Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

выше которых только Горлица, и, собственно, мама. Мне даже пожаловаться на неё некому. В руках цербер держала кирпич трубы радиотелефона. Вот как говорю — так и есть, без аналогий, по размерам реально как строительный кирпич! Только легче, чёрный и с выдвигающейся антенной. И это не сотовый телефон, а именно радио — база от него в одной из машин нашего сопровождения, ловит в пределах Москвы, тут есть опорные вышки, замаскированные под что-то там, связанное с телевидением и радио, используемые Тайниками.

— Госпожа ротмистр, в чём вам не откажешь, так это в отсутствии тактичности, — хмыкнул я, спокойно и размеренно продолжая делать, что делал.

— Работа такая, — совершенно невозмутимо парировала Соколова. Мне б такую выдержку!

Суслова при появлении нового лица спешно сбросила колени с подлокотников, свела ноги и попыталась накрыть место их соединения низом блузки и ладонями, одновременно задвинувшись на кресле максимально возможно под стол. Сама покраснела, как двести тридцать восьмой плутоний, пусть здесь и не знают, что это такое. Голицына тоже было дёрнулась, но я похлопал по спине, дескать, не егози, всё под контролем. Гномик оказалась девушкой куда более опытной в таких делах, лишённой атавизма вроде стеснения, послушалась.

— Хм-м…? — Соколова подошла ближе, внимательно оглядела конструкцию, состоящую из меня и девушки, подперла подбородок свободной рукой.

— Подними её ногу наверх, коленом на столешницу.

Интересно девки пляшут! Я послушался, и жестами дал понять Ане, чтобы сделала это.

— Теперь положи её полностью грудью на стол, потом сиськи помнёшь — никуда не денутся. Хорошо. А ты теперь согни чутка второе колено под его рост. — Это девушке. — Во-от! Ну что, так лучше?

Определённо, в чём-то наш мир проигрывает миру вселенца. Вон, ксероксов до сих пор не придумали даже, и реактивных самолётов. Но что касается любовных утех — тут всё намного оптимистичнее. Начать с того, что сами утехами табу не являются, дети знают, как это происходит, с пелёнок, с самых-самых, а магазины с секс-игрушками не помечены знаком «18+»… То есть «14+» — тут же с четырнадцати официально половозрелые, а в 16 совершеннолетие. Любой может зайти и если не купить, то посмотреть. Потому никто посмотреть и не ходит — смысл, все и так всё знают. Да, эротика и порно тут сопливые, но что касается техники секса — этому учат на всех углах, и мамы, и друзья в детстве, и старшие товарищи, и даже коллеги по работе делятся опытом. Так вот решение Соколовой мне определённо понравилось больше, чем собственное. Я оценил, после чего поднял вверх большой палец.

— А то! Супер! Опыт не пропьёшь, госпожа ротмистр?

— Попей с моё, сынок! — картинно вздохнула она и закатила глаза. — В общем, как закончите…

Снова вздохнула, махнула на нас рукой и обратилась уже к продолжающей изображать помидор Сусловой:

— Они сейчас мало что поймут, говорю тебе, как более адекватной. Как закончат, скажешь ему, чтобы перезвонил домой, спрашивала царевна Евгения. Если не помнит как, выход на коммутатор — «09», а там соединят.

При имени бывшей пассии (или кто там у них для кого был пассией) Голицына напряглась, я снова забарабанил ей по спине: «Расслабься».

— Есть, г-госпож-жа р-ротмистр!.. — проблеяла Суслова.

— Я внизу. — Цербер развернулась и всё также невозмутимо пошла к выходу.

Ну, а я и так был близок к финалу, так что можно сказать, Соколова не сильно меня ускорила.

Отстрелявшись, оставив Гномика полулежать на столешнице, отошёл назад, к креслу, в кое и плюхнулся — надо отдышаться. Ибо ноги держали плохо, да и руки подрагивали. Суслик поднялась и принялась надевать трусы и брюки. Вид у неё был угрюмый. Молодо-зелено, ещё знает, что такое стыд и стеснение. А во мне, получается, в этом смысле Альтер-эго рулит, ему, взрослому мужику, подобные сцены только импонируют — перед красивыми женщинами покуражиться, себя показать.

— Что это такое было? — Гномик выпрямилась, развернулась и запрыгнула попой на стол. Одевать своё навороченное вечернее платье не спешила, и знаете, как приятно было его снимать?

— Это была моя охрана, — пояснил я очевидное. — А ещё моя сестра Женя. И учитывая субординацию и своё место в семье, вариантов нет — надо молча терпеть, и делать что велели. Спасибо хоть не прервали, дали закончить.

— Это точно, на этом спасибо! — согласилась она.

— Сядь, отдохни, — Суслова кивнула сестрице в кресло, а сама прошлась и запрыгнула попцом на подоконник. Гномик благодарно кивнула, перекинула ноги на ту сторону, соскочила и провалилась на место управляющей клубом — ей тоже надо отдышаться — ноги выбивали дрожь, как и у меня.

— Ань, не предохраняешься? — на всякий спросил я. — А то я того…

Гномик махнула рукой.

— Всё хорошо. И нет, не предохраняюсь. Залечу — значит судьба. Но сегодня точно не получится. — Хмыкнула. — Я скажу, когда нельзя будет.

— Скажи. А то как-то рановато мне в четырнадцать папой становиться. Сам шкет ещё.

При этих словах Суслова уронила кирпич телефона. И куда делась её краска с лица? Бледнее мела стала!

— Если всё у нас будет хорошо, — добавил я, ибо сам не понял, как это звучит для некоторых, пока не вырвалось, — без ребёнка не оставлю, если тебе это будет нужно. Но не сейчас.

— Без проблем, Саш. — Гномик пожала плечами. И знаешь, я ещё подумаю, стоит ли залетать от тебя. Ты ведь уедешь. А мне, возможно, после этого удастся хорошо выйти замуж. Но отказываться с порога не буду — сам понимаешь, от детей и мужчин не отказываются.

Суслова снова уронила трубу, руки её дрожали. Голицына же на это понимающе улыбнулась. Угу, для кого-то мой ребёнок — препятствие на пути выгодного замужества, а для кого-то — единственное спасение их рода. Её ребёнок в любом случае не будет Сусловым по крови, только по названию, значит, чтобы род продолжал оставаться аристократическим, отцом должен стать кто-то из боярского сословия. И чем выше статус, чем древнее фамилия — тем лучше. Ей кровь из носа надо рожать от какого-нибудь князя, да только где их возьмёшь, все мальчики-княжата расписаны на годы вперёд, и там не им чета в очереди. Так что вариант с царевичем без замужества пусть и не самый лучший, но в её случае чуть ли не единственный реально возможный, дабы её ребёнка считали своим представители боярства и не делали на основании их «мещанства» гадости. Быть опекунами будущего наследника, достаточно легитимного по крови — такое примут.

Мне было не по себе, потому собрался с силами, встал и принялся бодро одеваться. Брюки, рубашка, галстук —