Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

Он положил мешочек между петлей и скалой, а затем, удерживаясь ладонью о край решетки, слегка ткнул посохом в хитрый узелок. Тот развязался, и соленая вода коснулась извести. Мгновение ничего не происходило и Ардан уже собирался рвануть к поверхности (даже не думая о том, что с ним сделают штормовые волны и бритвенно острые камни обрыва — все, лишь бы вдохнуть), как из мешочка потянулся плотный, белый дым, посыпались алые искры, а лицо юноши обдало горячим потоком.

Дергаясь уже всем телом, удерживая в груди почти нестерпимый пожар, Арди дернул на себя решетку. Затем еще и еще, уже не думая о том, что ему не останется сил, чтобы всплыть. Наконец, железная конструкция поддалась и медленно поползла ко дну, а сам юноша скользнул внутрь. Держа в руке второй мячик, он прекрасно понимал, что ему не хватит сил открыть второе препятствие. Настоящий «Песчаный Огонь» проел бы насквозь не только петлю, но и часть скалы, а поделка из наговора смогла лишь повредить петлю.

Но он уже ни о чем не думал. Просто греб, рассекая кожу о острые выступы, наточенные пробоями за века своего заточения. И, впервые за год, Ардан оказался рад факту наличия коррупция и нерадивости подрядчиков.

Вторая решетка была сделана, в отличии от основной, не на совесть, а ради прохождения проверки. За два с лишним века она не просто насквозь проржавела, но и вовсе вывалилась из креплений и валялась на склоне, зацепившись за все те же выступы.

Ардан, уже ничего перед собой не видевший и думавший лишь о том, чтобы не дать телу сделать вздох, сделал гребок, еще гребок, еще и, наконец, его ладонь обдул воздух, а сам Ард, выныривая на поверхность, с жадностью, шумно, втянул грудь воздух.

Но огонь в груди вовсе не потух. Все тело обожгло еще сильнее, а сам Ард, перевернувшись на спину, лежа внутри каменного мешка, судорожно хватался за пояс. Его тело стремительно слабело, суставы ломало и выкручивало, а на коже появлялись маленькие, алые волдыри. Ноги постепенно отнимались, а левую руку, в которой все еще был зажат посох, Ард почти не чувствовал.

Юноша не ощущал этого напрямую, но чувствовал, как в его крови и тканях образовывались пузырьки азота, не успевшего выйти через легкие.

Наконец он сумел вырвать из кожаной петельки последнюю склянку и, вырывая зубами крышку, опрокинул внутрь содержимое. Секунда, другая, и его дыхание выравнялось, а слабость и боль отступили.

— Спящ-щие д-духи, — с трудом попадая зубом о зуб, просто ради того, чтобы услышать собственный голос, прохрипел Ард.

Он поднял запястье и посмотрел на циферблат. Отцовские наградные часы выдержали испытание глубиной. Минутная стрелка показала, что Ардан провел под водой пять с половиной минут.

— Б-больше… н-нико-гда… с наг-говорами, — пообещал себе Ардан.

Атта’нха была права. Но сейчас не об этом, Ардан сделал глубокий вдох, затем, как учил Гута, такой же глубокий выдох и, набирая в опустевшие легкие воздух, развернулся обратно на живот и снова нырнул в холодную воду.

Гребок за гребком, рывок за рывком, Арди поднимался по то сужающемуся, то расширявшемуся каналу. Местами он замечал на камнях следы, оставленные кирками и кувалдами. Сколько же сил и лет потратили людские рабочие и военные, чтобы высечь в скале этот канал, а теперь, века спустя, по нему плыл Ардан.

Жабье Дыхание все еще действовало, хоть и совсем незаметно, потому как в следующий раз, когда Арди вынырнул, он не чувствовал особенной нехватки кислорода. А может все дело в давление — разбираться было не с руки.

Ардан оказался в относительно тесном колодце. Скорее всего его использовали одновременно и как способ избежать затопления (благодаря воздушному мешку), и как спасение на случай пожара.

Держа посох левой рукой, Ардан уперся спиной во влажные, покатые камни, а ногами — в противоположную часть кладки.

Было больно. Настолько, что порой хотелось все бросить и сигануть обратно в воду. Но Ард, раз за разом, поднимался все выше и выше, пока, наконец, не перемахнул через парапет и, с окровавленной спиной, не свалился на пол. Стертая почти до обнаженных мышц, она шпарила его не хуже кипятка.

Любой другой маг тут же использовал бы исцеляющую печать, но не Ард. Оглядевшись и обнаружив себя в закрытом, тесном помещении (со стеллажами, заполненными жестяными коробками; деревянными ящиками на полу и десятком разнообразных швабр и веников), он отполз в сторону и прислушался к своим чувствам.

Пока его кровь матабар залечивала содранную в клочья спину, останавливая кровь и затягивая кожу, Арди принюхивался. В нос били характерные запахи соленой воды, мокрого камня и горелого масла. Марьяна не ошиблась. Подземные ходы старого форта действительно таили в себе не только осколки былой истории, но и живых свидетелей нового времени.

И именно их запахи, в основном пота и крепкого чая, повисли в воздухе. Ардан раскрывал и закрывал ноздри, собирая, как учила Шали, всю информацию, какую только мог. Из того, что до него доносилось, здесь обитало, по меньшей мере, трое. Мужчина от двадцати до тридцати пяти, часто пользующийся воском для волос и, скорее всего, страдающей постыдной болезнью, от чего к запаху пота примешивалась еще и моча.

Женщина, примерно ровесница Марьяны, но она посещала подземные переходы редко. Не чаще пары раз в месяц. И единственное свидетельство в запахах, которое сумел отыскать Ард — её лунный цикл.

Но, куда как чаще обоих незнакомцев, судя приходил старик. Старик, чей запах Арди уже встречал прежде. Он даже его запомнил.

Перед мысленным взором Ардана всплыла недавняя сцена.

«Дедушка Дриба, дедушка Дриба, а ты нам сегодня сказку расскажешь?»

Тот сгорбленный, щербатый, морщинистый старик в дешевой, мешковатой одежде, которую не раз чинили, отказываясь выбрасывать.Когда Ардан пришел с «пожертвованием» для приюта, то старик подметал двор и мило улыбался снующим вокруг него детям. Он не вызвал ни малейшего подозрения у Арда, хотя должен был.

Должен был…

Потому что на весь монастырь, включая приют, трудниц и трудников, Дриба оказался единственным мужчиной преклонных лет. А значит, вряд ли он пришел в монастырь недавно. Обитал там уже давно и стал чем-то вроде части местного интерьера. Совсем незаметным. Тенью на стене. Тенью, на которую Ард, в поисках источника света, совсем не обратил внимания.

« Не бывает охотников, которые