видел я, чтобы Альгот собирал червяков. Да и на холме их не видел.»

— На холме? Нет, ветер сдувает, — отозвался, будто на его мысли, кочевник. — Иди вниз, ищи деревья. Хорошую краску не сделаешь. Нет камня, нет смолы, и жир не тот. Много, но жидкий.

— Ну, всё равно, — Вепуат спрятал «червяка» в карман и чуть наклонил голову набок. — Эй! Это ты тренировал эшку-тэй в Сфене Огня? Твоя самка у меня?

«Он их ещё и узнаёт⁈» — Гедимин изумлённо мигнул и даже повернулся к Джагулу — но кочевник, особенно с лицом, закрытым тряпкой, не отличался от всех остальных. «Вот же у сармата память…»

— Это так, — отозвался Джагул, огрев «транспорт» трещоткой по загривку — зверь успел убрести куда-то в сторону. — У тебя хорошие звери. Они спят?

— Все четверо, — кивнул Вепуат. — И я, кажется, видел твоих. Как они?

— Спят, — без особой радости ответил Джагул. — Живы. Мало эшку осталось.

— Так и не наловили новых? — удивился Вепуат. — Времени ведь много прошло…

— Хеллуг умирают, — отозвался Джагул, глядя на колею под лапами зверя. — Если умрут — зачем эшку? Кто есть — все прокляты.

…Гедимин отключил защитное поле. Стволы с грохотом посыпались на землю. Вдоль боков сааг-туула открылись и тут же захлопнулись глаза. Внизу, в освещённых коридорах, засуетились. Гедимин, не дожидаясь, пока за деревом кто-то явится, жестом велел Джагулам разворачивать зверя. Не успев залечь, он реагировал быстрее — видимо, в движении кровь разогревалась, и животное становилось бодрее. Сармат, покачиваясь на его загривке, смотрел, как приближается дальнее ущелье. «Когда он ускоряется, трясёт сильнее… и, похоже, одна сторона отстаёт. Задние лапы… из-за недавних ранений? Да, возможно…»

… — Ну чего? Хорошее же дерево. Большое.

Гедимин молча махнул рукой, указывая вперёд. Два дерева-столба остались позади. Со стеклянно блестящей корой они напоминали сармату сломанную арку из литого рилкара.

— М-да, жизнью Сфен Земли не кишит, — вздохнул Вепуат, оглядываясь по сторонам. Зверь передвигался на удивление тихо для такой громадины — и всё равно его шум заглушал все шорохи, потрескивания и скрипы местной то ли флоры, то ли фауны. Кто-то из неё даже подал голос, и Гедимину померещилась длинная светящаяся тень за холмом — но это мог быть и пролётный Экеста.

— Понятно, почему сааг-туулы тут не пасутся… — Вепуат снова вздохнул и повернулся к молчаливым кочевникам. — А где сейчас много живого? Деревьев, животных? В Сфене Жизни? Далеко тут граница?

Оба Джагула вздрогнули и посмотрели на него исподлобья.

— Тебе для чего?

— Тут мало деревьев. Долго искать их. А так — нагрузились бы за один заход, — Вепуат неловко ухмыльнулся. Джагулы молча смотрели на него, прижав под шапками уши.

— Там что-то есть, — буркнул Гедимин, посветив фонарём в узкое ущелье. — Не лазь по Сфенам. Нас не за этим послали.

Джагул с гортанным воплем замахал на зверя трещоткой. Гедимину послышался сдвоенный облегчённый вздох, и он беззвучно хмыкнул. «В другой раз. Сейчас — поехали по делу, не отвлекаемся.»

…Вытянутые пузыри защитного поля сократились, утаскивая за собой груз. Тяжёлые разрезанные стволы взлетели на пять метров вверх и повисли по бокам зверя. Сааг-туул со свистом стравил воздух и качнул хвостом.

— Ему тяжело? — спросил Гедимин, поднимаясь по бугристой броне. Он уже приспособился находить опору, не повисая на когтях, но зверь всё равно на него косился — лишнюю тонну на броне трудно было не заметить. «Девять стволов. Два — мелкие, но всё равно… Не перегрузим его?» — сармат высматривал признаки недовольства, но животное в принципе было недовольно поездкой — что с девятью стволами по бокам, что с пустыми «мешками».

Под громкий треск колотушек зверь, сердито громыхнув панцирем, попятился к выходу из ущелья. Здесь развернуться было негде, разве что взобраться на холм — и животное пятилось, размахивая хвостом, будто расчищало дорогу. Вепуат радостно хмыкнул.

— Я думал, оно наверх полезет. Задом ведь неудобно…

— Большой груз, — отозвался «погонщик», перехватывая колотушку за «трескучий» конец. — Спине тяжело.

— Значит, это для него — уже много? — Гедимин едва заметно сощурился. «А ведь это даже не десять тонн… И качает его сильнее. Лапы отстают… Может, когда там всё зарастёт, он сможет поднять больше?»

— Хеллуг внутри. Вы наверху. Много деревьев, — «пересчитал» Джагул, только что не загибая пальцы. — Много всего.

— В следующий раз надо будет Хеллуг оставить в лагере, — вслух подумал Вепуат. — И немного разгрузить кое-чей скафандр. Тогда дело пойдёт быстрее.

…Цепочка огненных вершин на горизонте почти угасла. Гедимин сперва списал это на близкий рассвет, потом вспомнил, что давно не видел ярких вспышек за холмом, — возможно, с самого начала месяца. Луч сигма-сканера, не дотянувшись до вершин, утонул в ряби, и сармат сменил настройки дальности — всё равно долина не «простреливалась» более чем на километр. «Это столб. Это живой холм. Они заглублённые, выкапывать убьёшься. Мелкой поросли нет…»

— Око Пламени? — хрипло спросили из-за плеча. Над сарматом, сидящим на броне, стоял Джагул. На тряпке, прикрывающей его лицо, виднелись красные завитки и что-то вроде языков