Вселённый - Джеймс Патрик Хоган

тяжелее, чем с левой, но противоположное было бы верно для ее соседа справа, то улучшение было бы достигнуто, если бы две ячейки обменялись идентичностями. По сути, каждую из них можно было бы считать переместившейся на один пространственный квант через матрицу».

«Что-то вроде планковской длины», — пробормотал Дункан.

Хант снова кивнул и продолжил. «Или, если взять другой пример, если бы изолированная клетка общалась с разной скоростью в разных направлениях, она бы двигалась таким образом, чтобы минимизировать общую сумму трафика-времени-расстояния, пока не уравновесит все конкурирующие «тяги». Другими словами, если процесс обмена информацией играет роль векторных частиц, переносящих силу, то это правило оптимизации определяет пути минимального действия: естественные геодезические. Я играл через симуляции этого с ZORAC. Динамика гравитации следует автоматически».

Шилохин пристально смотрела на Ханта. «Вы постулируете пустоту, населенную частицами, способными оказывать взаимное притяжение», — медленно произнесла она. «Условия изначальной вселенной».

"Да."

«А как насчет отталкиваний? Есть ли аналог заряда?» — спросил Дункан.

Хант наклонил голову в сторону Данчеккера, который все еще стоял на ногах. Специалист по естественным наукам еще не дал своего благословения; но и яростно протестовать он больше не стал. «У Криса есть хороший момент: нам не следует слишком увлекаться аналогиями», — сказал он. «Но я могу предложить несколько предположений. Например, если бы всему было позволено сжаться до своего минимального «энергетического» состояния исключительно на основе притяжения, все это превратилось бы в один сплошной ком, в котором не осталось бы ничего для сквозного движения. Все было бы оптимально близко ко всему, но неспособно функционировать. Система бы задушила себя. Поэтому одного критерия оптимизации недостаточно. Вам нужно ввести другой, который конкурирует с ним, скажем, тот, который пытается максимизировать свободное пространство для движения. Когда эти две тенденции взаимодействуют, возможно, возникает тип организации, представляющий собой набор «скоплений», где сходные виды обработки, мало что говорящие внешнему миру, могут собираться вместе, разделенные пустотами, в которых происходят другие вещи».

«Увлекательно!» — прошептала Шилохин.

«Становится интереснее», — сказал Хант. «У клеток должно быть конечное время переключения. Поэтому более крупные агрегаты клеток, которые срослись вместе, будут двигаться медленнее, чем более мелкие. Следовательно, у нас есть сопротивление движению, пропорциональное количеству клеток».

Параллель с массой была слишком очевидна, чтобы ее объяснять.

Хант продолжил: «Но как только масса начнет двигаться, вероятным способом повышения эффективности будет переход на алгоритм переключения шаблонов вместо того, чтобы работать со всеми составляющими ячейками по отдельности; тогда шаблон не будет склонен снова замедляться».

Инерция.

«Но скорость распространения через матрицу даже одной ячейки в конечном итоге будет ограничена скоростью переключения».

Скорости во вселенной Ханта имели релятивистский предел.

«Мы говорим в терминах чистой догадки, я так понимаю?» — сказал Данчеккер. Его голос все еще был немного хриплым, но он заметно смягчился. Демонстрируя другой вид инертности, он начал приходить в себя. «Мы не говорим об установленных фактах? Это не наука?»

«Конечно, нет», — согласился Хант. «Но, возможно, мы получаем представление о том, что искать».

Дункан фыркнул. «Где посмотреть? Мы даже не можем найти, где находится JEVEX, не говоря уже о том, чтобы заглянуть внутрь».

Шилохин подняла глаза, наконец-то полностью усваивая то, что говорил Хант. «Наша физическая вселенная развилась из огромного количества элементарных частиц в космосе, а также законов физики и вероятности, содержащих неявные механизмы для самоорганизации сложных структур», — сказала она. «И из этого возникла не только сложность, достаточная для проявления интеллекта, но и целый мир впечатлений и переживаний — все это далеко от базовой квантовой реальности, которую воспринимает интеллект. Так разве так немыслимо, чтобы сопоставимые уровни сложности возникли в этой… «матричной вселенной»? Это то, о чем вы говорите».

«Почему бы и нет?» — сказал Хант. «Мы почти уверены, что мир Никси не может существовать нигде во вселенной, которую мы знаем. Но я убежден, что он где-то существует. И, возможно, это проливает свет на то, как могли возникнуть его магические свойства. Хотя могут быть некоторые параллели с нашей собственной вселенной, как я предполагал, что, по крайней мере, дало бы нам основу для объектов, движущихся в пространстве, как нечто общее, «законы», выражающие физику базовой реальности, будут вытекать не из квантовых правил нашей вселенной, а из директивы, навязанной системными программистами. Следовательно, нет никаких причин, по которым наши представления о нормальности и причинности должны вообще применяться там. Что соответствует всему, что Никси нам рассказывал».

«Вы не хотите сказать, что программисты намеревались сделать что-то подобное?» — переспросил Дункан.

Хант покачал головой. «И я не думаю, что евленцы когда-либо догадывались об этом. Все это было случайностью: странным побочным продуктом цели, для которой был построен JEVEX, и, конечно же, жители, которые в конечном итоге появились как его часть, тоже не имели об этом ни малейшего представления. Почему они должны были? Не было больше причин, по которым они должны были интуитивно осознавать, что их реальность в конечном счете основана на информационных квантах, чем мы — что наша основана на энергетических квантах».

Теперь, явно заинтригованный, поскольку подразумевалась перспектива эволюции, Данчеккер вернулся в свое кресло и сел. «Очень хорошо, Вик. Давайте согласимся на мгновение рассмотреть эту вашу фантастическую гипотезу... чисто ради спора, вы понимаете».

«Конечно», — сказал Хант, торжественно кивнув.

«Меня беспокоит вопрос размера. Очевидно, что он должен быть намного меньше нашей Вселенной. Чтобы он был сопоставим, в нем должно быть столько же активных ячеек, сколько существует частиц, что было бы абсурдно».

«Соотношение размера фундаментальной ячейки к размерам Вселенной в целом было бы намного больше», — сказал Шиохин. «Таким образом, макрокосм был бы намного ближе к уровню квантовой зернистости. Нелинейности и кривизны были бы более очевидными, вероятно».

«Пограничные эффекты могут играть большую роль», — размышлял Дункан, обращаясь наполовину к самому себе.

Данчеккер кивнул. «Да, я принимаю все это. Но то, о чем я говорил, было чем-то более фундаментальным. Для поддержки чего-либо столь сложного, как жизнь и интеллект, требуется высокая степень сложности. Это, в свою очередь, подразумевает соответствующее богатство структуры. И вы не можете построить богатые структуры из нескольких элементов». Он умоляюще махнул рукой остальным. «Вы понимаете, что я имею в виду. Нет спасения от необходимости больших чисел. Огромных чисел. И мой вопрос в том, где вы могли бы найти достаточно обширное вычислительное пространство, чтобы вместить процессы, которые вы предлагаете? Это гениальное предложение, Вик. Я не не согласен с этим. Но если мои первоначальные оценки верны, чтобы дать тому, о чем вы говорите,