Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

ее черты на лице одного честного труженика. Затем она, овладев Дриаделью, пребывала в ней до самой смерти, а после я узнал ее еще в одной из девушек. Если все это верно, если она действительно способна на такие проделки и преследует меня, ты серьезно рискуешь, всего-навсего сидя со мной за одним столом. Я весьма благодарен тебе за сей воистину отменный ужин, еще более благодарен за вчерашнюю помощь и, мало этого, надеялся перед расставанием задать тебе пару-другую вопросов… однако мой долг перед тобою и без того уже немал. Очевидно, во время нашей беседы в мантейоне я, безмерно усталый, да к тому же зверски проголодавшийся, не подумал, какой опасности подвергаю тебя, но теперь, принимая ее во внимание, должен, обязан предостеречь: оставаясь в моем обществе, ты тоже можешь… подвергнуться одержимости.

Чистик осклабился.

– Но ты же авгур, патера! Разве тебе не по силам заставить ее сделать ноги, если она вздумает сгрябчить меня, пока мы тут сидим?

– Попробовать-то я попробую, но единственной имеющейся угрозой в ее адрес сегодня уже воспользовался, и чем еще пригрозить ей, не знаю. Ты не уходишь?

– Еще чего! Я лучше еще одним маульташеном с чуточкой вот этой подливы брюхо заправлю.

– Благодарю. Надеюсь, ты об этом не пожалеешь. Ты до сих пор не сказал ни слова насчет моих вчерашних довольно сомнительных успехов. Если опасаешься обидеть меня, уверяю: никто другой не сумеет осудить меня суровее, чем я сам.

– Ладно, давай об этом, – согласился Чистик, отхлебнув вина. – Во-первых, я вот что думаю: сумеешь поднять хоть тысчонку, убедись, что Кровь отпишет тебе мантейон, прежде чем выложишь голдяки. Ты тут недавно поминал о гарантиях, но я скажу так: не верь ни в какие гарантии, кроме купчей, подписанной и заверенной парой козырных свидетелей, не имеющих с Кровью никаких дел.

– Уверен, ты совершенно прав. Я сам думал примерно так же.

– Вот-вот. Держись начеку, не верь ему, что б он ни сделал. Захочешь поверить – не верь.

– Я буду весьма осторожен.

Пряный, практически черный соус, поданный к мясу на ребрышках, оказался неописуемо вкусным, и Шелк с наслаждением обмакнул в него еще один ломоть хлеба.

– Кроме того, ты, похоже, нашел свое истинное призвание, – осклабившись, продолжал Чистик. – Наверное, я сам бы на твоем месте сработал не шибко лучше, а может, и до тебя бы не дотянул… а ведь ты в первый раз шел на дело! К десятому я, пожалуй, сам с тобой пойти напрошусь, чтоб только поглядеть на твою работу.

– Надеюсь, до десятого раза не дойдет, – вздохнул Шелк. – Так оно будет к лучшему… для нас обоих.

– Дойдет, можешь не сомневаться. Ты ж подлинный сын Тартара, только сам об этом покуда не знаешь. Ладно, пусть не десятый, пусть третий, четвертый или еще какой, мне все едино хочется посмотреть, чем я сумею помочь козырному деловику вроде тебя. Не хочешь нынче ночью снова к Крови наведаться, свой топорик забрать?

Шелк с сожалением покачал головой.

– Пока лодыжка не срастется, работать на крыше я не смогу, да и работы там осталось куда меньше половины. Помнишь, я рассказывал про иглострел Гиацинт?

– Еще бы, патера! И про азот. Азот – штука славная, сам по себе пару тыщ карточек принесет, а может, и больше. Захочешь продать, могу свести тебя с тем, кто честную, слово-лилия, цену даст.

– Не получится: он ведь не мой. Думаю, Гиацинт решила одолжить его мне на время. Помнишь, я рассказывал, как говорил ей, что оружие взял лишь попользоваться и непременно верну, когда в нем не будет надобности? Знаешь, по-моему, не скажи я так, не послала бы она мне азот с доктором Журавлем… наверняка не послала бы.

На это Чистик не ответил ни словом.

– Разумеется, – в унынии продолжал Шелк, – две тысячи карточек, если мне вправду удастся выручить столько, не такая уж малая доля от требуемых двадцати шести. Грубо говоря, больше пяти процентов, и ты надо мной, конечно, будешь смеяться, но…

– С чего бы, патера? Не стану я над тобой смеяться.

– А зря. Вор, неспособный хладнокровно украсть, имея к тому все возможности!.. Но что делать? Гиацинт ведь поверила мне, а по-моему, обман доверия девушки, не имеющей рядом ни единого друга, не угоден ни одному из богов.

– Если уж одолжила, я б тоже продавать не стал, – заверил его Чистик. – Начать хоть с того, что она там, у Крови в доме живет, а дружбу с кем-нибудь изнутри рвать подчистую не стоит. Есть мысли, отчего этот доктор мог ради нее пойти на этакий риск?

– Возможно, влюблен в нее.

– Ага-ага, может, и так, но я лично ставлю что хочешь: на крючке он у нее, вот только на каком? Потрудись разузнать, не пожалеешь, а как разузнаешь, я тоже послушал бы с интересом. И на азот этот ее поглядеть тоже хотел бы. Покажешь, если завтра вечером к тебе заверну?

Шелк протянул Чистику через стол вынутый из-под рубашки азот.

– Если угодно, смотри хоть сейчас. Прихватил с собой к Орхидее на всякий случай: мало ли, вдруг пригодится.

Чистик, негромко присвистнув, поднял азот, залюбовался игрой света на блестящей рукояти.

– Две восемьсот верных. Может, даже все три. А тот, кто сделал ей такой подарок, надо думать, заплатил за него тысяч пять, если не шесть.

– Кажется, я догадываюсь, кто это может быть, – кивнул Шелк, – хотя понятия не имею, откуда у него взялось столько денег.

Чистик вопросительно поднял брови, однако Шелк отрицательно покачал головой:

– После скажу: не хотелось бы ошибиться.

С этими словами он протянул вперед руку, и Чистик, еще раз, напоследок, крякнув от восхищения, вложил азот в его ладонь.

– И еще одно. Насчет иглострела Гиацинт. Кровь разрядил его, прежде чем вернуть мне. Не знаешь ли ты, где можно купить новые иглы… не предъявляя патента?

– Еще бы не знать, патера! Дело плевое. Он у тебя тоже с собой?

Шелк, вынув из кармана украшенный гравировкой, позолоченный иглострел Гиацинт, передал его Чистику.

– Ага, знаю такие. Самый маленький из тех, что у нас делаются.

Вернув оружие Шелку, Чистик поднялся на ноги.

– Побудешь здесь минутку без меня, хорошо? Надо… ну, сам понимаешь.

– Разумеется, – подтвердил Шелк и вплотную занялся мясом на ребрышках.

Ребрышек подали три, а он, как ни проголодался, до сих пор покончил только с первым и теперь принялся за второе, отнюдь не пренебрегая ни нежными маульташенами, ни щедро сдобренным маслом тыквенным пюре с базиликом, ни сибулетом в уксусе (очевидно, прилагавшимися в этой харчевне к мясу без дополнительной платы).

Одними тревогами да заботами мантейон не спасти. Тут нужен разумный, надежный план, причем