Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

налево, наотмашь, в голову, в шею, в локти, в плечи, в живот… На раздумья град ударов не оставлял ни секунды: какие раздумья, тут бы успеть, успеть! Вскоре он, едва ли не против желания, начал улавливать некую закономерность, ритм, управлявший натиском Меченоса, и обнаружил, что, несмотря на лодыжку, движется заметно быстрее, поворотливее старого фехтовального мастера на одной ноге.

– Хорошо! Хорошо! Атакуй! Хорошо!

Уйдя в защиту, Меченос принялся отражать убийственные удары Шелка, нацеленные в голову и плечи.

– Колоть, колоть не забывай! Гляди!

Молниеносный выпад! Тонкая трость заменила старику недостающую ногу, а кончик его рапиры мелькнул между ног Шелка, затем под левой рукой. В отчаянии Шелк тоже нанес укол, однако острие, отведенное клинком Меченоса, ушло в сторону. Тогда Шелк направил новый, рубящий удар в голову, а едва старик подался назад, рванулся за ним.

– Где ты учился, отрок?

Чистик, осклабившись, потирая макушку, поднялся с пола. Чувствуя себя преданным, Шелк яростно колол, парировал, рубил, отражал ответные атаки старика, не оставлявшие времени ни на разговоры, ни на раздумья – ни на что, кроме боя. Трость с головой львицы он обронил, однако уже не нуждался в ней: боль в лодыжке словно бы сделалась чьей-то чужой, далекой-далекой, присущей не собственному – практически незнакомому телу.

– Хорошо! О, превосходно!

Звонкое «клак-клак-клак» бамбуковых рапир казалось боем барабана самой Сфинги, зовущего людей на войну, дробью кротал, задающих тон танца – танца, каждое па коего необходимо исполнить как можно быстрее.

– Берусь, Чистик! Берусь его поучить! Парень мне по сердцу!

Прыгая, едва не падая, в последний миг опираясь на тонкую тросточку, старик отражал все атаки Шелка легко, беззаботно, с огнем безумной радости в глазах.

В них-то, в эти глаза, Шелк, обезумевший в той же мере, только от злости, и направил очередной укол. Увы, бамбуковый клинок отлетел далеко в сторону, а хлесткий удар тоненькой трости по запястью начисто парализовал кисть. Рапира Шелка упала на парусиновый половик, острие клинка Меченоса уперлось в грудину.

– Ты мертв, патера!

Шелк в изумлении уставился на него, машинально потер запястье и, наконец, сплюнул старику под ноги.

– Ты сжульничал! Мне тростью бить запретил, а сам…

– Да! О да! – Старик подбросил тросточку в воздух и ловко отбил на лету. – Но разве я не сожалею? Разве сердце мое не рвется на части, переполненное стыдом? О, еще как, еще как! Я весь в слезах! Где ты предпочитаешь быть погребенным?

– В бою, патера, правил нет, – негромко сказал Чистик. – Никаких. Один жив, другой мертв, вот и все. Остальное не в счет.

Шелк набрал в грудь воздуха, но тут же опомнился, сглотнул и ответил:

– Понимаю. Поразмыслил бы над одним сегодняшним случаем всерьез – что следовало сделать сразу же, – понял бы много раньше. Разумеется, ты во всем прав, сударь. Вы оба абсолютно правы.

– Где ты учился? – осведомился Меченос. – У кого из мастеров?

– Ни у кого, – чистосердечно признался Шелк. – В детстве мы с товарищами порой рубились мечами из дранки, но настоящей рапиры я не держал в руках никогда.

Меченос, склонив голову на сторону, приподнял кустистую бровь:

– Вот даже так, а? Или, может, ты до сих пор злишься на мою уловку?

Допрыгав до трости Крови, он подхватил ее с пола (причем едва не упал) и бросил Шелку.

– Хочешь дать сдачи? Поквитаться со мной за желание сберечь твою жизнь? Лупи, не стесняйся!

– Разумеется, не хочу, Меченос. Напротив, благодарю тебя от всего сердца, – ответил Шелк, потирая покрытый коростой кровоподтек, оставленный на ребрах кинжалом Мускуса. – Твой урок мне весьма пригодится. Когда я могу прийти снова?

Старик погрузился в раздумья.

– Хорошее знакомство, патера. Стоящее, – заверил Шелка Чистик. – Он ведь любым оружием владеет мастерски, не только клинком. Мальчишка из харчевни за иголками для тебя к нему бегал, понимаешь?

– Утро, день, вечер? – спросил Меченос. – Вечера подойдут? Хорошо! Тогда, скажем, в иераксицу, а?

Шелк согласно кивнул.

– Хорошо, мастер Меченос. В иераксицу, после затени.

Чистик подал старику протез ноги и придержал его за локоть, пока он прилаживал к культе приемную гильзу.

– Видишь? – заметил Меченос, постучав по протезу рапирой. – Видишь, что я заслужил право так поступить? Что меня, было дело, тоже взяли обманом? Видишь, чем заплатил я за доверчивость, когда был так же молод, так же силен, как ты?

Покинув дом, Шелк с Чистиком вновь оказались на знойной, безмолвной улице.

– Сейчас, патера, подыщем тебе паланкин, – сказал Чистик. – Носильщикам заплачу – и пойду. Пора мне.

Шелк улыбнулся:

– Ну если уж я при такой-то лодыжке смог биться с этим чудесным старым безумцем, то домой и подавно дойду. Ступай, Чистик, и да сопутствует тебе благоволение Паса, а за меня не волнуйся. Благодарить тебя за все, сделанное для меня сегодня, даже не пробую: проговори я хоть до утра – и то не смогу… но расквитаюсь с тобой непременно. При первом же случае.

Чистик, осклабившись, хлопнул его по плечу:

– Не торопись, патера. Дело терпит.

– Так, вот эта улочка – Струнная, я ее знаю – должна вывести прямо на Солнечную, а там еще пара шагов на восток, и я у себя в мантейоне. Уверен, у тебя своих дел хватает, а посему – доброй ночи!

Пока Чистик не скрылся из виду, Шелк всеми силами старался идти ровно, но после позволил себе захромать, опираясь на трость Крови. За время поединка с мастером Меченосом он взмок от пота и радовался, что ночной ветер оказался не слишком пронизывающим.

Близится конец осени… Неужто город только вчера смочило дождем? Да, так и есть, вчера. Зима уже на носу, хотя подтверждает сие один лишь вчерашний ливень. По словам многих крестьян, собранный урожай столь скуден, что едва окупил труды: убийственный летний зной с каждым годом держится дольше и дольше, а в нынешнем году жара стояла просто ужасная… и ужасу этому, кстати заметить, не видно конца до сих пор.

А вот и Солнечная! Как ни была она широка, Шелк едва не проморгал нужный поворот. Завтра похороны – последний (возможно, он же и первый) мантейон Дриадели. Вспомнив, что рассказывал о ней Чистик, Шелк пожалел, что не был с нею знаком, хотя бы как Гиацинт. Удалось ли майтере обналичить чек Орхидеи? Надо бы выяснить. Возможно, она оставила записку… ну а насчет подметания мантейона ей напоминать ни к чему. Интересно, найдется ли еще на рынке рута по разумной цене? Нет, не так: найдется ли у торговцев рута вообще, за любые деньги? Скорее всего, да.

И…

Да, вот и обитель авгура, и мантейон позади, вот только дверь с Солнечной им же самим заперта на засов.

Прохромав наискось через Солнечную к садовой калитке, Шелк отпер и отворил ее, а после аккуратно запер за собой на